- Кто это? - вырвалось у меня, и тут же я спохватился: - Простите, пожалуйста... - Обернулся, встретил его взгляд - тот самый, странный, о котором я уже говорил.
- Натали... - он произнес это имя бережно и словно бы отрешенно, с видимым усилием рассмеялся: - Одна моя знакомая. В общем-то - обыкновенная Натела. Но у нее такая причуда - называть себя Натали...
И меня осенило: ведь он ее любит! Вот, оказывается, чем замечательно это лицо - огромной, нежной, бережной любовью, с которой оно написано!
Стало мучительно неловко, и все же я спросил:
- Это ваш рисунок?
Он только кивнул, и стало ясно, что больше ни о чем спрашивать нельзя. ...Но тут меня оглушила внезапная мысль.
Натела? Натали?.. Господи, неужели Натали-Натела?!
Дело в том, что рассказ, который вы прочитали, однажды приснился мне. Ну, конечно же, не в буквальном смысле и не так, как он потом получился, даже не сюжет, не фабула, а просто осталось наутро смутное ощущение беспокойства, нечто неопределенное, неуловимое, но - властно требующее воплотить его, передать людям, поделиться с ними своей радостью и тревогой. И только. Больше ничего. Ни лица, ни события, пусть ничтожно мелкого, незначительного. Все остальное пришло само, если хотите - придумалось, уже потом, в процессе работы.
Но это имя, имя девушки, которую встретил на Земле и полюбил Фантазер с Утреннего леса, я не придумывал.
Оно отчетливо звучало в моем сне: Натали-Натела! И едва я проснулся, как услышал его наяву: Натали-Натела!
А если так... Мне стало не по себе.
Но ведь это просто невозможно, это нелепица какая-то дикая, совершеннейший нонсенс, мистика чертова!
- Вам играть, - сказал мой сосед.
Отворилась дверь, возник на пороге лохматый пес, застенчиво поглядел на нас; стараясь не стучать когтями, подошел к Григорию и ткнулся в его колени холодным черным носом.
1979