А меж тем, Джек давно уже стал убийцей. Он прошел через войну, служил в рядах армии, и глупо было думать, что оружие его ни разу не убило солдата чужой страны. Пока толпа рукоплескала, Эльза думала о том, как ей свыкнуться с волнующей мыслью.

Джек спустился вниз, к толпе, и Эльза со всей королевской семьей последовала за ним. Анна и Кристофф, стоявшие по другую руку от супруга, нагнали Эльзу. Животик у Анны уже начинал расти, но никто из дворцовых слуг еще не мог с точностью сказать, что девушка ждет ребенка. Служанки, любившие ее слишком сильно, хотели бы поздравить девушку, но ждали, когда будут уверены в том, что за Анну можно порадоваться.

– Как чудесно все прошло, – улыбаясь, произнесла Анна. – И какой у Джека костюм! Ох… Наверное, теперь его нужно будет звать – Его Высочество?

– Лучше узнать у него самого, – ответила Эльза.

Она понятия не имела, как его звать.

Кристофф, в отличие от своей менее проницательной супруги, замечал напряжение между Эльзой и Джеком. Он, неразговорчивый по природе, старался не лезть в душу королевы, и молча сочувствовал ее несчастью. Должно быть, в аристократических семьях холодность – явление не такое уж и редкое.

Анна и Кристофф отстали, выслушивая поздравление пожилой дамы. До Эльзы долетал ее трясущийся голос, обрывки затертых фраз: «Великий день… После стольких лет мы находим сильного правителя… Могучая мужская рука… Как же наш король красив, право слово». Со всех сторон, с каждого края… Одни и те же слова, та же болтовня, что всюду на подобных празднествах.

Наконец слуги распахнули двери, и толпа ринулась в зал. Столы, накрытые к их приходу, уже ждали. Множество блюд оказалось в расположении гостей, и голодные мужчины, женщины и дети стройной рекой расплылись вокруг них. Торта не было, но пирожные рядами украшали все столы. Мяса на столе тоже почти не было, но рыба разных пород, видов, разных размеров… Сколько ее?

Правда, не все хотели есть. Тандо, любивший сладости, как любой малыш, все же не притронулся к шоколаду и к пирожным. Эльза смотрела за тем, как Джек улыбается своим немногочисленным родственникам, пытаясь разделить с ними свою радость. Королева не подумала о том, что Джек притворяется, что на самом-то деле в его душе сейчас бушует та же буря.

– Попробуй, Тандо, – хриплым голосом произнес Бертрам. – Джек заказал их для тебя. Манго, ананас и кокос, – говорил он, протягивая сыну рыжевато-желтое пирожное с шоколадной крошкой.

– Не хочу, – отмахнулся ребенок.

В его глазах все еще стояли слезы.

Конечно, мальчишка не решался плакать на виду у всех. Мать вколотила в его голову понятие о мужской гордости, о чести и благородстве его происхождения. Должно быть, ее громкий, слегка хрипловатый голос, читающий бесконечные морали, к которым сама Катерина не прислушивалась, удерживал ребенка от необдуманных поступков, от громких истерик и визгов.

Джек, окруженный толпой, не мог пробраться к любимой супруге. Она остановилась не так далеко, чтобы слышать направление разговора. Эльзе тоже не хотелось есть, хотя угощения и выглядели очень аппетитно.

– И что же? – спросила старушка короля. – Смеем ли мы рассчитывать на вина собственного приготовления?

– Собственного приготовления? Не думаю… Разве что из овечьей шерсти, – ответил Джек. – Но мед наш обязан стать самым бодрящим.

Старушка рассмеялась, и рот ее, полный гнилых пеньков – зубов, исказился. Королева осторожно подалась вперед. Так, чтобы не оказаться втянутой в беседу, но и не пропустить ни слова. Кожа ее стала еще белее, а волосы, стянутые в тугую аккуратную прическу напоминали бесцветную паутину… Увидеть королеву в пестрой толпе – непростая задача, с которой мало кто мог справиться.

– А что Вы намерены сделать со своей долей наследства, Ваше Высочество? – осведомился высокий мужчина. – Я слышал, будто Вам отошла значительная часть Тропических Лесов.

– О, не только… – признался Джек. – Да, у меня есть большие планы на все мои земли, и для их реализации мне понадобятся только мои подданные.

– Но все ли удостоятся чести – помогать своему новому королю? – спросила все та же любопытная старушка.

– До единого.

– Выпьем же за это! – предложила молодая леди.

Джек слабо улыбнулся, неприятно покосившись в сторону принца Александра. Тот стоял неподалеку, и, казалось, был полностью поглощен беседой с приятным молодым человеком. Под глазами его залегли тени, свидетельствующие об усталости. Странно… Вряд ли мужчина перенапрягся, сидя в своих покоях с чашкой крепкого чая и доброй книгой в руках. Разве что неприятности дома.

В бесцветных глазах Джека мелькнула неприязнь, но она не разгорелась огнем, не спалила гостей дотла. Холодок пробежал по коже Эльзы, стоило ей перехватить этот взор. Бертрам присоединился к Александру, и тесный мирок личностей, ненавидимых Джеком, сузился. Юноша отвернулся так, чтобы все собравшиеся подумали, что он невзначай, не по истинной причине.

Противное чувство страха ударило ее в грудь.

Будут ли новые жертвы среди надоевших Джеку людей? И если будут… Кто станет первой его жертвой? Сегодня жена брата, завтра неугодная служанка, потом и советник, а после… А после Эльза? Может быть, Анна или Кристофф? От подобной мысли девушке стало дурно.

Королева невольно схватилась за живот, словно опасаясь, что ее вывернет наружу. Девушка чуть наклонилась вперед, но выпрямилась почти сразу, так и не потеряв лица. Краем глаза Эльза видела, что многие взгляды устремлены на нее сейчас. Девушка гордо улыбнулась, приподняв подбородок, и повернулась к столику с закусками. Она осторожно, двумя тоненькими белыми пальчиками, взяла вишню в шоколаде и, разжав губы, бросила ее в рот.

Непринужденный вид, судя по всему, возымел эффект. Любопытные взгляды оставили Эльзу в покое, и королева прошлась вперед. Она не хромала, переставляла ноги уверенно и аккуратно. И все же походка ее стала другой. Несколько… Несколько скованной, ленивой, как и жесты.

Слушать их бесконечные голоса невыносимо. Грубая и холодная вежливость, даже не прикрытое лукавство или притворство… «Вы прекрасны в своей дикой взбалмошности», «Спасибо, а сами-то как хороши, как смело было выбрать этот цвет, идущий только мертвецам и вдовам…» – слышалось с каждой стороны. И как можно вот так легко лукавить друг другу в глаза?

Королева незаметно вышла из зала, пройдя мимо говорливой толпы. Она миновала коридор, украшенный свежими цветами к празднику, прошла мимо ваз, стоявших на своих пьедесталах. Девушка скользнула на улицу ловко, словно тень, и голос Джека все еще щекотал ее слух.

– Чудесный край, я был поражен тем, насколько чудесный край… – уверял он кого-то далеко в зале.

Очередной обман.

Эльза понимала, что Джек считал Эренделл – гиблым маленьким королевством. За несколько лет без короля страна и правда лишилась многого, но не всего. Верные жители сносили все удары стоически, безропотно принимая их на себя. И пусть… Пусть тела их в синяках, а разумы измучены тоской по прошедшим временам, каждый собирался стоять до последнего.

Холодный ветер щекотал кожу. Эльза пыталась не хромать и дальше, но ногу пронзила острая боль, словно ее обожженная ступня дернулась слишком резко. Королева стиснула губы, стараясь не подавать виду. В саду почти никого не было, но гости все еще могли увидеть ее из окна.

Девушка, знавшая сад слишком хорошо, убежала в самую глубь его. Она остановилась у мостика, отделявшего землю от конца обрыва… Интересно, в этом месте Катерина сорвалась вниз, навстречу острым скалам? Эльза осторожно дотронулась до перил, и нервы создали иллюзию… Ей показалось, что ограждение было слишком теплым, словно от чужих рук.

Королева набрала полные легкие воздуха.

Она осторожно заглянула за край, вглядываясь в темные волны, накатывающие все с новой и новой силой… Страх вновь кольнул бледные пальцы Эльзы. Она никогда не пугалась высоты, но в момент слабости перед бушующей под ногами стихией дыхание девушки перехватывало. Соль застыла на обрывках скал, белый порошок походил на снежные вершины маленьких-маленьких гор.