Пономарь и Панголина - это были кодовые обозначения, ее и Эрншоу соответственно. Пола соединила для надежности три копии вместе в один блок данных и пометила их для передачи.

Система подтверждения подлинности сообщений была основана на списке уникальных ключевых слов, которые были известны только конкретному агенту и больше никому. В отделах Фоледы хранились полные перечни всех списков. Каждое слово в списке разбивалось на две части, так что первая часть могла сочетаться с множеством вторых, образуя осмысленные слова. Например, слово "парт" могло сочетаться со словами "собрание", "бюро", "изан", или "итура" и многими другими. Но только одно из них было верным для каждого агента. Было ли сообщение от агента или от центра, лишь правильное завершение кодового слова означало, что сообщение подлинное и отправлено не под давлением.

В данном случае, в ответе, который отправила Пола, "Трот" после ее кодового имени был ее окончанием кодового слова "Фокс", отправленного Фоледой. В свою очередь она тоже отправила первую часть очередного составного кодового слова, "Гипер". Если в следующем сообщении, которое она получит, будет стоять окончание "Бола", то это сообщение будет настоящим ответом от Фоледы, а не фальшивкой, сработанной кем-то другим.

В выходной Мак-Кейна санитары опять забрали в медпункт Хабера. Это был уже второй приступ за неделю. Через час после обеда он лег на койку, жалуясь на тошноту и боль в желудке, а потом его стало лихорадить.

- Варвары, вот кто они такие, держать старого человека в таком месте! - заявил Оскар Смовак сидевшим за одним из столов на площадке перед блоком В.

- Какой от него может быть теперь вред? Его давно пора отослать домой.

- Никто не видел, что он ел за обедом? - спросил Лученко, сопровождаемый сопящим за спиной Конгом.

- Какая разница? - огрызнулся Смовак. - С такой стряпней еще счастье, что мы все не угодили в лазарет.

Лученко хмыкнул и ушел обратно в камеру вместе со своей дубовой тенью.

- Твой ход, - напомнил Воргас.

- Да? - Смовак вернулся к шахматной доске.

- У Чарли Чана есть новый анекдот про местную пищу.

- Спасибо, я лучше так посижу.

В конце стола, рядом со Смоваком, Ко листал какую-то книгу. Мак-Кейн сидел в двух футах от них, наклонившись вперед и опершись руками о стол, он наблюдал, как четыре азиата на полу катают стеклянные шарики по расчерченной мелом таблице. Эту новую игру придумал для них Рашаззи. Как обычно, они спорили и ругались, постоянно передавали из рук в руки листочки бумаги, на которых записывали ставки. В таблице, которую рисовал Рашаззи, были пометки, которые он сделал специально, чтобы точнее измерить траектории движения шариков. Но в этот раз его здесь не было. Он провел серию обменов электронными вставками в браслеты, и сейчас почти все время находился в Склепе, где ему никто не мешал.

- Так ты действительно ни разу не слышал о Сэме Кэтоне, а?

Мак-Кейн сообразил, что Смовак сделал ход и теперь обращается к нему. Он покачал головой:

- Нет. Никогда не слышал.

- Я думал, что о нем слышал любой американец. Я ведь проверял тебя тогда, знаешь ли.

- Я знаю.

- Никогда не вредно быть чересчур осторожным, - Смовак посмотрел на Ко. - А ты когда-нибудь был в Америке?

- Конечно, был, - заметил Воргас, не отрывая взгляда от доски. - Где он только не был?

Вы однажды говорили, что жили в Калифорнии, мистер Эрншоу, - заметил Ко, поднимая взгляд на Мак-Кейна. - Я немного знаю ее. Где именно вы жили?

- Родился я в Айове. Но одно время рос в Бейкерсфилд. Я пошел в колледж в Лос-Анджелесе.

- Ах, да. Бейкерсфилд. У меня двоюродный брат жил недалеко оттуда. Во Фресно. Он адвокат, кроме того, он реставрирует старинные часы и музыкальные шкатулки.

- Я должен был бы догадаться, - недоверчиво затряс головой Смовак. Ты знаешь, что у него есть двоюродный брат даже в Москве? У него лицензия, он там держит японский ресторан. Представляешь - японский ресторан в Москве! Нет такого места на планете, куда бы не добралось семейство Ко.

Ко заложил страницу листком и отложил книгу.

- И это к лучшему. Только иммиграция с Востока спасла Соединенные Штаты. Пятьдесят лет назад все были перепуганы жуткими историями о демографическом взрыве. Но даже тогда факты говорили обратное. Вполне естественно и нормально, когда нация промышленно развивается, жизненные стандарты растут, то и население должно расти в геометрической прогрессии - так было в Европе в восемнадцатом веке, в Америке в девятнадцатом, и до определенной степени сейчас в Азии. Но рост останавливается с изменением образа жизни... Мудрец видит вдалеке иссохшие горы и готовится к засухе, хотя у его ног бурлит разлившаяся река. Никто не обратил внимания на то, что население может и убывать в геометрической прогрессии. В то самое время, когда паника достигла апогея, рождаемость на Западе не только падала, но и перешла уровень воспроизводства. Сейчас они стоят перед лицом катастрофического сокращения населения. Это почти разрушило Западную Германию. Так что боюсь, джентльмены, что в скором будущем вам придется довольствоваться ролью национального меньшинства. К счастью, я вижу вновь возникающую цивилизацию такой, что беспокоиться по этому поводу не стоит.

С улицы Горького заглянули Мунгабо и Скэнлон, поймавшие только финал разговора. Скэнлон достал из кармана коробочку с картами и начал раскладывать на столе гран-пасьянс.

- А что за цивилизацию ты видишь, Ко? - поинтересовался он. - Это тот самый парень, который сменит Западного Человека?

- Может быть.

- А имя ты ему уже придумал? - съехидничал Мунгабо.

- Следующим придет Нелинейный Человек - Межпланетный Человек. Он появится на внепланетных мирах, которые скоро возникнут. Он возьмет с собой классическую красоту, западную науку, китайский прагматизм, японское упорство, и может быть, русский реализм. Он подберет эти камушки из пыли и положит их в стены своих зданий. Его дети воспримут как само собой разумеющееся концепцию эволюции, как последовательности разрывов, и как должное - то, что считается невозможным сегодня и станет привычным завтра. Они заселят вселенную, которая по своей природе, недосягаемая даже для самых мощных телескопов, станет символизировать для них реальность, не накладывающую на цивилизацию никаких ограничений, ни в том, как она будет расти, ни в том, сколького она достигнет, ни в том, чем она станет, - Ко обвел собравшихся за столом взглядом. - Ограниченных ресурсов нет, есть ограниченное мышление.

Он опять открыл свою книгу и стал читать дальше.

Скэнлон продолжал передвигать и перекладывать карты. Смовак поднял слона и громко стукнул им по доске:

- Шах!

Воргас обхватил подбородок руками и принялся изучать возникшую позицию.

Мак-Кейн наклонился вперед и перенес красную пятерку на черную шестерку.

- Что нового на оси? - спросил он у Скэнлона обыденным тоном.

Скэнлон собрал колоду и раздал джин рамми на двоих. Мак-Кейн посмотрел в свои карты.

- Нуу... Я слышал, что там сегодня пришлось поволноваться, - ответил Скэнлон. - Пожар, да-да. В лаборатории космического пространства. Судя по всему, проводка отказала.

- Плохо, плохо, - пробормотал Мак-Кейн. - Кто-нибудь пострадал?

- Да нет, ничего серьезного... Но мне сказали, что шкаф со шмотками сгорел дотла.

Мак-Кейн вопросительно посмотрел на него поверх карт, и Скэнлон едва заметно кивнул в ответ. Они сыграли партию, потом Скэнлон сложил карты в коробочку, сунул ее в карман куртки и собрался вставать. Потом, словно передумав, вынул их обратно и протянул Мак-Кейну:

- Если ты в камеру, то передай их, пожалуйста, Чарли Чану? А то мне надо тут на площадке с одним увидеться.

- Конечно, - ответил Мак-Кейн, бросая коробочку в свой карман. Это была не та коробочка, и внутри были вовсе не карты. Внутри лежал сверточек с двумя работающими гражданскими электронными пропусками.