На одном из стульев сидела согбенная старуха, закутанная в бесформенную массу всевозможных одеяний, каждое из которых было, ясное дело, черным. Занималась она тем, что тасовала колоду сидорских карт таро. Когда Тарл и Котик с сомнением на нее уставились, старуха подняла взгляд и приветственно им улыбнулась. Тарл аж вздрогнул. Зубы гадалки идеально соответствовали убранству комнаты.

– Входите, входите, – закудахтала старуха. – Я – Мания. Мания из Порт-Реда. Чем могу служить?

Тарл в свое время видывал множество высохших старых ведьм, но Мания вполне могла бы представлять все Среднеземье как самая высохшая. Кожа ее походила на скорлупу грецкого ореха, а рядом с ее руками любой скелет показался бы жирным и мясистым. Шею она позаимствовала у стервятника, пережившего нешуточно тяжелые времена. У нее были не столько бородавки на носу, сколько нос под бородавками, и из каждой бородавки торчало такое изобилие волосков, что нос смахивал на небольшую кисточку для бритья. Однако глаза Мании радостно поблескивали из-под черного капюшона и производили впечатление интеллектуального богатства, создавая весьма благоприятное впечатление, но, к несчастью, катастрофически далекое от истины.

Осел настойчиво толкнул Тарла под зад, и тот нехотя доковылял до стола. Грязный черный ковер под ногами оказался клейким и липким, но Тарл нашел это до странности комфортным. Такой ковер напомнил ему коврики в некоторых из его любимейших ночных клубов. Сделав глубокий вдох и чуть не задохнувшись от жуткого смрада жабьего воска, он завел разговор:

– Гм… Ну, здравствуйте, Мания. Значит, говорите, вы из Порт-Реда?

– Да, знаете ли, я там раньше жила. Но люди почему-то всегда зовут меня Мания Безмазовая. В Порт-Реде у меня был скромный, но вполне процветающий бизнес в одном из домов на рыночной площади. Я была очень популярна, если, конечно, не считать некоторых моих соседей. Эти людишки вечно говорили, что не могут как следует меня отрекомендовать. И они не рекомендовали.

– А почему вы переехали?

– Это был глас судьбы. Так уж получилось. Я услышала его однажды ночью во сне. Он обратился ко мне откуда-то издалека: «Полоумная старая ведьма, почему бы тебе на юг не свалить? – орал он. – Клятуй отсюда, выметайся!» Да, это был глас судьбы, который почему-то звучал совсем как голос моего соседа. Так я и сделала. Я переехала сюда. И с тех пор никогда не оглядывалась. Дело, знаете ли, в моей шее. Жуткий ревматизм. Он меня мучит. Ужасно мучит. Тем не менее я рада, что жива. Если верить картам, я должна была уже девять лет как умереть. Но я по-прежнему здесь. И меня по-прежнему зовут Мания Безмазовая. Ничего не могу с этим поделать.

– Будь я проклят, – пробормотал осел.

– Но все-таки чем я могу вам помочь?

– Ну, понимаете, у меня есть друг, он пропал, и мы хотим его разыскать, да вот не можем, потому что мы пытались и чуть было его не разыскали, но мне едва не снесло крышу, и я не могу найти никаких его следов, так что нам нужно использовать магию, и я бы сам это сделал, если бы мог, да вот не могу, так что, быть может, у вас получится, хотя я не думаю…

– Он хочет, чтобы вы ему погадали, – резко вставил осел.

– А! Вот теперь вы дело говорите! – Руки Мании вдруг сделались немного расплывчатыми, когда она затасовала карты быстрее, чем Тарлу когда-либо приходилось наблюдать в самых крутых оркских казино. Затем она внезапно остановилась. – Это будет два серебряных шаблона… Садитесь, садитесь. Я разложу карты в форме подковы. Это всегда самое верное. Впрочем, будь я проклята, если могу еще хоть какой-то расклад припомнить!

Мания рассмеялась, издавая писклявое кудахтанье и сильно напоминая при этом куру, которой насильно вставляют только что снесенное ею яйцо. Затем она протянула карты Тарлу.

– Снимите семь раз, – велела она. Тарл сел за стол и последовал указаниям гадалки. Забрав карты обратно, Мания разложила на черной скатерти семь первых рубашкой вверх в форме подковы.

– Так-так, посмотрим, что вас может в ближайшем будущем ожидать.

Она перевернула первую карту. Там изображалось несколько несчастных, которые падали прямо на улице. Лица всех людей были покрыты прыщами, и их тошнило кровью.

– Ах! – продолжила Мания. – «Эпидемия»! Но карта, как видите, инвертирована, так что это может означать приближение небольшой удачи. Скорее всего, хорошей погоды. Завтра будет удачный день для починки изгороди. – Она перевернула вторую карту, на которой оказались изображены мужчина и женщина. Вид у обоих был немного надутый.

– «Пара в небольшой размолвке», – пробормотала Мания. – Это скверно. Означает дисгармонию и диссонанс. Какое-то время вы, скорее всего, не сможете петь в лад. Держитесь подальше от хоров в пивнушках и вечеров караоке. Глицерин и лимон могут пойти на пользу. Понятно? Следующая карта – «Висящие ягодицы». Это обычно связано с природой. Если особо не раздумывать, я бы сказала, что очень скоро мимо вас медленно-медленно пролетит небольшой бурый орел. А четвертая карта… боги мои! «Куст, побитый камнепадом»! Скверно. Очень скверно. Что бы вы ни делали, избегайте зеленого. В особенности пастельных и легких летних тонов. Итак, пятая карта… «Булочная». Это напоминает мне о том, что я должна купить буханку…

Тарл опасливо наблюдал, как Мания с мрачным лицом глазеет на карту таро. Казалось, она смотрит сквозь карту на что-то позади нее.

– Ужасно, – пробормотала гадалка. – Просто кошмар.

Последовала долгая пауза, в течение которой Тарл пытался представить себе, какие дикие ужасы старая карга может видеть в его будущем. Наконец Мания устало покачала головой и подняла глаза, встретив его взгляд.

– В последнее время приличного хлеба днем с огнем не сыщешь, – пробормотала она. – Просто безобразие… Гм, так на чем я остановилась? Ах, да! Таро! – Она перевернула еще одну карту. – Ну вот, вы только гляньте. «Живодерня», инвертированная. Ошибки быть не может. То есть никаких сомнений. У вас очень скоро кончится клей, так что будьте осторожны. А последняя карта… «Третья дверь налево». Гм, это всегда было знаком путешествия. Вполне возможно, на северо-запад. Или куда-то вверх. Не оставайтесь дома, голубчик, или беду накличете. Ну, вот и все. По-моему, предельно ясно.

С довольным видом Мания смела карты со стола и сунула их обратно в колоду. Тут за спиной у Тарла послышалась какая-то сдавленная икота. Обернувшись, он увидел, что Котик пятится на лестничную площадку, буквально трясясь от еле сдерживаемого смеха. Тарл встал, положил на стол две серебряные монетки, а затем, кивая и улыбаясь, стал бочком продвигаться к двери.

– Что ж, спасибо. Большое спасибо. Это, знаете ли, просто замечательно. Гм… производит сильное впечатление. Правда. Очень сильное.

Мания отвратительно заулыбалась. Это было все равно что наблюдать за мнущимся пергаментом.

– Не забудьте про меня рассказать, – заворковала она. Тарл еще энергичней закивал.

– Да-да! Конечно! Я… гм, я всем расскажу, что могу всячески вас рекомендовать! – Захлопнув за собой дверь, он поспешил вниз по лестнице. Из дворика доносился полоумный ослиный рев. Котик ржал так, что чуть не мочился.

У подножия лестницы Тарл помедлил и закрыл глаза. Постепенно его дыхание успокоилось, а мрачность на лице пропала и сменилась выражением предельной сосредоточенности. Затем его глаза внезапно распахнулись, и он охнул от изумления.

– Ну и ну! – пробормотал он себе под нос и заторопился через дверь в сумрачный дворик.

Осла он обнаружил в подворотне, ведущей на улицу. Котик уже отошел от пережитого и теперь прислонился к влажной кирпичной кладке, хихикая. Через подворотню плыл далекий гул от толп гуляк на Разнуздяй-Бульваре.

– Можешь смеяться, мохнорылый, – объявил Тарл. – Но эта Мания – та самая гадалка, которая посоветовала Ронану, куда ему в свой поиск возмездия отправиться.

– Ага. И у него на это три года ушло.

– Можешь смеяться…

– Спасибо, что разрешаешь.

– … можешь смеяться, но она сказала именно то, что нам требовалось узнать.