Обращаясь же к определению свойств божественного существа, мы найдем, что все они коренятся только в природе, что они имеют смысл и разумное основание только в том случае, если они сводятся к природе. Одна существенная черта бога заключается в том, что он - существо могущественное и даже самое могущественное, в позднейших представлениях - всемогущее. Могущество есть даже первое определяющее свойство божества или, вернее, первое божество. Но что такое это могущество, что оно выражает? Не что иное, как мощь явлений природы;

потому-то, как на это уже указывалось в первых лекциях, молния и гром в качестве тех явлений, которые производят на человека самое мощное, самое страшное впечатление, представляют собой действие наивысшего, самого могущественного бога или даже тождественны с ним. Даже в "Ветхом Завете" гром есть голос бога, а молния во многих местах называется "лицом божиим". Но что такое бог, голос которого есть гром и лицо которого - молния, как не существо природы, или молнии и грома? Даже у христианских теистов могущество, несмотря на духовность их бога, означает не что другое, как могущество чувственное, могущество природы. Так, например, христианский поэт Триллер в своих "Поэтических размышлениях" говорит:

Ведь у тебя - сознайся в том!

От страха сердце замирает,

Когда гремит могучий гром

И в небе молния сверкает.

Откуда в сердце этот страх?

Кто поселил его? - Сознанье,

Что бог тебя, свое созданье,

Грозой повергнуть может в прах.

И нет поэтому сомненья, Что бог глаголет к нам из туч, Что гром и молния - знаменья того, что наш господь могуч.

Но и там, где могущество природы не представляется столь явственным чувству христиан, как в данном случае молния и гром представлялись принадлежавшему к духовенству Триллеру, оно, это могущество, все же является основой. Так, христианские теисты, существо которых есть абстракция и именно поэтому отдаление от правды природы, производили причину движения в природе от могущества или всемогущества бога, - так как они превращали эту природу в мертвую, инертную массу или материю. Бог, - говорили они, - насадил, внедрил, сообщил движение материи, которая сама по себе неподвижна, и именно поэтому дивились они чудовищному могуществу бога, - могуществу, силой которого он приводит в движение эту чудовищную массу или машину. Но не абстрагировано ли это могущество, силою которого бог приводит в движение тела или материю, не выведено ли оно от той силы или мощи, с которой одно тело сообщает движение другому, находящемуся в покое. Дипломатичные теисты отрицали, правда, чтобы бог привел в движение материю толчком, непосредственным прикосновением, он-де - дух, он все это осуществил одной своей волей. Но как бог представляется не простым духом, но в то же время и существом и к тому же существом материальным, чувственным, хотя и скрыто материальным, скрыто чувственным, точно так же он и не создал движение одной своей волей. Воля ничто без могущества, без положительной, материальной возможности. Ведь сами теисты определенно отличают в боге могущество от воли и разума. Но что же такое это отличное от воли и разума могущество, как не могущество природы?

Представление о могуществе, как о божественном основном свойстве или божестве, получается или развивается в человеке, особенно при сравнении действий природы с действиями человека. Человек не может создавать травы и деревья, производить бурю, делать погоду, не может сверкать молнией и греметь, подобно грому. "Неподражаемой" называет поэтому Виргилий стрелу юпитеровой молнии, а Салмонея в греческой мифологии потому и поражает молния Юпитера, что он дерзнул пожелать сверкать и греметь, как Юпитер. Эти действия природы превосходят силы человека, они не в его власти.

Именно поэтому существо, производящее эти действия и явления, есть для него существо сверхчеловеческое и, как сверхчеловеческое существо, божественное. Но все эти действия и явления выражают не что иное, как могущество природы. Правда, христиане, теисты, приписывают эти действия богу посредственно, то есть сводя их происхождение к богу, как существу, отличному от природы, действующему при посредстве воли, разума, сознания; но это лишь объяснение, а здесь речь идет не о том, является ли дух причиною этих явлений или нет, может ли он или не может ею быть, а только о том, что те явления и действия природы, которые даже христианин, по крайней мере рационалистический, просвещенный христианин, не считает непосредственными действиями бога, а действиями бога только постольку, поскольку дело идет об их первоначальном происхождении, по их же действительному существу и свойствам полагает их действиями природы, - что эти явления и действия природы являются оригиналом, с которого человек первоначально берет свое определение и понятие сверхчеловеческой божественной мощи и силы. Вот пример. Когда молния убивает человека, то христианин говорит или думает, что это произошло не от случая или не как следствие простого устройства природы, а в результате божественного решения; ибо "ни один воробей не упадет с крыши без воли божией". Бог хотел, чтобы он умер и именно таким образом. Божья воля есть конечная или первая причина смерти, ближайшая же есть молния;

молния, согласно древней вере, есть средство, при помощи которого сам бог убил человека, но, согласно же современной вере, она - посредствующая причина, произведшая смерть по воле бога или, по крайней мере, с его разрешения (соизволения). Но сокрушающая, убивающая, испепеляющая сила есть собственная сила молнии, подобно тому, как сила или действие мышьяка, которым я убиваю человека, не есть следствие моей воли, моей силы, а есть сила или действие, присущие мышьяку. Мы отличаем таким образом с теистической, или христианской, точки зрения силу вещей от силы или, вернее, воли бога;

мы не считаем действия и, следовательно, свойства - ибо мы, ведь, познаем свойства вещей только из их действий - электричества, магнетизма, воздуха, воды, огня свойствами и действиями бога; мы не говорим: бог горит и греет, но говорим: огонь горит и греет, мы не говорим и не думаем: бог мочит, но мочит вода, не бог гремит и сверкает, но гром гремит и сверкает молния и так далее. Но как раз именно эти отличные от бога как духовного существа, как его мыслит себе христианин, явления, свойства и действия природы и являются теми, от которых человек берет свое представление о божественной, сверхчеловеческой мощи и ради которых он почитает природу как бога до тех пор, пока остается верен своему первоначальному простому пониманию, не раскалывающему природу на бога и мир.