– Принц Махейл сделал мне предложение после того, как мой «Любимый» умер. Роунэн, я погрузилась во все эти свадебные приготовления, чтобы пережить утрату, одиночество: Я чувствовала себя жалкой. Женщиной, самой большой любовью которой был кот.

Нo Роунэн видел за этим нечто другое: женщину с неуемной жаждой любви, которая отдаст этой любви вес свое сердце, всю себя. Будет ли способен мужчина, который в итоге получит ее, понять, какое сокровище рядом с ним?

– А вы не хотите теперь рассказать мне что-то о себе?

Это был один из тех коварных вопросов, которые так умеют задавать женщины. Она поделилась с ним чем-то своим заветным, важным. Ее же не устроит, если он в ответ станет рассказывать ей о своей любимой футбольной команде.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказал он уклончиво.

– Каким вы были в детстве? – спросила она.

– Очень плохим, – ответил он.

– Плохим или озорным?

– Плохим. Запихивал картофелины в глушители машин, бил соседские окна. Меня исключали из школы за драки.

– Но почему?

Вопрос, который никто ему не задавал.

– Отец умер, когда мне было шесть лет. Я не пытаюсь оправдаться этим. Просто некоторым мальчишкам необходима твердая отцовская рука. Моей матери досталось со мной! Я думаю, что желание взять меня под контроль было главным мотивом всех ее замужеств.

– Замужеств? Сколько же их было? – прошептала Шошана, широко раскрыв глаза. Такое было совершенно недопустимо в ее стране, где почти не знали разводов.

– Учитывая предстоящее? Семь.

– Но вы не можете считать себя виноватым в этом, последнем!

Тем не менее в глубине души он всегда считал себя виноватым в том, что не сумел стать опорой для своей матери.

– Как это отражалось на вас в детстве? Заменил ли вам отца хоть один из мужей вашей матери? – спросила Шошана.

Непонятно почему, но он рассказал ей то, что никогда никому не рассказывал. О своем неприятии каждого нового ее мужчины. И о своей слабой и так и не сбывшейся надежде, что когда-нибудь у него снова появится отец.

И, рассказав ей это, он почувствовал, что на душе у него стало как-то легче и радостней. Впервые за много лет.

– А каким был брак ваших родителей? – осторожно спросила Шошана.

Он помолчал, вспоминая. Потом вздохнул.

– Как я уже говорил, мне было всего шесть лет, когда умер отец, так что не знаю, соответствуют мои воспоминания действительности или моим мечтам.

– Расскажите мне, что, как вам кажется, вы помните.

– Счастье. Смех. Особенно ярко я помню, как отец носится за мамой вокруг дома, а она убегает от него, заливаясь смехом. А поймав маму, он стал осыпать ее поцелуями, а я пытался втиснуться между ними, чтобы разделить их счастье. И тогда он поднял меня на руки, и они оба обняли меня, сжав так, что я не мог дышать от радости.

Шошана долго молчала, а потом сказала:

– После того, каким был брак вашей матери с вашим отцом, я думаю, что она не могла даже представить себе иную жизнь. Выходя столько раз замуж, она пыталась снова возродиться к жизни. Возможно, настолько же ради вас, насколько ради себя. И прежде всего, ради того, чтобы стать для вас той же, какой была раньше, поскольку видела, что вы тоскуете по ней прежней не меньше, чем по отцу.

Это было странно, но Роунэн почувствовал, что услышал именно то, о чем всегда смутно догадывался, и что наконец он сумеет простить свою мать. И он понял, что, как и Шошану, судьба привела его на этот остров, чтобы он по-настоящему разобрался в себе.

Он мечтал быть любимым. И заслуживал того, чтобы его любили.

Он понял, что, как бы ни была заполнена жизнь, без этого важного элемента она будет пустой.

Чувствуя на своих лицах тепло от костра, они спали, закутавшись в плед, под мерцающими звездами под музыку набегающих волн.

Так спокойно и безмятежно Роунэн не чувствовал себя уже очень-очень давно.

Однако инстинкт бойца заставил его проснуться перед самым рассветом.

В первый момент он ничего не мог понять. Волосы Шошаны, оказавшиеся гораздо мягче, чем он предполагал, щекотали его подбородок. Ее голова покоилась на его плече, теплое дыхание ласкало его кожу.

Это ощущение продолжалось меньше секунды.

Он слышал ровный и пока еще отдаленный гул летящего вертолета и звук приближающихся моторных лодок.

Роунэн сел и увидел на середине залива моторные лодки и опережающий их вертолет, который производил разведку.

Костер! – подумал он, поразившись собственной глупости. Отсюда ему были видны огни на главном острове. Как можно было разжечь этот костер?

Он забыл первое правило защиты. Да нет, не забыл, а внушил себе, что на этот раз можно не думать о нем. Он нарушил правило, которое было священным в его деле, и теперь вынужден будет расплачиваться за это.

Он вел себя словно на отдыхе, как только они высадились на этом острове. Вместо того чтобы заниматься подводным плаванием и серфингом, ему следовало подготовить надежное укрытие, разработать план отступления.

Роунэн почувствовал укор совести, но сейчас было не время для самобичевания.

Он увидел, что их собственная лодка вытащена так далеко на песок, что у него нет ни малейшего шанса спустить ее на воду до того, как к ним подплывут чужие лодки, которые к тому же, судя по звуку их моторов, гораздо мощнее, чем их лодка.

– Просыпайтесь! – закричал он Шошане, вскакивая на ноги, и резко потряс ее за плечо.

Она сонно моргала, глядя на него с доверчивостью, которой, по его мнению, он совершенно не заслуживал.

Роунэн рывком поднял ее на ноги. Она немедленно почувствовала его тревогу и подчинилась, когда он заставил ее помчаться в сторону коттеджа. Он остановился на миг, только чтобы подобрать их снаряжение. Они побежали через джунгли к тому месту, где он утром срубил дерево.

Роунэн втолкнул Шошану под восковые листья гигантского кустарника.

– Не двигайтесь, пока я не разрешу, – сказал он.

– Вы не можете оставить меня здесь!

Он сразу понял, что она боится не за себя, а за него. А он расплачивался за то, что забыл о своем долге.

– Принцесса, не заставляйте меня повторять это дважды, – резко сказал он. – Не двигайтесь, пока не услышите от меня лично, что это можно делать.

Три моторные лодки и вертолет. Он обязан был предположить самое худшее о том, кто эти люди и какова их цель. Возможно, она никогда больше не услышит о нем. Ему приходилось думать и о таком варианте, и единственным шансом на спасение было заставить ее послушаться и остаться в укрытии.

– Моя жизнь зависит от вашего послушания, – сказал он ей и увидел наконец, что она сдалась.

Роунэн выбежал на опушку леса. Лодки подходили все ближе и ближе, разрезая воды залива. Он лихорадочно соображал, как обеспечить безопасность Шошаны при очень ограниченных возможностях.

Лодки были уже близко. Неожиданно Роунэн за штурвалом первой лодки увидел полковника Грея Питерсона и вышел из-за деревьев.

Роунэн шел медленно, остро переживая свой провал. Все кончилось хорошо, но не благодаря его усилиям, а благодаря удаче.

Грей шел по пляжу ему навстречу.

– Где принцесса? – спросил он.

– Она в безопасности.

Естественно, Шошана тут же воспользовалась моментом, появилась из-за деревьев и сбежала вниз. Видимо, она выскочила из своего укрытия через считаные секунды после того, как Роунэн получил ее обещание оставаться там.

– Дедушка! – Она бросилась на шею старику, прибывшему вместе с полковником.

Роунэн с негодованием подумал о ее непослушании.

Грей взглянул на нее, удивленно подняв брови.

– Господи боже, только не говори мне, что это принцесса.

– Боюсь, что так.

– Что произошло с ее волосами?

Честно говоря, Роунэн смутно помнил, как она выглядела раньше.

– Она цела. Кого волнует то, какие у нее волосы?

Красноречивый взгляд Грея сказал ему все. Людей волновало то, какие у нее волосы.

– Ей больше ничто не угрожает, да? – спросил Роунэн. – Ты поэтому здесь? Поэтому не стал дожидаться моего возвращения?