Книга известного французского историка и дипломата Филиппа Эрланже посвящена одной из самых трагических дат в истории Франции, событию, получившему известность как Варфоломеевская ночь (24 августа 1572 г.). Варфоломеевская ночь стала, бесспорно, кульминационным социально-политическим явлением во Франции XVI в. Это столетие было богато всевозможными потрясениями, во многом определившими исторический путь французского королевства на долгие годы. В первой половине века Франция переживала расцвет, пожиная плоды сложившейся экономической и политической централизации, пришедшей на смену феодальной раздробленности. При дворе Франциска I (1515–1547) блистала великолепная культура, образец для подражания — французское Возрождение. Даже неудачное завершение Итальянских войн с Испанией и Империей, ознаменовавшееся заключением неоднозначного мира в Като-Камбрези (1559), не смогло в общем ослабить авторитет правящей династии Валуа, хотя и истощило силы королевства. Французские короли Франциск I и его сын Генрих II (1547–1559) правили жестко и деспотично, устраняя любые институты, а также сословные и прочие социальные объединения, осмеливавшиеся встать у них на пути. Рождался знаменитый французский абсолютизм, выражением которого стала формула — «Одна страна, один король, одна вера, один закон».

Однако стремление монархии сделать себя почти неограниченным источником власти разошлось с традициями и представлениями французской знати о своих исконных прерогативах. Дворянство Франции всегда отличалось высоким самосознанием и свободолюбием и одним из главных своих предназначений считало соучастие в управлении государством. Гражданские войны во многом явились реакцией дворянства на растущий авторитаризм короны, на отстранение их от прямого влияния на дела королевства и засилье в королевской администрации выходцев из неблагородных слоев населения. «Революция цен» XVI в., связанная с открытием Америки и поступлением значительного количества золота и драгоценных металлов в Европу, полностью разорила многие дворянские фамилии. Корона могла предложить последним только войну как источник существования, поскольку количество придворных и административных должностей было ограничено. Но Итальянские войны завершились, и завершились без успеха.

К растущему недовольству короной прибавились новые веяния, пришедшие из Германии, где богослов Мартин Лютер начал движение за очищение и реформу католической церкви. Реформация захватила и французское королевство, пустив особенно глубокие корни на юге страны, где нашла приверженцев среди самых широких слоев общества. Протестантское движение в одночасье раскололо единую страну, поставив ее на грань катастрофы. Север Франции и Париж, столица королевства, остались оплотом католичества. Началась война (1559), точнее — войны, вошедшие в историю под именем Религиозных или Гугенотских, так как гугенотами называли французских протестантов. Никогда, ни до, ни после, Франция не знала такой жестокости и бесчеловечности в гражданском противостоянии, где одни сражались за веру, а другие — за власть, земли и влияние на корону, прикрывая свои истинные устремления религиозными мотивами и общим благом.

Для страны и монархии трагедией обернулось то, что на смену деятельным и воинственным государям Франциску I и Генриху II, не терпевшим ограничения собственной власти, пришли юные и неопытные короли. Они тут же стали пешками в руках придворных партий. При дворе заправлял уже не король, а алчные и высокомерные принцы, окруженные многочисленными сторонниками и клиентами. Регентша Франции, мать юных государей Франциска II (1559–1560) и Карла IX (1560–1574), флорентийка Екатерина Медичи, металась от одной группировки знати к другой, пытаясь сохранить мир в королевстве и корону своим детям. Критической точкой гражданской войны и стала Варфоломеевская ночь, которая, по замыслу ее организаторов, должна была положить конец в затянувшемся конфликте — разом обезглавить гугенотское движение, устранив его вождей.

Прелюдией этому событию стала великолепная свадьба дочери Екатерины Медичи и сестры Карла IX, католической принцессы Маргариты де Валуа, и формального лидера гугенотов, Генриха де Бурбона, короля Наваррского. Отпразднованная за несколько дней до резни и имевшая целью закрепить очередной религиозный мир, свадьба собрала в Париже более тысячи знатных протестантских гостей. Королева и католические принцы воочию убедились в размахе гугенотского движения и были поражены его мощью, угрожающей устоям и безопасности королевства. Уже во время свадебных торжеств стало понятно, что религиозный мир эфемерен, а король находится во власти военных идей, инспирированных протестантами и не совместимых с возможностями государства. Сейчас трудно сказать, кому первому пришла в голову мысль покончить с гражданскими войнами и гугенотской ересью одним ударом, но, судя по всему, речь идет о Екатерине Медичи и ее окружении.

Как всегда бывает, задуманное стало лишь бледной копией той бойни, что случилась на самом деле. Резня протестантов, которая произошла в Париже, а затем волнами прокатилась почти по всей Франции, потрясла современников. Авторитет монархии, допустивший подобное злодеяние, пошатнулся. Борьба между протестантами и католиками возобновилась еще с большей силой и продолжалась вплоть до 1598 г. Прекратить ее смог только политик, сумевший максимально удачно воспользоваться междоусобицами, дождавшись гибели основных действующих лиц и благоприятной внешнеполитической ситуации, — Генрих Наваррский. Он и основал новую династию французских королей — династию Бурбонов.

В своей книге Филипп Эрланже шаг за шагом восстанавливает события, которые произошли в столице французского королевства в ночь с 23 на 24 августа 1572 г., пытаясь заставить заговорить основных персонажей и определить степень их участия и ответственности в трагедии Варфоломеевской ночи, а также ответить на вопросы, насколько во власти совместимы честь и предательство, личные интересы и общественное благо.

Переведенная на английский и немецкий языки, «Резня в ночь на Святого Варфоломея» является своего рода продолжением и недостающим звеном к предыдущим книгам этого автора, выпущенным издательством «Евразия» в 2002 г. и посвященным гражданским войнам во Франции, — «Диана де Пуатье» и «Генрих III». Мы сочли возможным привести в приложении ряд документов, отсутствующих в оригинальном издании, но весьма дополняющих общую картину событий Варфоломеевской ночи.

Карачинский А. Ю., Шишкин В. В.

После того как Людовик XI осуществил первую королевскую революцию,¹ торжество которой предстояло обеспечить его дочери — Великой мадам (Анне де Боже),² произошло рождение французской нации, которая осознала свое единство. Города вышли из той изоляции, в которой пребывали в течение столетий. Париж восстановил свой престиж столицы, утраченный в ходе Столетней войны. Классы, в особенности буржуазия, осознали себя от края и до края страны. Все множившиеся ярмарки содействовали исключительному взлету коммерческих отношений.

Если ремесленные цеха превратились в своего рода феодальную собственность, то объединения подмастерий при поддержке религиозных братств привели к развитию мощного движения наемных работников по защите своих интересов и взаимопомощи. Одна из мастерских в Сорбонне установила первый из печатных станков, призванный распространять свободомыслие. Французы почувствовали себя менее одинокими. Столетие гражданских войн и анархии привело к тому, что они полностью передоверили свои «свободы и вольности» королю, но от него исходило, охватывая всю страну, неведомое ранее притяжение. Сплотившаяся вокруг своего монарха, страна эта была великой. Эта централизация, это военное могущество, эта, наконец, покорившаяся знать привели к процветанию и единству. Франция, над которой, казалось, раздался погребальный звон в 1422 г., когда был подписан договор в Труа,³ доминировала в христианском мире в 1494 г. Именно тогда она впервые, не считая эпохи крестовых походов, вывела войска за свои рубежи и вмешалась в жизнь других стран. Итальянские войны (1494–1559), несомненно, обошлись недешево, отняли уйму людей и денег, не принеся никакой осязаемой пользы. И тем не менее они не были безумной авантюрой, как часто провозглашается. Италия была ставкой, которую разыгрывали испанцы, немцы и турки. Ее покоритель получил бы гегемонию. Франция, воодушевленная, крепкая и при этом весьма уязвимая, испытывала потребность улучшить свои позиции и утвердиться на берегах Средиземного моря, которое оставалось центром Западного мира. После ряда успехов и поражений победа при Мариньяно привела эту политику к эфемерному триумфу (1515). Франциск I, который в двадцать лет надел корону, стал арбитром Европы. Но Европа уже не походила на ту, какой она была при Людовике XI. Возвысились другие могучие державы: Англия, покончившая с гражданскими войнами и также сплотившаяся вокруг династии Тюдоров; Испания, окончательно освобожденная от ислама, объединенная, открывающая неизвестные моря, завоевывающая новые земли. Уже властелин Фландрии и Франш-Конте, наследник королевств Испанского и Неаполитанского, габсбургских земель, а вскоре и кандидат в императоры, молодой Карл Австрийский принялся «создавать в одиночку коалицию», роковым образом направленную против Франции. Он поставил перед собой цель стать Цезарем, эталоном своего века, подобно тому как Александр Македонский был кумиром в средние века. О том, чтобы сравняться с Цезарем, мечтал и Франциск I (кстати, мать его так и называла).