Нужно принять законы о лоббизме, конфликте интересов, запретить чиновникам и аффилированным с ними лицам заниматься бизнесом. Необходима дисквалификация чиновников, уличенных в коррупции, — им должно быть пожизненно запрещено занимать государственные должности.

Нам необходимы обновленные правоохранительные органы, прежде всего те, которые заняты расследованием коррупционных дел. России необходима независимая Федеральная служба расследований, в которой не было бы места лицам, аффилированным с потенциальными коррупционерами и замеченным в покровительстве обвиняемым по громким уголовным делам — например, обвиняемым по делу о контрабанде мебели через торговый центр «Три Кита», когда сотрудники прокуратуры и Следственного комитета преследовали участников расследования.

Необходим жесткий гражданский контроль за действиями власти, возрождение свободы слова, отмена цензуры на федеральных телеканалах, создание нормальных условий для деятельности политической оппозиции. Общество должно получить возможность открыто обсуждать темы коррупции во власти и требовать уголовного преследования коррумпированных чиновников. Журналисты должны получить возможность свободно проводить расследования коррупционных скандалов.

Важнейшим условием для борьбы с коррупцией является наличие в России независимых судов. Пока суды фактически находятся под контролем исполнительной власти, нет шансов на то, что дела о коррупции будут рассматриваться объективно, а виновные будут наказаны.

Демократизация страны, приход к власти ответственных и чистоплотных политиков на смену клептократии, отход России от жизни «по понятиям» и возвращение на путь построения правового государства, где уважают и соблюдают законы, — единственный способ остановить разворовывание России.

Путин просто обязан был использовать пролившийся на страну «нефтяной дождь» на нужды модернизации Российских Вооруженных сил.

За это время можно было адекватным образом вооружить армию. Однако скандально малыми оказались как фактические поставки вооружений, так и планируемые их закупки на будущее. По данным Совета по национальной стратегии, опубликовавшего в ноябре 2007 года доклад «Итоги с Владимиром Путиным: кризис и разложение Российской армии», в 2000 — 2006 годах в Вооруженные силы было поставлено всего 27 межконтинентальных баллистических ракет (27 боевых частей) — при списании 294 МБР (1779 боевых частей). В «безденежные» 1992 — 1999 годы в войска были поставлены 92 МБР (92 боевые части). С 2000 года армии были поставлены всего 3 новых самолета, один Ту–160 и два Су–34, в 1990–е — до 100 самолетов. После 2000 года было закуплено немногим более 60 танков Т–90, тогда как в 1990–е — 120. В 1990–е ВМФ и морские части погранвойск получили более 50 надводных и подводных кораблей и катеров, в 2000–е — менее десяти.[17] Государственная программа вооружений на 2007 — 2015 годы планирует поставку армии в период до 2015 года всего 60 самолетов. Это означает, что существующий парк в 600 самолетов планируется обновить… за 80 лет?

Но главный удар был нанесен по важнейшему элементу российского военного потенциала и источнику суверенитета страны – стратегическим ядерным силам. За годы правления Путина стратегические ядерные силы России деградировали фантастическими темпами. По данным, приведенным в уже упомянутом докладе Совета по национальной стратегии, за период с 2000–го по 2007 г. стратегические ядерные силы утратили 405 носителей и 2498 зарядов (в 1990–е годы было утрачено всего 505 зарядов и дополнительно приобретено 60 носителей — в 1990–е в армию было поставлено 1960 стратегических бомбардировщиков Ту–95 и Ту–160). В период правления Путина было произведено всего 27 ракет, более чем в 3 раза меньше, чем в 1990–е. Если в 1990–е России в целом удалось удерживать ядерный потенциал на уровне, унаследованном от СССР, то при Путине его сокращение приняло характер крупнейшей угрозы национальной безопасности.

При этом при сокращении трудно уязвимых межконтинентальных ракет шахтного базирования и мобильных железнодорожных комплексов РТ–23 (имевших внешний вид обычного вагона–рефрижератора, в связи с чем их трудно было обнаружить) продолжалось оснащение армии ракетными комплексами РС–12 «Тополь», обладающими высокой уязвимостью (это стотонные 22–метровые машины, которые могут легко быть обнаружены средствами оптической, радиолокационной и инфракрасной разведки).

Надо ли говорить, сколь важное значение имеют стратегические ядерные силы (СЯС) для суверенитета нашей страны. По сути можно сказать — нет СЯС, нет суверенитета. Остальная армия сегодня едва ли сможет противостоять крупномасштабной агрессии сильного противника. Если сокращение российского ядерного арсенала продолжится нынешними темпами, к середине следующего десятилетия у российских СЯС останется не более 300 межконтинентальных боевых ракет и баллистических ракет подводного базирования, а также не более чем 600 боевых частей для них. В таких условиях выполнение стратегическими ядерными силами функции ядерного сдерживания оказывается под вопросом: появляется возможность с помощью обезоруживающего неядерного удара с применением высокоточного оружия уничтожить почти все российские ядерные силы, а единичные запущенные ракеты — добить с помощью стратегической ПРО. Стратегические ядерные силы Китая через десять лет сравняются с российскими или даже обойдут их.

Что и говорить по поводу продолжающейся болтовни о «суверенитете» страны как «главной цели» политики Путина, если в реальности основной фактор этого суверенитета — стратегические силы ядерного сдерживания — при Путине оказались подорванными?

При скандально малых поставках вооружений в армию основной объем производимой техники уходил на экспорт, за границу. Если в 1990–е Россия экспортировала оружия в среднем чуть более чем на 1 млрд. долларов в год, то в 2007 году объем доходов от экспорта вооружений составил 7 млрд. долларов. Мы вооружаем иностранные армии, в том числе армии наших потенциальных противников — прежде всего Китая. Чужие армии получают в разы больше российского оружия, чем наша собственная. Экспорт оружия монопольно контролируется структурой «Рособоронэкспорт», возглавляемой еще одним «питерцем» и другом президента Сергеем Чемезовым. Расходование средств от экспорта оружия, которые должны целевым образом направляться на финансирование модернизации Вооруженных сил, непрозрачно.

Эффективность ВПК остается низкой, поставка в армию современных вооружений задерживается. Хотя власти пообещали вскоре испытать истребитель пятого поколения, к нему до сих пор не разработан двигатель. Первые образцы нового зенитно–ракетного комплекса С–400 поступили на боевое дежурство лишь в 2007 году, хотя их обещали начать поставлять в армию еще в 2000–м. С 2003 года нам обещают принять на вооружение оперативно–тактический ракетный комплекс «Искандер», но его испытания до сих пор не закончены. Испытания ракеты морского базирования «Булава» пока можно считать неудачными. На северодвинских верфях «Булаву» ждут три недостроенных ракетных подводных крейсера стратегического назначения, и что будет с ними и кто ответит за выброшенные на их постройку деньги, если «Булава» так и не поступит на вооружение, никто не знает.

Увеличивается технологическое отставание ВПК от армий других стран. Истребитель Су–34, танк Т–90 — все это модификации старых серий. Внятная инновационная программа разработки перспективных образцов вооружений и военной техники так и не разработана. Кроме того, при отсутствии ясной военной доктрины невозможно определить адекватную стратегию обеспечения армии вооружениями и военной техникой: мы толком не понимаем, кто наши друзья и кто возможные враги, наши генералы до сих пор готовятся к крупномасштабной войне с США, тогда как от реальных угроз — в частности, китайской — Россия не защищена (подробнее об этом речь еще пойдет).