В мыслях Брайта была полная путаница. Однако, игнорируя любопытные взгляды друзей, Брайт занял свое место за карточным столом. Все молчали, и только Престонли с улыбкой посмотрел на него. Брайт улыбнулся ему в ответ, хотя его отвращение к этому человеку осталось неизменным. Возможно, он ему еще пригодится. Надо попробовать обыграть его с тем, чтобы расплатиться с остальным долгом Порции. Это было бы просто чудесно.

Однако к концу игры Брайт проиграл небольшую сумму. Приказав подать себе вина, он встал из-за стола и отошел в сторону.

Правильно ли он поступил, оставив Порцию на попечении Мирабель? Не подвергает ли он себя и свою семью опасности?

К Брайту подошел Эндовер.

— Что все это значит? — спросил он.

— Пари, — ответил Брайт, потягивая вино.

— Так ли? — недоверчиво спросил Эндовер. — Такой человек, как ты, не может серьезно воспринимать Престонли. Зачем ты связался с ним?

— У меня на то свои причины.

— Не сомневаюсь.

Эндовер отпил вина и с загадочной улыбкой посмотрел на Брайта.

— Я все время думаю о злополучном игроке, его сестре и загадочном должнике Кутбертсона…

— Перестань о них думать, — посоветовал Брайт. Эндовер прищурился:

— Я стараюсь не делать этого, но мысли преследуют меня. Советую тебе быть осторожным.

— Я уже подумал об этом, — ответил Брайт, постукивая пальцами по стакану. Неопределенно пожав плечами, он вернулся к столу. — Продолжим игру, джентльмены.

Стараясь забыть о Порции Сент-Клер, Брайт сосредоточился на игре, намереваясь как следует подоить Престонли. Однако ему не везло, он проиграл целых пять партий и вынужден был признать, что удача на сей раз покинула его. Они с Эндовером уже проиграли выигранные раньше деньги и вот теперь проиграли еще три сотни гиней.

— Я отправляюсь домой, джентльмены, — сказал он, бросая на стол карты. — Вас подвезти, Барклай?

— Но еще очень рано, милорд, — заметил с удивлением сэр Вильям.

— Вы дали мне возможность возместить мои убытки, милорд, — сказал довольный Престонли, подсчитывая выигрыш.

— Я с радостью предоставлю вам еще одну такую возможность, — ответил Брайт, вставая из-за стола.

— Домой или на Дрезденскую улицу? — спросил шепотом Эндовер, когда Брайт проходил мимо него.

— Ты становишься невыносим, — ответил Брайт, останавливаясь возле друга. — Ты надоел мне до смерти.

— До смерти? — переспросил удивленный Барклай услышав конец фразы. — Что-то замышляется?

— У меня нет привычки убивать моих друзей, — рассмеялся Брайт.

— Тогда, может быть, тебе нужна компания друга? — спросил Эндовер.

— Нет, я действительно хочу домой.

Брайт Твердо решил ехать домой, хотя поначалу подумывал было отправиться к Порции и выяснить, благополучно ли она добралась до дому. Час был, однако, поздний, и он решил отложить визит к ней до утра.

По дороге домой Брайт не переставал думать о финансовых проблемах. Престонли выписал ему чек на свой банк, и он в любое время мог забрать оттуда деньги. Однако ему хотелось немедленно расплатиться с Мирабель и Кутбертсоном. Он отлично сознавал, что поступает нелогично и даже с опасностью для себя, но ему не терпелось решить эту проблему как можно скорее.

Организовав надежную охрану, Брайт вышел в коридор и направился в заднюю часть дома, где располагались конторы, управлявшие делами маркиза. Большинство знакомых Брайта даже и не подозревали, что эти дела так сильно захватили его.

В свое время, закончив образование, Брайт вернулся домой и с головой ушел в светскую жизнь Лондона. Он быстро приобщился к карточной игре, которая была распространена повсеместно. Ему нравились азартные игры, особенно те, в которых требовалось умение соображать. Риск стал его второй натурой, хотя для молодого человека, находящегося на более чем скромном содержании у брата, и выигрыши занимали не последнее место в жизни.

Ротгар относился к увлечению брата вполне терпимо, возможно, потому, что тот редко проигрывал. Брайт часто ловил себя на мысли, как поступит Ротгар, если он однажды проиграется в пух к прах и придет к нему с огромным карточным долгом. К счастью, пока этого не случалось.

Спустя несколько месяцев, когда первый азарт брата прошел, Ротгар стал приобщать его к более интересным играм — инвестициям, и Брайт безоглядно полюбил их. Будучи человеком ответственным, он принял на себя руководство всеми финансовыми делами семьи, но главным побуждающим мотивом для него был азарт. Морские и наземные перевозки грузов из стран Востока и Африки, новые рискованные предприятия в Англии и Америках… — все это были игры по высшим мировым ставкам, и Англия находилась в их центре. Благодаря умелым действиям Брайта семья Маллоренов занимала ведущее положение в разного рода делах, получая колоссальную прибыль и власть.

Прикрывая свечу от сквозняка рукой, Брайт вслед за Зеноном вошел в контору, где стояли четыре пустых стола в ожидании своих работавших здесь днем хозяев. Многие люди удивились бы, узнав, насколько серьезно относились Маллорены к своим делам. Днем на них работали десять человек: клерки, бухгалтер и даже юрист. Сейчас же, в ночное время, контора была пуста.

Однако это было не так. Брайт видел, что Зенон ведет себя как-то странно. Обычно флегматичное животное не покидало своего места у ноги хозяина, а сегодня собака бежала впереди, как бы указывая ему дорогу.

Брайт вошел в маленький кабинет, святая святых их занятий, и увидел в свете свечей склоненную над столом фигуру. Человек был одет в рубашку с короткими рукавами, отделанную по вороту тонкими кружевами. На его голове сидел аккуратный темный парик с волосами, собранными в мешочек, на правой руке блестело кольцо с большим рубином.

Маркиз Ротгар поднял голову и, внимательно посмотрев на брата, спросил:

— У тебя какие-то затруднения?

Тень у ног Ротгара тихо зарычала, и Зенон бросился туда, чтобы поприветствовать свою подружку, Боудикку.

Брайт вспомнил, что Зенон еще с утра проявлял беспокойство, а он, поскольку его мысли были заняты совсем другим, не придал этому должного значения, иначе бы ему не пришлось теперь видеться с братом. Брайту совсем не хотелось посвящать Ротгара в свои дела, но сейчас этого уже не избежать.

— Мне просто надо уплатить долг, — ответил он и, подойдя к сейфу, вытащил мешочек с деньгами. Отсчитав четыреста двадцать гиней, он разложил их по двум мешочкам. К сожалению, сумма была достаточно большой.

— Да хранит нас Бог, — тихо произнес Ротгар. — Неужели ты проигрался?

— По правде говоря, я выиграл, — ответил Брайт и, приказав Зенону оставаться на месте, вышел из кабинета, чтобы отдать слугам деньги вместе с адресами, по которым их нужно было отнести.

Отправив слуг, Брайт немного повременил, прежде чем вернуться в кабинет. У него не было настроения посвящать брата в свои дела, но отказ от открытого разговора мог пробудить у маркиза ненужное любопытство.

Брайт был в семье вторым сыном, и его с братом разделяли шесть лет — разница небольшая сейчас, когда они стали мужчинами, но авторитет брата с годами еще больше усилился.

Детство Брайта было беззаботным, в то время как детство Ротгара было омрачено сумасшествием его матери, которая убила своего второго ребенка. После смерти родителей беззаботному детству Брайта пришел конец, но для Ротгара дела обстояли еще хуже. В девятнадцать лет, ему пришлось возложить на себя ответственность за перешедший к нему титул маркиза и взять на себя заботу б младших братьях.

У Ротгара были свои причины строго опекать семью, а у, Брайта свои, чтобы противостоять такой опеке. Так как разница в возрасте между ними была небольшой, Ротгар не позволял себе мелочной опеки, и все же ничто не ускользало от его глаз, и это временами очень раздражало Брайта.

Однако выхода не было, и Брайт, подавив вздох, вернулся в контору.

Порция вернулась домой в карете в сопровождении двух здоровенных парней, слуг Мирабель. Они вели себя с ней очень учтиво и даже проводили наверх, на случай, если Майк был еще там.