- Значит, адепты «Братства небесного огня» были правы… Все! — он снова вскакивает. — Я в деле. Будущее, говоришь? Что ж, там я толком так и не побывал. Поглядим, поглядим…

- А что за братство?

- Помнишь, я говорил, что на Земле существуют тайные общества, охотящиеся за предметами?

- И что?

- «Братство небесного огня» — одно из них. Они давно, может быть, сотни лет, следили за конем. И когда ты получил его… Тебя вели, Артем. За тобой следили. Ждали, когда конь приведет тебя к волку.

- Так это они подмешали в глюкозу яд там, в Афгане?

- Думаю, да. Видимо, решили, что ты свою миссию выполнил.

- Но потом, я надеюсь, это твое братство потеряло мой след?

- Как знать, как знать… — Нефедов пожимает плечами.

Я задираю голову и разглядываю звезды. Где-то далеко кричит сова. Ночь вошла в свои права, дело идет к полуночи. Что ж, кажется, я все сделал как надо, осталось оговорить детали. Спрашиваю:

- Значит, идем к линзе, ведущей в будущее? А как мы до нее доберемся?

Нефедов улыбается самой радостной из своих улыбок. Борода топорщится, разноцветные глаза горят. Он похож на пьяницу, узнавшего, что его пригласили на свадьбу.

- Артем, сейчас конец двадцатого века! Существует масса транспортных средств, тем более что по прямой через Черное море тут не так уж и далеко.

- По прямой только птицы летают, — я развожу руки в стороны, изображая крылья. — Нужно попасть в аэропорт. Где ту т ближайший? Хотя какая разница? Машины у нас нет, а если бы и была, через кордоны и блок-посты не проехать, сразу в оборот возьмут.

- Машина — не проблема, — замечает Нефедов. — У тебя что, документы не в порядке?

Молча расстегиваю рубашку, показываю левое плечо.

- Синяк видишь? И еще вот, на указательном пальце.

- Что это?

- Мозоль от спускового крючка. По этим документам, Игнат, миротворцы сразу отправят меня в тюрьму для военных преступников, а хорваты просто отведут в какое-нибудь укромное ущелье и влепят пулю в затылок.

- Да, машина отпадает, — кривится Нефедов. — А жаль. Угнали бы и добрались за один день. Ну да не беда, Артем батькович! Поедем на поезде.

- Не понял?

- Тут и понимать нечего. Наша задача — добраться до границы Сербии, до городка Титово-Ужице. Вот смотри…

Он разворачивает карту Европы и начинает водить пальцем по линиям. Я кладу на карту ладонь:

- Во всей этой истории есть одно большое «но».

- Что еще за «но»?

- До границы с Сербией отсюда километров двести. Идти придется через места, где живут босняки. Они нас… ну, в общем, тех, кто за Великую Сербию, любят не больше, чем хорваты.

- Н-да, наворотили вы тут делов… — Нефедов проводит ладонью по бритой голове. — Хорошо, какие тогда будут предложения?

- А если попробовать через линзу?

- Через какую?

- Да вот через эту, — киваю на еле заметное в темноте голубоватое сияние.

- У-у-у, брат… Это же нестабилка. Опасно. Да и стражи, понимаешь ли…

- А вот с этого момента поподробнее, — говорю я и поудобнее устраиваюсь на нефедовском спальнике.

Про линзы профессор рассказывает долго и подробно. Дрова успевают прогореть, и я подбрасываю в костер новые сучья.

Выясняется, что Нефедов обнаружил закономерность, связь между оттенками линз и тем, куда они ведут.

- Есть простые линзы, пространственные переходы. Они связывают между собой особые зоны на поверхности Земли. Эти зоны люди называют аномальными.

- А не люди?

- Не люди… — Нефедов пощипывает бороду, искоса смотрит на меня, словно оценивая — стоит делиться информацией или нет?

- Не люди, Артем, эти зоны создали.

- На кой?

- Я не знаю. Честно — не знаю. Но думаю, что это все части какого-то глобального эксперимента. И долина Неш, где они оборудовали хроноспазм, и поселок «Алые зори» на берегу реки Ады, и движущиеся камни в Долине смерти, на высохшем озере Рейстрек-Плайя, и…

- Игнат, — прерываю я его. — А кто такие эти «они»?

- Вот это самое интересное. Я сталкивался с ними трижды. Внешне эти создания очень напоминают людей — две руки, две ноги, голова, глаза, нос-рот-уши. Носят одежду, разговаривают. Но у них прозрачная кожа.

- Как стекло?

- Скорее, как калька. Сквозь нее просвечивают сосуды, жилки всякие. И еще: на них не действуют предметы. Но это вовсе не значит, что эти существа не имеют к ним интереса. Наоборот, они собирают фигурки, охотятся за ними, ищут повсюду. Так вот, они, судя по всему, и создали линзы, чтобы быстро и без проблем перемещаться между зонами. Вот, собственно, и все, что мне известно…

Прозрачные, значит. Ясно, ясненько. Ко мне они, выходит, тоже приходили. Интересовались. Или следили? Или хотели помешать? А может быть, помочь? Не прозрачный ли посадил меня на казанский поезд? Впрочем, сейчас разницы уже нет — я в Сербии, рядом линза. И Нефедов.

- Ты сказал, что линзы бывают разных оттенков, — напоминаю я.

- Да, это так. Простые переходы отливают красноватым. Похоже на цвет закатного солнца. Линзы, ведущие в прошлое, слабо светятся желтым. Те, через которые можно попасть в будущее, зеленоватые. Ну, а нестабилки имеют голубоватый оттенок. Кстати, обычно линзы разных цветов встречаются неподалеку друг от друга. У меня есть планы аномальных зон, на которых отмечены расположения линз. Сам чертил!

- А почему нестабилки?

- Они перемещаются. По пространственно-временным векторам. Могут возникнуть из ниоткуда и пропасть в самое неподходящее время. Угадать сложно, но можно, если правильно рассчитать вектор. Ты знаешь… — голос Нефедова понижается до шепота. Профессор опасливо оглядывается и заканчивает фразу: — Мне иногда кажется, что за странниками кто-то наблюдает… Как за лабораторными мышами в лабиринте. Кто-то оттуда, — палец профессора указывает на темное небо над нашими головами, — наблюдает и по своему усмотрению меняет расположение линз.

- А кто такие странники? — интересуюсь почему-то тоже шепотом.

- Так называются люди, странствующие по аномальным зонам. Я вот, например, типичный странник.

- Вас много?

- Я встречал около сотни. А всего, говорят, больше пятисот. Люди очень разные. Есть психи, есть откровенный криминал. Есть ученые. Попадаются и просто случайные люди. Но ты не думай, что там братство какое-то и все прочее. Нет, все сами по себе. Даже имена друг от друга скрывают. Только клички.

- А у тебя какая?

Нефедов хмыкает и с гордостью в голосе выдает:

- Нестор!

- Почему «Нестор»?

- В честь Нестора Ивановича Махно.

- Тоже анархист?

- Вроде того.

- А женщины? — спрашиваю с надеждой в голосе. — Женщины у вас там есть?

- Есть и женщины. Среди странников ходят легенды о какой-то супер-леди, сумевшей пройти через все линзы. Ее звали Ева. Что примечательно, она была совсем молодой. Но, к сожалению, потом эта Ева куда-то исчезла. Черный Патрик говорил мне, что она сошлась с прозрачными…

Ясно. Надо осмыслить услышанное. Странники… Моя Телли теперь — странница. Бродяжка, затерянная среди аномальных зон, где шатаются психи и криминальные личности, всякие черные патрики. А ведь есть еще и хихикающие демоны, и твари вроде тех, что гналась за мной в джунглях…

Чтобы лучше понять, как теперь живет Телли, прошу:

- Игнат, расскажи о жизни странников. Чем вы занимаетесь?

- В двух словах сложно сказать. Понимаешь, аномальные зоны — это интереснейшие с научной точки зрения территории. Вывернутые миры, если хочешь. Например, Мертвый лес. Мы с тобой, кстати, побывали совсем рядом с ним.

- Это где?

- Помнишь табличку «Поселок «Красные зори»», я его уже упоминал?

- Ну?

- Гну. Мертвый лес совсем рядом. Собственно, и поселок тоже аномалия. Там живут твари, когда-то бывшие людьми. Под воздействием излучения, природу которого я так и не понял, они деградировали в дикарей, жестоких и алчных до чужой крови. Но даже они боятся Мертвого леса, потому что там обитают создания, больше похожие на порождения ночных кошмаров. Или вышедшие из-под скальпеля доктора Моро.