Шел быстро, чтобы согреться, но от того что за весь день ни крошки во рту, только паршивое вино, кусок мяса не в счет, холод всё сильнее сковывал движения. Улицы похожи одна на другую, переулки затейливо переплетаются, увидел вдалеке очередную корчму, перед которой стоит кучка пьяных мужиков и недобро поглядывает на прохожих. Решил обойти от греха, на сегодня героизма хватит, сунулся в очередной поворот. Обогнул одно здание, следом другое и, наконец, уперся в тупик. Мде, беда, не город, а ночной лабиринт. С моим картографическим кретинизмом искать друзей в ночи — дохлый номер.

Развернулся и остолбенел. В трех метрах от меня застыл человек в черном балахоне, мне понадобилась доля секунды, чтобы догадаться — это за мной.

— Ой-ой, погоди. Я сам тебя искал, надо поговорить…

Я пятился, ни на секунду не забывая, что за спиной хода нет. Жнец пошел на меня, в руках возник длинный черный кинжал, а лезвие кинжала — точная копия той самой косы.

С трудом смог оторвать взгляд от клинка:

— У нас ведь нет личной вражды, правда? Я тебе в суп не плевал, так зачем нам ссориться? Я мог бы сделать для тебя что-нибудь, разве не вариант? У всего есть цена, а разве моя жизнь так уж много стоит, все выплачу, даже больше!

Капюшон Смерти будто сам собой приподнялся, на мгновение из под него показалось сухое бесцветное лицо, на котором вместо глаз две черные впадины, а на губах застыла недобрая улыбка. Мозг лихорадочно ищет способы убежать, но вариантов никаких. Краем глаза заметил движение, с крыши дома упал, раскинув черные крыла огромный ворон, я дернулся в испуге, а ворон посмотрел жуткими глазами, почти как у смерти. Каркнул так, что по мне побежали мурашки, способные растоптать стадо носорогов.

Я заметил за птицей дверь, собрав волю в кулак, ломанулся туда, со всей силы влетел плечом, а той хоть бы хны. Чуть не заплакал от обиды и невезения. Рывком развернулся, вжимаясь спиной в дверь, а смерть всё так же движется ко мне, только оскал на лице стал еще радостней.

Ворон прыгнул между нами и, растопырив крылья, как курица защищающая цыплят, предостерегающе каркнул на черную тварь. Смерть замерла на секунду, удивившись не меньше моего, но спустя мгновение я снова почувствовал на себе режущий взгляд пустых глазниц.

Вдруг за спиной скрипнула створка, и дверь провалилась внутрь под моим весом. На пороге возник недоумевающий мужчина, руки еще протирают заспанные глаза:

— Что?.. Ты хто?

Не сказав ни слова, оттолкнул его и пулей закрыл дверь изнутри. Тут же метнулся через комнату к окну, ветхие створки нехотя поддались, и я вывалился, неудачно приземлившись копчиком на землю. Не знаю, сколько я нёсся, часто меняя направление, сквозь улочки, переулки, избегая больших дорог.

Любая тень вызывала приступы паники, а одинокие прохожие и того хуже. Влетев в очередной тупик, уставился на очень похожую дверь. Первая мысль — повернуться, но страх, что увижу его снова, сковал тело чугунными кандалами. На онемевших ногах доковылял до двери, толкнул легонько, та поддалась не скрипнув даже, но тут же встряла. Цепочка сдерживающая изнутри тихо лязгнула, когда навалился плечом, оказавшись в комнате, заставил себя посмотреть в проем.

Гора рухнула с плеч, когда прикрыл за собой дверь, но страх лишь притаился, и всё еще ждет повода проявить себя. Я неловко остановился, не зная, куда себя деть, а сверху заскрипели ступеньки винтовой лестницы. Увидел, как спускается суховатый старик с лучиной в руке. Так мне показалось сперва, но потом разглядел, что это далеко не старик, а зрелый мужчина, хоть и седой. Я хотел извиниться за такое позднее вторжение, но он опередил:

— Опять вы! Я же говорил, я все верну! Так и передайте своим, мне нужно еще время!

Я собирался успокоить, но передумал, пусть говорит, остановить успею.

Он в ожидании реакции уставился на меня, но я угрюмо хранил молчание, и смотрел более требовательно, ну, старался смотреть именно так. Он неловко вздохнул, подбирая слова:

— Я же говорил, так вышло не по моей вине. И я предупреждал ваших людей, что не всегда получается, но вы же сами настояли!

Я чуть свел брови, а он так отшатнулся, будто я достал пистолет:

— Не подумайте, что я прячусь тут от вас. Просто тут тише.

Он смотрел уже умоляюще:

— Хорошо, послушайте, еще хотя бы месяц, пожалуйста!

Я понял, что дальше хранить молчание не имеет смысла, да и стало неловко перед не молодым мужчиной:

— Уважаемый, вы меня с кем-то спутали. Я совершенно случайно оказался в вашем доме, за что приношу свои искренние извинения. Если я смогу остаться у Вас на ночь, буду крайне признателен.

Мужчина замер, ошарашенный, а потом засуетился:

— О… Да, конечно… Проходите, молодой человек, рассказывайте, что привело вас в мою скромную обитель.

Я последовал за ним по винтовой лестнице, и вскоре мы сидели за столом. Всё его жилище, включая стол, завалено разными бумагами, пергаментами, манускриптами и рукописями. Кое-где даже некое подобие книг, тоже рукописных, конечно. Он разгреб мне один стул, а сам рухнул на другой, за которым, очевидно, работает.

— Итак, что же Вас привело ко мне, юноша?

Мужчина задал вопрос и тут же шлепнул себя по лбу:

— Ой, что это я. Совсем старый дурак о приличиях забыл, давно с благородными дела не имел. Меня Манфаэль зовут. Я придворный писарь, а так же врач и астролог. Точнее был им, ранее. Давно.

Я мысленно поблагодарил судьбу, и от смерти на сей раз убег, надеюсь, и грамотея нашел.

— Моё имя Альнар. И признаюсь честно, я не из благородных. К Вам же меня забросило волей случая, но я рад, что так сложилось. Видите ли, мне нужна Ваша помощь…

Манфаэль с любопытством взглянул из под густых белоснежных бровей:

— Дорогой Альнар, я должен Вас предупредить, что я не буду составлять вам карту чьей-либо жизни, поскольку вероятность ошибки слишком велика. Кроме того, я и так уже… С меня, пожалуй, хватит.

Я спокойно покачал головой:

— Карт мне не нужно. Всё что мне необходимо, так это грамота, подтверждающая моё рыцарское происхождение. Ну, или хотя бы принадлежность к рыцарскому ордену.

Писарь удивился:

— Так вы же сами сказали, что не из благородных?

— В этом и загвоздка, уважаемый.

Он пристально всмотрелся мне в лицо, пытаясь увидеть в моих словах что-то резко отрицательное:

— Могу ли я поинтересоваться вашими мотивами?

Я кивнул:

— Разумеется. Я посвящу Вас во все детали, если вы согласитесь помочь мне.

Манфаэль осунулся, прогладил смятый лист на столе, шепнул сконфуженно, спрятав взгляд:

— Видите ли, молодой человек, в иное время я правда мог помочь, будь я уверен, что никто не пострадает от этой затеи. Но сейчас… Как вы, наверное, поняли, я связался не с теми людьми, и не могу обещать, что решу эти проблемы с положительным для себя исходом.

Напрашивается на помощь, лис, подумал я недовольно. Ну, ладно, ничего не бывает бесплатно, кроме сыра, как известно:

— Быть может я смогу оказать содействие?

Писарь тут же улыбнулся и затараторил, пока я не передумал:

— Не уверен, быть может Вы и смогли бы помочь. Вот послушайте. В городе орудует одна шайка, называют себя «Равными». На деле же обычные воры и убийцы. О них слышали все, но где у них штаб, никто не знает. Они пришли ко мне месяц назад и просили составить карту, о которой я упоминал. Словом, я согласился, нужны были деньги… ну, вы понимаете. А когда отдал работу…

— Их не устроила, — закончил я.

— Они потребовали вернуть их деньги, — сокрушился он. — Все до единой монеты. А я к тому времени почти все истратил, мне же нужно где-то жить, что-то есть….

— Ближе к делу, уважаемый. Сколько вы должны и главное — кому?

Манфаэль посмотрел с надеждой, будто только поверил, что действительно смогу помочь: