Сесиль стояла перед телевизором, чуть подавшись вперед. Ее корпус, ноги, руки, голова находились в движении, как будто это изящное создание хотело помочь играющим здоровенным парням.

Показывали футбольный матч профессиональной лиги.

– Барт! Ну не тащи ты этот проклятый мяч! Отдай же пас Джо! – вопила она, то подпрыгивая на месте, то прижимая кулачки к груди, то потрясая ими. Глаза ее пылали азартом, дыхание было прерывистым.

На экране показывали стремительно бегущих игроков, пытающихся сбить с ног нападающего, мчавшегося с мячом к зачетному полю.

Стадион торжествующе загудел, завопил, засвистел, когда спортсмен приземлил мяч за заветной чертой. Догоняющие и защищающие лидера футболисты обеих команд по инерции попадали друг на друга, образуя разноцветную кучу. Сейчас, после финального свистка, они медленно поднимались с поля, вымотанные до предела этой жесткой игрой. В ссадинах и синяках, некоторые прихрамывая, они отправились в раздевалку.

Режиссер крупно, для интервью, взял героя матча Джонни Кью. Мокрое от пота, усталое лицо, горящие от возбуждения глаза, речь быстрая, прерываемая коротким, частым дыханием, – все говорило о том, что этот человек отдал игре максимум сил, но был бесконечно счастлив победой.

Сесиль с досадой нажала на кнопку и выключила телевизор. После недавней травмы Джонни, которая произошла на ее глазах, она о многом передумала. Его бесшабашная решимость по-прежнему участвовать в этой зверской игре, где жизнь человеческая порой висит на волоске, заставила Сеси дать себе слово не только не встречаться с Джо, но и не смотреть матчи с его участием. И вот, опять она не выдержала!

Нарушив клятву, Сесиль вновь, в который раз, задумалась, а права ли она, отвергая навсегда человека, которого полюбила. Возможно ли вообще вычеркнуть из жизни друга, которого знала много лет? Оставить мужчину, о замужестве с которым мечтала все последнее время.

Свою любовь и планы на будущее еще недавно она строила на фундаменте дружбы, а удивительное искусство Джонни в постели оказалось для нее неожиданным, приятным приложением. Это была еще одна нить, связывающая их так крепко друг с другом. Сила ее и его чувств не вызывала сомнений, их союз в перспективе выглядел вполне основательным. Как же могла она решить, что способна избавиться от любимого, как от засохшей ветки на дереве? Это просто смешно, она сумасшедшая. Разве может быть что-нибудь хуже, чем нынешние страдания. Целый ворох ее опасений за безопасность Джо в последующие годы не сравнится с переживаниями за любимого в течение одного матча.

Былая решимость пошатнулась, Сеси начала мечтать о возвращении к Джонни Кью.

Сомнения… Почему она считает, что может, когда ей вздумается, вернуться и Джон раскроет перед ней свои жаркие объятия. Законный вопрос!

При расставании, в машине, он держался холодно, твердо и зло. Обвинив ее в том, что она не понимает ни настоящей любви, ни призвания женщины, Джонни говорил так, словно ненавидел ее. Возможно, у нее нет никаких шансов надеяться, что теперь он поведет себя по-другому.

Сесиль подумала, что погубила себя в его глазах, испугавшись принять его сторону, связать с Джо свою жизнь. В таком случае возвращаться было нельзя. Она ему не нужна, с горечью решила женщина, тем более со своей точкой зрения на жизнь и желанием отстаивать ее. Сомнения, сомнения, сомнения…

Сесиль устроилась поудобнее в глубоком кресле, чтобы насладиться утренним кофе. Несмотря на ранний час, знойное марево уже висело в предгорье Кэмелбэка, наиболее примечательной горы в цепи безжизненных высот, что окружают город Финикс и земли по берегам реки Солт Флэт. «Долина солнца» – такое название придумали для этих мест туристические агентства.

Сесиль считала, что название «Долина солнца» очень подходит этим местам, каковы бы ни были коммерческие расчеты людей, его придумавших: летом ртутный столбик здесь почти каждый день переваливает за сто градусов по Фаренгейту. Сейчас стоял июнь – в иных местах нежаркое начало лета – в Финиксе же все уже пылало жаром. Вот почему она назначила сегодняшнюю встречу с Томасом Мэлдоном на половину десятого утра. Она решила, что лучше не выезжать из дома после полудня.

Размышляя о Мэлдоне, она вздохнула. В сотый раз она задала себе один и тот же вопрос: о чем он собирается с ней говорить. О ненадежно организованной в команде системе страхования игроков или о назначении пенсии за Роби? О документе, освобождающем руководство команды от ответственности за его смерть? В изощренном мозгу Мэлдона судебный иск мог превратиться в угрозу. Она подумала, что в таком случае он постарается создать круговую оборону. Как говаривал Роби, имея дело с Томасом Мэлдоном, никогда нельзя забывать основное правило: нельзя доверять этому человеку.

Томас и Роби были совершенно разными людьми. Мэлдон – сама деловитость, практичен до мозга костей. Роби, или Рори – так его звали в команде, – горячий, как огонь, был олицетворением таланта и вдохновения. Люди с такими качествами обычно не сходятся друг с другом.

Сесиль покачала головой, отгоняя мысли о предстоящем визите. Она не была намерена позволить этим мыслям омрачить последние драгоценные минуты утренней тишины, которые проводила в своем саду.

Она посмотрела на высокую живую изгородь из олеандра, которая, давая тень, отделяла задний двор от соседей. В саду цвели несколько ирисов лиловыми, розовыми и белыми цветами. На фоне зеленой стены они создавали своими головками изящный узор. Этот оазис был результатом тщательного ухода и обильного полива.

От небольшого бассейна, отделанного голубым кафелем, исходила приятная прохлада; благоухали деревца лимонов и лаймов, резко выделявшиеся своей глянцевитой зеленью на фоне белой стены офиса Сесиль. Ее офис – это, понятно, было шуткой. Это был крохотный флигель, где она писала свои книги. Уже несколько недель она не ударила палец о палец.

Сесиль спустила ноги с кресла и встала. Если уж в голову лезут невеселые мысли, мешая утреннему созерцанию, то лучше сразу ехать к Томасу.

Дом Сесиль, расположенный в привилегированном квартале, был старинным и уютным, хотя и небольшим, особенно в сравнении с сооружением из дерева и стекла, в котором она жила вместе с Роби: после его смерти то жилище ее больше не устраивало. Оставаться одной в доме Роби ей было невмоготу. Сесиль манил устоявшийся комфорт квартала, где были расположены старинные дома. Было что-то успокаивающее в строениях с белыми оштукатуренными стенами под красной черепицей в окружении лимонных деревьев и лаймов.

До того как Сесиль переехала сюда, в этом небольшом ухоженном доме в течение двадцати лет обитала семейная пара пенсионного возраста и атмосфера любви прочно здесь обосновалась. А Сесиль после смерти мужа нужно было именно такое место, где можно свернуться клубочком и затихнуть. Нет, даже если бы ее душа оставалась безучастной к уюту дома, красота ворот, облицованных мексиканской плиткой, флигель для гостей в глубине двора с одной-единственной комнатой – идеальным кабинетом для литератора – заставили бы Сесиль сделать именно этот выбор. Потом она ни капли не жалела, что переехала сюда из дома Рори, который центральный защитник команды Сэм Ньюман окрестил Замком.

В уютной спальне молодая женщина сбросила тонкий халатик и быстро оделась. Она решила остановиться на светло-голубой льняной юбке и блузке без рукавов ей под цвет; сверху она накинула легкий жакет, элегантный воротник и борта которого были отделаны толстым белым кантом. В результате она была одета проще, оригинальнее и наряднее, чем обычно. Сесиль дополнила туалет серебряными, геометрической формы подвесками, а на ноги надела белые туфли на низком каблуке.