Но юноша заснул.

Быстро, точно младенец, утомленный насыщенным днем. Он хотел поцеловать девушку перед тьмой, подкатившей к глазам, но не успел сориентироваться. Словно этот плоский поцелуй мог что-то изменить, выбить из королевы прощение за все содеянное и вернуть ей утерянную свободу.

Эльза перевернулась на спину, долгое время смотрела в потолок, точно надеясь увидеть там что-то… Но единственное, что попалось королеве на глаза – смена светил. Луна вскочила на небосклон, заполнив его бледным ненастоящим светом. Солнце ушло, оставив после себя только напоминание в виде зноя, застывшего в раскаленном за день воздухе.

Что-то толкнуло ее вперед. Когда Джек убрал с супруги руку, позволяя ей двигаться, Эльза поднялась с места, накинула на себя сари, чувствуя, что делает что-то не так. Кровать скрипнула, почувствовав резкое облегчение, но Джек не услышал. Он был вымотан долгим днем, бесконечной беседой с ненавистным родственником и слишком долгим ожиданием.

Дверь оказалась молчаливой.

Она не предала доверия Эльзы, не лишила ее тех сладостных минут одиночества. Одиночества без него, без Джека, что всюду снует за ней, подобно тени. Его серые очи все стояли перед глазами Эльзы, смущали ее… Как же хотелось плакать… Но слез не осталось. Они впитались в высокую перьевую подушку, навсегда остались там, в его комнате.

Стражники в их блестящих золотых одеждах не обратили внимания на королеву… Может быть, они просто сделали вид, что не видят ее. Эти люди слепо следуют приказам. Перенаселенная столица огромного королевства не могла предложить рабочее место каждому своему жителю или гостю, потому каждый из трудяг знал, что если провалит задание, уже завтра на его месте будет кто-то другой.

Лунный Дворец спал. Дрема окутала его, точно змея яблочный плод… И Эльза с радостью воспользовалась тишиной пустых коридоров. Она прошла мимо затейливой статуи слона, на чьей спине сидела очаровательная молодая девушка. Незнакомка оказалась нагой, словно новорожденное дитя. На лице ее сияла лучезарная улыбка, а пальцы впились в толстую кожу животного слишком глубоко.

«Из чего она сделана?» – подумала Эльза, дотронувшись до статуи. Но в темноте не узнать… Золото или серебро? Холодная гладкая поверхность встретила королеву неохотно, обожгла пальцы. Девушка быстро прошла мимо, стараясь улыбаться. Может быть, тогда боль пройдет быстрее? Быстрее забудется…

Но сад звал ее сильнее, чем многочисленные украшения дворца.

Травы шептались, словно дети на тихом часу. Молодая королева шагнула на улицу, искупалась в мягком лунном свете. Ей показалось, что он нагрел плитку под ногами… Но это неправда. Девушка шла вперед, стараясь не глядеть на Дворец, развернувшийся за ней. Где-то шумела вода, плескались мелкие карпы золотого и рыжего цветов. Их привезли из далекой колонии, одной из тысяч колоний…

Эльза улыбалась, словно разукрашенная кукла. Для кого она старалась? Ночной сумрак густел, словно кисель в кастрюле у поварихи на королевской кухне. Девушка все шла и шла, надеясь наткнуться на что-то интересное. Послышался запах жасмина, яркий, но не слишком приторный аромат пионов и флоксов…

И чего-то такого знакомого…

Эльза нагнулась, острее ощутив холод плиточной дорожки под ногами. Светлые волосы королевы колыхнул ветер, он же и приблизил к ней аромат знакомой с детства травы. Тимьян, розмарин и тархун, кинза, укроп… В Эренделле все это выращивали в теплице, надеясь, что жаркое солнце согреет их своим теплом.

Королева улыбнулась, сорвав листик мяты. Острый аромат остался на ее искусанных губах, замер на языке. Эльза вдохнула ночной воздух, и тот показался ей чуть холоднее, чем был. В этот раз улыбка у девушки вышла настоящей. Мимолетное воспоминание о доме вызвало в ней настоящую улыбку…

Дорога шла дальше, минуя клумбы с цветами. Но Эльза свернула к тропке, затерянной в бесконечных розовых кустах. Должно быть, ее проложил ленивый садовник, что стрижет местные кусты. Эльза осторожно отодвинула от лица колючую ветку, чьи шипы норовили ткнуть ее прямо в щеку. Запахи смешались в носу, и королева, пройдя еще пару шагов, уселась прямо на землю, устав перебирать ногами. Сари, в которое она завернулась так неумело, спадало с острых плеч.

Пальцы ног ощутили под собой что-то мягкое.

Нет, это не колкая почти сухая трава. Белые цветы осыпались, усеяли землю под собой… Королева подняла взгляд и нашла над головой стручки черной фасоли. Она никогда прежде не видела, как та растет. Да, бывало, служанки лущили горох и фасоль прямо перед маленькой принцессой Эльзой, но девчонка не видела их вот так… На тоненькой извилистой веточке.

– Говорят, что если заснуть под цветущей фасолью, сойдешь с ума, – тихо произнес наследник престола.

Эльза слегка вздрогнула, но решила не показывать своего волнения. Она подтянула ноги к себе, собираясь подняться с земли, извиниться за неопрятный вид и удалиться в покои мужа… Но Бертрам сел рядом с ней. Будет очень невежливо, если Эльза решит так просто оборвать начавшуюся беседу. Да и портить отношения с будущим королем слишком рискованно.

– А я слышала, что в них живут души умерших не своей смертью, – ответила молодая королева.

Наследник, похоже, улыбнулся. Его губы чуть дрогнули, но положения не изменили. Тонкая линия рта исказилась, не показав злобного оскала… Эльза поежилась, бегло взглянув на него. Холодный ветер вновь растрепал ее волосы, заставив девушку вспомнить о своем внешнем виде.

– Фасоль отвратительна, как по мне, – признался Бертрам.

– Может, вы плохо ее готовите?

– Боюсь, что я вообще не готовлю, Ваше Высочество. Только дегустирую, – смеясь, заявил мужчина.

В темноте Бертрам не заметил беспорядка, царившего во внешнем виде Эльзы. Ни ее сбившихся волос, ни покрасневших щек и заплаканных очей… Мужчина осторожно подался назад, подпершись руками, чтобы не упасть. Его смуглая кожа поблескивала в слабом лунном свете, и следующий порыв ветра уронил на темные волосы пару белых лепестков.

– Да, пожалуй, – тихо ответила королева.

– Вам не холодно?

А кожа Эльзы покрывалась мурашками. Да, королева чувствовала холод, но вовсе не чувствовала неприязни к нему. Мороз всегда был ей по душе. Девушка осторожно приподнялась с места и поправила сбившуюся на бедрах юбку. Бледные пальцы резко выделялись на апельсиново-рыжей ткани.

– Нет, мне комфортно в такую погоду, – призналась девушка.

Бертрам вновь улыбнулся.

Эльзе не хотелось признавать, но в такие минуты мужчина слишком сильно походил на Джека… Словно его просто не так раскрасили. Вместо бледных серебряных цветов окунули в яркую золотую краску, а кожу натерли карамелью. Королева постаралась избавиться от этих мыслей.

– Мне жара больше нравится, если хотите знать, – ответил наследник престола.

– Ваше Высочество…

Эльза на секунду замолчала. Она словно обдумывала, сможет ли осмелиться… Бертрам не похож на Джека в одном единственном аспекте: он не так дерзок. Может быть, сердце его также черство, но разум не затуманен ненужной гордостью младшего брата. Да и смелости ему не хватало, если быть честным…

– Мне показалось, что атмосфера между двумя…

– Семьями не слишком дружеская? – перебил ее Бертрам. – Я знаю, что Вы с принцессой Анной гораздо дружнее.

Улыбка невольно растянула ниточки губ королевы, как только в памяти всплыл образ сестры. Мужчина заметил это, но сам улыбаться не стал. Он не знал этих чувств: привязанности к брату или сестре, к родной крови. Эльза потупила взгляд, встретив слегка недовольную гримасу. Ямка для рта у Бертрама была слишком заметна, но губ у него точно не было…

– Я помню, как Вы и Ваш отец прибыли сюда много лет назад. Помню молчаливую маленькую девчонку с такими большими и забавными ушами.

– Боюсь, что я Вас совсем не помню.

Королеве показалось, будто мужчина расстроился.

Ее вдруг заинтересовал вопрос его возраста. Бертрам походил на взрослого мужчину лет тридцати, но он не мог быть старше Джека на целых восемь лет. Девушка осторожно прошлась по извилистой тропке воспоминаний, стараясь воскресить в памяти его лицо. Нельзя вот так просто спросить интересующую тебя цифру.