– Но, капитан!..

– Это приказ!

С явной неохотой один из молодых людей опустил кулак, другой разжал пальцы. Крэндалл отступил на шаг, разгладил смятую одежду и облегченно вздохнул.

– С доктором Крэндаллом мы разберемся, когда выберемся отсюда, – продолжал Кирк, – но не раньше. А пока он с нами в одной лодке, и я не потерплю больше подобной недисциплинированности! Все наши усилия, знания, все наше внимание должны быть направлены на одно – понять сложившуюся ситуацию. Иначе мы никогда не сможем выпутаться из всего этого и вернуться на "Энтерпрайз". Это понятно, джентльмены?

– Но ведь именно из-за него мы влипли в это... – энсин недоговорил. – Если бы не он...

– Доктор Крэндалл поступил неразумно, а, возможно, и злонамеренно, причинил нам немало хлопот, нанес вред кораблю. Однако он не единственный, кто виноват в том, что мы здесь оказались, а может быть, и вовсе не виноват. Отныне мы будем следить за ним. Вы.., вы все! – продолжал капитан, возвышая голос почти до крика, чтобы его услышал каждый член экипажа. – Все вы будете наблюдать и слушать, а главное – думать. Это ясно?

Его слова были встречены угрюмым молчанием, но затем два молодых человека, стоявшие прямо перед ним, пробормотали: "Да, капитан, мы понимаем", а через мгновение сотни голосов слились в единый гул: "Да, капитан".

Взяв наблюдателя за руку, Кирк вывел его из круга и, пройдя по узкому коридору, образованному расступившимися зрителями, подошел к группе офицеров.

– Что касается вас, доктор Крэндалл...

– Почему вы не дали им прикончить меня? – спросил наблюдатель. Голос его звучал вызывающе, гнев исказил лицо, немного пострадавшее от кулаков молодого энсина. – Это избавило бы вас от многих хлопот!

– Возможно, вы и правы, доктор, – холодно ответил Кирк, – и если попробуете устроить нам еще какую-нибудь гадость, я позволю им прикончить вас. Любым способом, который они сочтут подходящим. Понятно?

... На мгновение гнев, прозвучавший в голосе Крэндалла, мелькнул в его глазах, но уже в следующую секунду он весь как бы сник и отвернулся.

– Понимаю, капитан, – сказал наблюдатель смиренным тоном, вполне соответствующим его позе.

– Я тоже надеюсь на это, Крэндалл, искренне надеюсь, – закончил Кирк. – Лейтенант Томсон, не упускайте его из вида.

– Капитан! – высокий взволнованный голос прорезал возобновившийся гул.

– Наши фазеры и коммуникаторы! Вот они!

Молодая девушка – полет на "Энтерпрайзе", как вспомнил Кирк, был ее первым назначением после Академии – стояла у самого внешнего края круга, который образовал экипаж звездолета.

– Энсин Дэвис? – машинально спросил капитан. – Это вы?

– Да, сэр, – кивнула она, замирая под его взглядом. Она была уверена, что командир вспомнил о ее разговоре с Крэндаллом, и упрекала себя за то, что на несколько дней поверила этому хитрому и коварному человеку, сыгравшему с ней такую злую шутку и чуть было не погубившему их всех.

– Там, – повторила она, стараясь прогнать от себя неприятные мысли и воспоминания, и, повернувшись, указала рукой в затемненный угол зала.

– Они все там, но я не могу подойти. Здесь что-то вроде барьера!

– Вы молодец, энсин, – сказал капитан, всматриваясь туда, куда указывала Дэвис. Метрах в тридцати от них, у стены, где почти отсутствовало освещение, лежала огромная груда оборудования: коммуникаторы, фазеры, трикодеры, медицинские наборы, системы жизнеобеспечения, универсальные трансляторы – практически все, что можно переносить, и даже кое-что из того, что никакой переноске не подлежало. Только тут Кирк заметил, что все это не лежало, а было как бы подвешено в воздухе, будто покоилось на неких невидимых полках. Капитан нахмурился, осторожно шагнул к оборудованию и тут же почувствовал барьер. Очевидно, какое-то силовое поле, и ощущалось оно не как стена, а как нежный ветер, дувший в лицо.

– Отступите, – сказал Кирк, жестом отстраняя подошедших. – Спок, приготовьтесь вытащить меня из этой штуковины, если вам покажется, что со мной что-то неладное. А я буду рассказывать о своих ощущениях по мере продвижения.

– Воля ваша, капитан, но... – Спок умолк и протянул руку в направлении Кирка, потом еще дальше, пошевелил пальцами и отдернул назад.

– Джим! – запротестовал Маккой, но, взглянув в решительное лицо капитана, умолк. – Ладно, – сказал он после секундной паузы, – но помни, что все мое медицинское оборудование – там, на "Энтерпрайзе", кроме трикодеров и медицинских наборов, которые лежат, кажется, по ту сторону этой невидимой стены.

Кирк кивнул, показывая, что все понял, сделал еще один короткий шаг и заговорил.

С каждым сантиметром ветер усиливался: легкий бриз перешел вскоре в ураган, а затем Кирк уже стал испытывать просто нарастающее давление. Через несколько шагов, он сказал:

– Такое ощущение бывает, если при быстрой езде на каком-то наземном транспорте высунуть ладонь из окна. Давление ровное, плавное, не причиняет боли. И распределяется по всему телу. – Кирк умолк и собрался было продолжить, но внезапно остановился. В тот же миг, когда он перестал двигаться, давление исчезло. – Пропало, – сообщил капитан. – Как только я перестал идти, оно прекратилось.

– Любопытно, – сказал Спок. – Принцип действия не совсем понятен.

Кирк медленно поднял руку, но как только попробовал протянуть ее вперед, давление возобновилось, причем по всему телу. Чем дальше он протягивал руку, тем сильнее ощущалось сопротивление. Становилось тяжелее дышать, как бывает при сильном ветре в лицо.

– Любопытно, – повторил Спок. – Обратите внимание, капитан, на одежде давление не сказывается, ваш рукав, например, не раздувается. Силовое поле, очевидно, влияет только на тело.

"Спок прав, – подумал Кирк. – Если бы было иначе, рукав съехал бы уже до локтя". Он опустил руку и, попытавшись сделать шаг, посмотрел вниз: действительно, никаких признаков давления на одежду.

Некоторое время капитан постоял, пытаясь отдышаться. Затем сел и снял ботинок. Медленно подвинул его вперед. Предположение подтвердилось: в то время как рука натолкнулась на сопротивление, сам ботинок успешно проехал вперед на несколько сантиметров.