— Алло?

— Серин! Как дела у моей любимой, романтически одержимой сумасшедшей? — я забралась на Джеффа. Он начал гладить мои волосы и спину, когда я уткнулась носом в его грудь.

— Что ты сделала с Хелен? — голос Серин показался безумным и испуганным, но она, хотя бы, не кричала.

— Кто такая Хелен? — я посмотрела на Джеффа. Тот пожал плечами и покачал головой. — Не знаю такую.

— Она мой друг. Что ты с ней сделала?

Я устала, но классный секс немного придал сил умственным способностям.

— А, ты имеешь в виду ту девчонку, что узнала номер моего мобильника и передала его тебе? Та, кто сделала первый звонок? Она, да? — я поцеловала Джеффа в грудь.

— Да. Где она?

— Насколько знаю, ее арестовали по подозрению в терроризме, заговоре с целью совершения убийства, соучастии в уничтожении государственной собственности, незаконный поиск информации и, наверняка, еще кучу всякого, — свободная рука начала бродить по телу Джеффа. Тот тихо заурчал, вроде довольного кота. Мне нравится этот звук, и мне нравилось делать что угодно, чтобы этот звук появлялся и не заканчивался.

— Зачем ты это сделала?

— Детка, ты сама сделала это. В ту самую минуту, как решила стать Сучкой Года. Ты сама сделала это и втянула ее. Между прочим, есть ордер и на твой арест по тем же обвинениям, только с тобой все намного серьезнее.

— Что ты с ним делаешь? — ее голос был напряженным.

— В смысле, что я делаю прямо сейчас? Прямо сейчас я рядом с моим настоящим парнем. Понятия не имею, что сейчас делает Брайан, но уверена, столько удовольствия, сколько у нас, у него нет. Кстати, как ни больно это звучит, он польщен твоей безумной одержимостью к нему. Не до такой степени, правда, когда хочется обниматься, но, возможно, он готов ждать тебя, — я провела по груди Джеффа языком, следуя маршрутом, который мы с друзьями называли «Счастливой дорожкой». Естественно, Джефф оказался более чем доволен. — Хочу выбраться из заключения, — моя голова полностью забита самым любимым в мире делом и я на самом деле не хочу ни с кем разговаривать. — Серин, это называется «уехать за город на природу». Если еще раз побеспокоишь не по делу, я тебя убью раньше, чем мы встретимся, как договаривались, на рассвете. Сейчас я занята, так что давай сразу к делу, — мой язык на самом деле мучил Джеффа. По крайней мере, именно так я всегда и утверждаю: это мой язык, а не я. Мурлыканье Джеффа становится громче и уже почти перешло к полноценному рычанию, а я собираюсь продолжать до тех пор, пока он не застонет, как обычно заставляет проделывать меня.

— Я не хочу, чтобы ты навредила Хелен. Она не сделала ничего плохого.

Стало понятно, что мне хочется, чтобы Серин говорила больше.

— Ммм… Вообще-то, сделала. Ты могла бы подумать о ней, но ты этого не сделала, так что она непременно сядет.

— Где она? Где Хелен?

Ладони Джеффа вцепились в кровать, а я на самом деле в разговоре не заинтересована, но заставила себя остановиться. В конце концов, одна рука у меня свободна.

— Понятия не имею. Ее увезли федералы. Возможно, в Гуантаномо. Понятия не имею. О, кстати, если тебе удастся убить меня, Брайана или кого-нибудь из нашей команды, не говоря уже о невинных людях, которых ты убьешь пока добираешься до нас, ты больше никогда не увидишь Хелен. Тебе некуда идти. Все общество центаврийцев охотится за тобой. Знаешь, сейчас ситуация весьма напряженная, а ты делаешь ее еще хуже. Можешь спрятаться среди людей, но знаешь ведь, рано или поздно столкнешься с определенными проблемами.

Положительный момент в разговоре с Серин получился в том, что другая моя ладонь чем дальше, тем яростнее передвигается по телу Джеффа. Он наслаждается, а рычание и стоны показывают, где ему приятнее, но сейчас я предпочитаю быть более активным участником процесса.

— Не хотелось бы, чтобы так произошло, — тихо сказала Серин. Первый раз, когда она показалась мне более здравомыслящей.

— Слушай, держись этой мысли и не вздумай ее потерять. Я тебе перезвоню, обещаю.

Отключив телефон, я дала губам более полезную работу, чем разговор со сбрендившей центаврийкой.

Мартини дернулся, голова заметалась из стороны в сторону, он стонал, вздыхал и охал. Я люблю так с ним поступать — обычно в качестве беспомощного участника процесса выступаю я. Приятно иногда меняться ролями. И такой вид мести невероятно приятный.

Я долго размышляла над тем, как долго держать его на краю, но у меня тут сумасшедшая персона, которой я должна перезвонить, и кто знает, как долго она будет оставаться во вменяемом состоянии. С другой стороны, то, что мы сейчас вытворяем, намного веселее и приятнее. А Джефф еще даже не приступал к попрошайничеству. Так что я перестала беспокоиться о других проблемах и сосредоточилась на наслаждении происходящим, на том, что я могу еще сделать с Джеффом и на том, насколько это все ему понравится.

— Пожалуйста… малышка, пожалуйста… Боже, Китти… малышка, пожалуйста…

Ладно, он начал клянчить. Но достаточно ли этого? Нужно ли его пожалеть? Джефф громко застонал, так что стало ясно, насколько он приблизился к тому, что я, все-таки, пожалею его. Я начала двигаться немного по-другому, так, как, знаю по опыту, чтобы он вовсе закричал. Сработало на все сто.

За хорошо выполненную работу я получила награду и мне она понравилась, после чего прошла обратно по «счастливой дорожке», играясь на груди Джеффа, пока она сам медленно остывал.

— Ты плохая девочка, — промурлыкал он, когда я, наконец, слезла с него, и он смог заговорить.

— Хорошие девочки отправляются на небеса, — засмеялась я, — а плохие, наоборот, спускаются оттуда.

— Иди сюда, — он обнял меня, притянул к себе и поцеловал. Его язык ворвался в мой рот, обследовал там все, до чего дотянулся, что заставило меня обхватить Джеффа ногами, что, в свою очередь, заставило его притянуть меня к себе еще ближе, а меня сосредоточиться на Джеффе. У центаврийцев прекрасные восстанавливающие способности, о них я узнала намного раньше и ценила так же, как и любые другие возможности.

После того, что произошло за сегодняшний день, валяться обнаженными в кровати и заниматься любовью казалось чем-то необычным. Наконец, Джефф начал себя контролировать, уверившись, что я его люблю, причем каждую секунду своего существования.

Я рухнула на него, целуя в шею, он гладил мою спину, и тут я вспомнила, что должна перезвонить своей сумасшедшей цыпочке. Протянула руку, стала шарить, пока не наткнулась на мобильник, отвела взгляд от Джеффа только для того, чтобы не ошибиться с набором номера, после чего вернулась к более важным вещам.

— Алло?

— Эй, Серин, как твое здоровье?

— Ты долго не перезванивала.

— Да, была занята. Итак, ты все еще в здравом уме или снова собираешься кричать и швыряться бомбами?

— Не хочу, чтобы Хелен попала в неприятности.

— Слишком поздно. Хочешь вытащить ее оттуда? Тогда возвращайся.

Длинная пауза. Мартини подвинулся и повернул меня так, что мы стали лежать на боку, а я, к тому же, спиной прижимаюсь к его груди. Одна его рука скользнула под мою шею, вторая обняла меня сверху. Я зевнула. Все-таки, приятно.

— Не могу вернуться, — наконец, пришел ответ от Серин. Вовремя. Я почти уснула.

— Слушай, ты все еще хочешь устроить на рассвете бабью драку? Я там буду. Если нет, тоже хорошо. Сегодня был напряженный день, и я бы с удовольствием выспалась.

Джефф уткнулся в мою голову.

— Брайан знает, с кем ты?

— Да. Он принял идею, что у меня есть парень, и это не он.

— Значит, он не ревнует?

— Понятия не имею. Не важно. Я его не видела и не разговаривала с ним лет десять. Ты о нем знаешь больше, чем я. И он меня совсем не знает, он просто думает, что знает. А что?

Я бы сказала, что она заплакала.

— Просто я хочу, чтобы он любил меня так же, как тебя любит сын Альфреда.

Что-то не то в этом предложении. Оно заставило меня проснуться, едва я его услышала. Я толкнула Джеффа и включила громкую связь.