Приостанавливаясь над вампетом, я яростно посмотрел на него, отодвинул правую ногу, насколько мои цепи позволяли, и пнул его твердо в сторону головы. Он проворчал, перевернулся и затих. Я не знал, на самом деле он был без сознания или это было частью его спектакля, и я не остался, чтобы узнать это.

Вскочив на стол, я связал руки вместе, остановился, затем вывернул запястья порознь как можно резче, используя все мои вампирские полномочия. Я чуть не вывихнул предплечья и кисти рук, заревев громко от боли, но это сработало — цепь, присоединенная к моим наручникам, щелкнула в середине, освобождая руки.

Я встал на конец цепи, связывающей мои лодыжки, захватил ее по середине и потянул вверх быстро.

Слишком быстро — я скатился со стола и рухнул на пол!

Кряхтя, я перевернулся, поднялся, встал снова на цепь, подтянул спину к стене, и сделал второй удар по цепи. На сей раз, мне повезло, и она развалилась надвое. Я обернул дважды длинные цепи вокруг моих лодыжек, чтобы предотвратить их зацепление за углы, затем сделала то же самое с цепями, свисавшими с моих запястий.

Я был готов. Прыгая на стол снова, я присел, глубоко вздохнул, затем прыгнул, пальцы обеих рук протянул ровно и прямо.

Потолок, к счастью, был сделан из обычной плиточной штукатурки, и мои пальцы прорвались с легким сопротивлением. Широко расставив руки, колеблясь в воздушном пространстве, мои предплечья соединились со стропилами с обеих сторон. Вывихнув пальцы, я схватился за длинные леса, поскольку сила тяжести тянула меня назад к земле, и укрепился, останавливая падение.

Я повисел там мгновение, пока не прекратилось качание, затем отбуксировал свои ноги и тело из камеры, в темноту и обещанную свободу.

Между стропилами был разрыв полметра, я лежал на той и на другой сверху. Это было не очень много, и это делало жизнь очень неудобной, но это было больше, чем я ожидал.

Протягиваясь прямо, я прислушивался к звукам преследования в камере ниже. Не было ничего. Я слышал, как люди сталкивались друг с другом и лаяли, раздавая приказы в коридоре, таким образом, любой полицейский не знал, что я сбежал, или их путь заблокировала испуганная толпа.

Какой бы ни был ответ, на моей стороне было время; время, которого я не ожидал, которому я мог найти хорошее применение.

Я запланировал сбежать настолько стремительно насколько возможно, оставляя мистера Крэпсли и Харката, но теперь я был в положении, чтобы пойти и поискать их.

Но где искать? Здесь было довольно светло — между плитами было много трещин, и свет просачивались из комнат и коридоров снизу — и я мог видеть на десять или двенадцать метров, куда бы я ни посмотрел. Это было большое здание, и если мои друзья удерживались на другом этаже, у меня не было надежды обнаружить их в этом аду. Но если они были рядом, и я поспешил…

Удирая по стропилам, я достиг потолка камеры рядом с моей, остановился и поднял уши. Мой острый слух обнаружил бы любой звук громче биения сердца. Я ждал несколько секунд, но ничего не услышал. Я пошел дальше.

Следующие две камеры были пусты. В третьем я услышал, как кто-то почесывает себя. Я думал прокричать имена мистера Крэпсли и Харката, но если в камере были полицейские, они поднимут тревогу.

Была только одна вещь для этого. Глубоко вздохнув, я захватил стропила с обеих сторон руками и ногами, затем ударил в тонкую материю потолка головой.

Я стряхнул пыль с губ и смигнул ее с глаз, затем сосредоточился на сцене ниже. Я был готов упасть сквозь потолок, если любой из моих друзей был внутри, но единственный жителем, был бородатый старик, который смотрел на меня, разинув рот, быстро мигая.

— Простите, — сказал я, вызывая быструю улыбку. — Неправильная комната.

Уходя, я понесся вперед, оставляя пораженного заключенного.

Еще три пустые камеры. Следующая была занята, но двумя громко говорящими мужчинами, которые были захвачены при попытке ограбить магазин на углу. Я не останавливался, чтобы проверить их — полицейским понравиться взять оптом потенциального убийцу в камере с несколькими грабителями.

Другая пустая камера. Я думал, что следующая тоже будет пустой, и почти прошел дальше, когда мои уши услышали слабый шорох ткани. Я остановился и прислушался, но звуков больше не было.

Отползая назад, кожа зудела от отслоившейся изоляции, которой были замусорены плитки потолка как снегом, я добрался до места, еще раз глубоко вздохнул, затем ударил головой через плитки.

Осторожный Харкат Мульдс выпрыгнул из стула, в котором он сидел и поднял руки оборонительно, когда моя голова прорвалась, и облако пыли упало вниз. Потом маленький человек увидел, кто это был, подбежал, сняв маску (Дейв, очевидно, лгал, когда говорил, что они забрали ее), и прокричал мое имя с неограниченным восторгом.

— Даррен!

— Привет, партнер, — я усмехнулся, используя мои руки, чтобы расширить отверстие. Я встряхнул пыль с волос и бровей.

— Что ты делаешь… здесь? — спросил Харкат.

Я застонал в немом вопросе.

— Осматриваю достопримечательности! — щелкнул я, затем опустил руки. — Ну — у нас не так много времени, и мы должны найти мистера Крэпсли.

Я уверен, что у Харката была тысяча вопросов — у меня тоже, почему он был совершенно один, и почему он не в наручниках? — но он понял, насколько рискованным было наше положение, схватил протянутую руку и позволил мне затащить его, не говоря ничего.

Ему приходилось тяжелее сжиматься на стропилах, чем мне — его тело было гораздо круглее, чем мое — но наконец он лежал на плоскости около меня, и мы поползли вперед, бок о бок, не обсуждая наше тяжелое положение.

Следующие восемь или девять камер были пусты или заняты людьми. Я все больше волновался по поводу количества времени, которое прошло. Независимо от того, что случилось со Стивом Леопардом, мой побег будет замечен, рано или поздно, и преследование будет жестоким, когда это случиться. Я задавался вопросом, будет ли мудрее уйти, в то время как мы были впереди, когда кто-то заговорил в камере внизу, впереди меня.

— Я готов сделать сейчас заявление, — сказал голос, а на втором слоге, я узнал оратора — мистер Крэпсли!

Я поднял руку Харкату, чтобы он остановился, но он услышал это также и уже зашел в тупик (или вернее, все еще полз).

— Во время, — сказал полицейский. — Позвольте мне проверить, что наш диктофон работает…

— Не берите в голову свое адское устройство для записи, — фыркнул мистер Крэпсли. — Я не обращаюсь к неодушевленной машине. И не буду тратить слова впустую. Я буду говорить ни с вами, ни с вашим партнером с левой стороны от меня. Ни с тем идиотом за дверью с винтовкой…

Я постарался задушить хихиканье. Хитрый старый лис! Он, должно быть, услышал нас ползающих здесь и позволил нам узнать точно, как обстоят дела в камере, сколько полицейских присутствовало и где они были.

— На себя посмотрите, — отрезал полицейский.

— Я хороший, ум…

— У вас нет никакого ума вообще, — прервал мистер Крэпсли. — Вы — дурак. Офицер, который был здесь ранее, с другой стороны — Мэтт — поразил меня, как разумный человек. Приведите его, и я признаюсь. Иначе мои губы остаются запечатанными.

Офицер обругался, затем перетасовался на ноги и пошел к двери.

— Следите за ним, — сказал он другим двум. — Если начнет дергаться — ударьте его посильнее! Вспомните, кто и какой он. Рискните.

— Узнай, что за суета там, пока будешь там, — сказал один из других офицеров своему уходящему коллеге. — Раз люди так носятся, значит, есть какая-то чрезвычайная ситуация.

— Будет сделано, — сказал офицер, затем призвал, чтобы дверь открыли, и освободил себя.

Я указал Харкату отойти налево, где находится охранник у двери. Он проскользил вперед тихо, остановился, когда он дошел до положения над полицейским. Я прислушивался к звукам офицера ближе к мистеру Крэпсли, настроился на его тяжелое дыхание, сдвинулся назад на один метр или около того, затем поддержал мою левую руку, большой палец и первые два пальца растопырил. Я посчитал до двух и понизил средний палец. Еще несколько секунд и я наклонил указательный палец. Наконец, кивая стремительно Харкату, я понизил большой палец.