iv. Вернемся к вопросу, поставленному в ii. Мы утверждали, что один из способов ответа на него заключается в расширении фрагмента системы во времени. Это происходит так: мы замечаем, что после экспланандума с следует d; мы полагаем, что с является необходимым условием этого состояния. Состояние d реализовалось, однако, если бы не было с, не могло бы появиться d; можно сказать, что с было необходимо, чтобы стало возможно d. Нас в этом случае не интересует объяснение d, мы принимаем его появление без доказательств. В свете этого, так сказать, целью с было сделать возможным d; с существует как бы "ради" d. Соответствующая такому объяснению топологическая фигура может иметь такой вид:

Эта фигура имеет некоторое сходство с фигурой в примере iii. Но есть и важное различие, заключающееся в том, что экспланандумы в двух схемах занимают разное относительное положение.

Объяснение типа iv я буду называть квазителеологическим.

Объяснения типа i и ii отвечают на вопросы, почему нечто произошло или стало необходимо; объяснения типа iii и iv, с другой стороны, показывают, как нечто произошло или стало возможно. В объяснениях типа "почему необходимо?" решающими являются достаточные условия, а в объяснениях типа "как возможно?" необходимые[121].

Объяснения первых двух видов могут быть использованы для предсказаний. Если имеется достаточное условие или найдено относительное достаточное условие, мы можем предсказать следствие, т. е. повторное появление экспланандума нашего объяснения.

Объяснения последних двух видов не могут быть использованы для предсказаний новых появлений экспланандума. (Поэтому по одной только этой причине ошибочно мнение о том, что механизм каузального объяснения, и научного объяснения вообще, необходимо эквивалентен механизму предсказания объясняемых явлений; такая ошибка нередко делается до сих пор[122].) Однако объяснения этих видов могут быть использованы для операций, подходящим названием которых было бы ретросказания. Если известно, что имеет место некоторое явление, мы можем заключить, что в прошлом обязательно существовали его предшествующие необходимые условия. И путем "исследования прошлого" мы можем обнаружить их следы (в настоящем). В данной работе подобный механизм проверки, или верификации, не будет рассматриваться. В действительности предсказание и ретросказание гораздо больше различаются, чем иногда думают.

Тем не менее "косвенным" образом объяснения типа "как возможно?" можно использовать также и для предсказаний. Если нам известны необходимые условия некоторого явления, то, устраняя их или просто фиксируя их отсутствие, мы можем предсказать, что данное явление не появится.

Объяснения, обладающие силой предсказания, играют исключительно важную роль в экспериментальных науках. С другой стороны, ретросказательные объяснения занимают важное место в таких науках, как космогония, геология, теория эволюции, изучающих историю (развитие) природных событий и процессов.

Методологи и философы науки довольно мало внимания уделяют анализу объяснений, которые я называю квазителеологическими[123]. Эти объяснения не отделяют от собственно телеологических, а тем самым их отличительный каузальный характер, т. е. их зависимость от номических связей между явлениями, в значительной мере не осознается. Я полагаю, что квазителеологические объяснения в терминах консеквентов объясняемого явления играют огромную роль в биологических науках[124]. Можно считать их почти столь же характерными для этих наук, сколь каузальные объяснения в терминах антецедентов характерны для наук о неорганической природе. Функциональные объяснения в биологии-это, как правило, именно квазителеологические объяснения. Поведение живого организма или машины, объясняемое квазителеологически, можно назвать целенаправленным. Целенаправленность состоит в осуществлении функций, свойственных определенным системам. Целенаправленное в этом смысле поведение и другие процессы следует отличать от поведения, которое является намеренным в смысле интенционального стремления к цели. В смешении целенаправленного и намеренного поведения в философии биологии часто повинны различные "виталистические" концепции.

Как мы научаемся "изолировать" закрытые системы от окружающих их внешних воздействий и как мы получаем знание о возможностях развития системы?

В последовательности событий мы неоднократно наблюдали появление некоторого состояния а. В нашем опыте за этим состоянием всегда следует b, за b иногда следует с1, и иногда c2, за c1 иногда или всегда — , за c2 иногда или всегда — , и т. д. через, скажем, n стадий. Посредством каузального анализа можно в таких последовательностях выявить некоторые отношения обусловленности. Но как можно получить уверенность в том, что известные из наблюдения альтернативные возможности развития в действительности исчерпывают все возможности? Может ли дать требуемую уверенность продолжение наблюдения за данной последовательностью?

Рассмотрим ряд неоднократных появлений начального состояния а. Состояние а всегда возникает из какого-то непосредственно предшествующего ему состояния. Допустим, что это состояние A, причем на основе прошлого опыта мы уверены в том, что A не перейдет в a, если мы не переведем его в а. Допустим также, что (мы знаем, что) мы можем это сделать. Подобные допущения могут показаться крайне проблематичными. В самом деле, что дает нам основание считать, что A не перейдет в а "само собой", т. е. независимо от нашего действия? И откуда мы знаем, что мы можем изменить его? Нельзя отрицать, что здесь — серьезные проблемы для философов. Однако следует признать как эмпирический факт, что описанные ситуации нам хорошо известны. Я знаю (испытываю уверенность), что окно напротив меня не откроется "само собой", но что я могу его открыть. Конечно, я могу и ошибаться. В природе случаются удивительные вещи, и человеком иногда неожиданно овладевает бессилие. Однако в целом такое знание надежно. Если бы это было не так, вряд ли было бы (обычно) возможно действие, a fortiori* [* Тем более (лат.)] деятельность, которую мы называем научным экспериментом. Ибо главная черта действия состоит именно в том, что мы с уверенностью можем сказать об изменениях, которые произошли: "Они не произошли бы, если бы не были вызваны нашим вмешательством", а об изменениях, которые не произошли: "Они появились бы, если бы мы не воспрепятствовали"[125].

Следует заметить, что принятое нами допущение не затрагивает отношения каузальной обусловленности. Это не есть допущение о том, что состояние A является достаточным условием не-а. Мы не предполагаем также, что изменение A в а требует знания достаточных условий а. Знание таких условий иногда играет важную роль в изменении нами ситуации, однако не всегда.

Допустим, что мы изменяем A в а и наблюдаем за тем, что происходит. Мы обнаруживаем, например, что система проходит от начального состояния до конечного через один из гипотетически принимаемых шагов.

Описанная манипуляция позволяет сделать весьма сильное логическое заключение: ни A, ни любое предшествующее A состояние не может быть достаточным условием начального состояния рассматриваемой системы. Достаточное условие, появившееся в прошлом, может действовать только через непрерывную цепочку последовательных достаточных условий в рамках системы, начальное состояние которой и является таким условием, происшедшим в прошлом. Однако любая такая цепочка условий, если она имеется, прервется в A, поскольку A, согласно нашему допущению, не перейдет в а без нашего действия.

Рассматриваемый акт вмешательства в систему еще не гарантирует закрытость ее "изнутри". В системе может появиться такое состояние (или его свойство), для которого A или предшествующее A состояние окажется достаточным условием. Как исключить такую возможность?