Бетти слушала разинув рот. Когда Тим умолк, она вздохнула.

– Тебе действительно повезло. И с тех пор ты начал сниматься?

Он кивнул.

– Не прошло и трех месяцев, как меня пригласили на съемки другого фильма. Правда, там я должен был выполнять кое-какие трюки вместо девочки. – Тим улыбнулся. – Меня гримировали, надевали парик, платье и все такое.

– Какая у тебя интересная работа! – воскликнула Бетти. Затем в ее мозгу промелькнула какая-то мысль, и она добавила: – Но тогда, прости, мне непонятно, почему ты устроился сюда уборщиком снега…

Тим сначала отрезал и отправил в рот ломтик мясного рулета, а потом ответил:

– Как тебе сказать… Конечно, необходимости в подобном трудоустройстве у меня нет, но уборка снега – это неплохая тренировка на свежем воздухе. Ведь я постоянно должен находиться в хорошей физической форме.

Не удержавшись, Бетти вновь обежала глазами фигуру Тима. Несомненно, он был в хорошей форме. Неожиданно Бетти поймала себя на попытке проникнуть взглядом под смокинг и рубашку и увидеть его обнаженный торс. На мгновение ей как будто даже удалось это – во всяком случае, в ее воображении возникла подобная картина, – и она замерла, охваченная с трудом поддающимся определению, но сладостным ощущением.

В следующую минуту Бетти подумала, что Заку Фрейзеру все-таки удалось сделать то, что он замышлял, – вселить в нее потребность в интимном общении с мужчиной. Правда, Зак добивался, чтобы в роли своего партнера Бетти видела только его, и на определенный промежуток времени ему это удалось. Однако сейчас незримые локаторы ее организма настроились на того, кто сидел напротив и кому был посвящен нынешний вечер – на Тима Пирсона.

Подняв взгляд, Бетти увидела, что Тим с улыбкой наблюдает за ней. Затем, почти сразу же, она почувствовала, как на ее щеках появляется румянец смущения, и, желая скрыть свое состояние, поспешно произнесла:

– Гм… ты говоришь, твоя мать не возражала против киносъемок, а как отнесся к ним отец?

Тим вновь взялся за нож и вилку.

– Отец никак не отнесся.

– Никак? – Бетти заморгала. – Что ты хочешь этим сказать? Ему настолько безразлична твоя судьба?

– Не в этом дело, – качнул Тим головой. – Все гораздо проще: мой отец даже не догадывается о моем существовании.

– Ах вот оно что… – протянула Бетти. – Понятно. – Она грустно вздохнула. – Что ж, прости, если я затронула болезненную тему.

Однако Тим улыбкой дал понять, что ее беспокойство напрасно.

– Если бы здесь находилась моя мать, она постаралась бы закрыть эту тему, потому что ей действительно не очень приятно вспоминать некоторые вещи. Я же многого просто не знаю.

– И своего отца? – спросила Бетти, сочувственно сморщив лоб.

– Конечно. Я не могу его знать, потому что мать рассталась с ним до моего рождения. – Немного помолчав, Тим добавил: – Вернее, я видел своего отца на фотографии, поэтому кое-какое представление о нем имею, однако, как ты сама понимаешь, этого очень мало.

– То есть… может быть, я неправильно поняла, но тебе хотелось бы узнать об отце больше? – осторожно спросила Бетти.

Тим в очередной раз пожал плечами.

– Не могу сказать определенно. С одной стороны, странно осознавать, что где-то живет человек, причастный к твоему появлению на свет, но которого ты никогда не видел, а с другой – ну допустим, найду я его, встречусь… и что дальше? О чем говорить? Ведь у нас нет ничего общего, даже общих воспоминаний.

– Они есть у твоей матери.

– Наверное. Да, конечно есть, ведь моему рождению предшествовала некая история. Однако мать неохотно вспоминает о ней.

– Получается, тебе почти ничего не известно, – задумчиво произнесла Бетти.

Тим отрешенно взглянул на растущую в углу в кадке крупную саговую пальму.

– Из скудных рассказов матери я понял, что между ней и моим отцом вспыхнул бурный роман. Тот даже уговорил ее оставить работу в школе и увез с собой. Куда – не знаю. Почему-то у меня складывается впечатление, что мой отец имел какое-то отношение к военной службе. Жили они вместе, наверное у него на квартире. Вроде собирались пожениться, но точно мать об этом не говорила. Как часто бывает, поначалу ничего не предвещало осложнений. Но позже их отношения изменились не в лучшую сторону. Мой отец стал предъявлять матери странные претензии, придирался к каждому слову, взгляду. Ему вроде бы казалось, что она как-то не так к нему относится. Он хотел иного, но, чего именно, внятно объяснить не мог. Не исключено – но это уже мои домыслы, – что он просто чувствовал свою ущербность, ведь мать была образованна, разбиралась в литературе, искусстве и так далее. Но, возможно, все было гораздо проще, потому что мой отец начал прикладываться к бутылке. А по выходным, как говорит мать, напивался в стельку. Словом, кончился их роман совсем плохо: отец стал поколачивать мать. К ее чести, надо сказать, что она не стала этого терпеть. Когда его не было дома, собрала вещички и уехала в другой город. Потом разузнала, в каких школах есть вакансии, и так очутилась в Беркли. А позже родился я.

Слушая Тима, Бетти забыла о еде. Кому, как не ей, было понятно, какое разочарование постигло девушку, которая оставила все на свете ради любимого человека, впоследствии оказавшегося вовсе не тем, чем он представлялся вначале!

– Не понимаю… – произнесла она, печально качая головой. – Как можно поднять руку на беременную женщину?!

– А! Тут-то и есть закавыка. Дело в том, что даже сама мать, покидая моего отца, не знала, что беременна. Ее тогда волновало совсем другое. Как она говорит, ей хотелось сжечь за собой все мосты, чтобы бывший возлюбленный не нашел ее. По этой же причине моя мать не вернулась в родной город, а отправилась искать счастья в другое место. И, уже оказавшись там, заметила у себя характерные признаки беременности.

– О которой не сообщила твоему отцу?

Тим коротко рассмеялся.

– К тому времени она его на дух не переносила! Нет, моя мать решила, что это будет только ее ребенок. Собственно, так и получилось. Даже фамилия у меня материнская. – Он вновь усмехнулся. – Только не нужно считать меня маменькиным сынком!

– Не буду, – с грустным вздохом пообещала Бетти. – Выходит, ты даже не знаешь, как твоего отца зовут?

– Почему, знаю – Джон Смит. Из имени отца мать секрета не делала, лишь просила пореже произносить его при ней.

– Но, если известно имя, можно начать поиски, – заметила Бетти.

Тим взглянул на нее.

– Согласен. Только зачем? Я вырос без отца, было время, завидовал детям, которые имели обоих родителей, однако все это давно прошло, теперь у меня нет потребности в отце. Тем более таком, который избивал мою мать.

На мгновение Бетти представила себе Тима маленьким мальчиком, который с завистью наблюдает за кем-нибудь из сверстников, отправлявшимся погожим воскресным деньком в парк аттракционов, держась за руку отца, и ее глаза непроизвольно увлажнились.

– Что ты, Бетти? – негромко произнес Тим.

Она шмыгнула носом.

– Извини. Просто сочувствую тебе.

Услышав эти слова, Тим протянул через стол руку и легонько сжал пальцы Бетти.

– Спасибо. Только сейчас не время грустить. Посмотри, как здесь уютно, звучит приятная музыка и… мы с тобой вдвоем. Скажи, тебе хорошо?

– Да, – шепнула она, охваченная трепетом, который вызвало в ее теле неожиданное прикосновение Тима. – Очень.

Он нахмурился.

– Мне следовало прекратить этот разговор в самом начале, тогда у тебя не испортилось бы настроение!

Вздохнув, Бетти произнесла:

– Может, ты и прав, однако дело не только в нашей беседе. Видишь ли, моя история во многом схожа с твоей.

На секунду Тим непроизвольно крепче стиснул ее пальцы.

– Что? Ты тоже…

Она кивнула.

– Я тоже росла без отца.

– Неужели и твой оказался таким же негодяем, как мой? – сдержанно спросил Тим.

– Нет-нет! – воскликнула Бетти. – В этом как раз различие. Мой папа был хорошим человеком, я его очень любила.