Балалайкин. К счастью, я сейчас же нашелся: взял тепленького тюленьего маслица, помазал, приставил - и вот, как видите. (Предлагает всем освидетельствовать свой нос, но Рассказчик затыкает ему рот салфеткой.)
Глумов. Балалайкин! Послушай, брат, но не лги, а отвечай прямо: ты женат?
Балалайкин (после паузы, пьяным, увядшим голосом). Женат. Восемь дочерей имею: Анна, Антонина, Аграфена, Анастасия, Аглая, Арина, Александра... Аида - младшенькая. Ну и что?!
Глумов. А как ты насчет двоеженства полагаешь?
Балалайкин. Вообще говоря - могу! Но это, разумеется, зависит...
Глумов. Давай же кончать. В два слова... тысячу рублей?
Балалайкин (встрепенувшись). Голубчики! Да ведь вы... по парамоновскому делу? Помилуйте! Мне Онуфрий Петрович Парамонов в присутствии Ивана Тимофеевича без всякого разговора уже три тысячи надавал!
Рассказчик. То была цена, а теперь другая. В то время охотников мало было, а теперь ими хоть пруд пруди. И все охотники холостые, беспрепятственные. Только нам непременно хочется, чтоб двоеженство было. На роман похожее.
Балалайкин. Меньше двух тысяч нельзя! Помилуйте, господа! Тысяча рублей! Разве это деньги? А моральное беспокойство? А трата времени! А репутация! Человека, который за тысячу рублей... Тысяча! Смешно, право! Ведь мне свои собратья проходу за эту тысячу не дадут!
Очищенный (скромно). Позвольте мне! Я за пятьсот...
Балалайкин (быстро). Хорошо-с. Согласен! Согласен. Согласен. Пусть будет ни по-моему, ни по-вашему - накиньте шестьсот на возможные судебные издержки...
Рассказчик. Адвокат, а суда боится!
Глумов. Ну, договорились. Где у тебя шампанское? Надо обмыть уговор!
Балалайкин свистит, появляются лакеи.
Балалайкин. Шампанского!
Лакеи приносят шампанское, открывают бутылки, разливают
по бокалам.
А шаферами кто будет?
Рассказчик. Мы с Глумовым.
Очищенный. А меня кем пристроите? Я на свадьбах гулять люблю-у-у...
Глумов. Будете посаженым отцом.
Очищенный. Десять рублей присовокупите в виде личного вознаграждения и за прокат платья?
Глумов. Присовокупим, Иван Иваныч! Да поселись у нас! Тебе что нужно? Щей тарелку - есть! Водки рюмку - найдется. Пьем за здоровье двоеженца!
Чокаются, пьют.
Очищенный. Ах! Хороша шампанея!
Балалайкин (великодушно). А ежели по обстоятельствам дел потребуются лжесвидетели, то вы во всякое время найдете их здесь... Вот они! И безвозмездно!
Рассказчик (Растроганно). Господа! Господа! Заключимте четверной союз!
Балалайкин. За нашу дружбу!
Все встают и, что-то торжественно бормоча, берутся за
руки.
Это - клятва.
Затемнение
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Рассказчик (в зал). Мы вернулись от Балалайкина уже втроем и притом в самом радостном расположении духа. Мысль, что ежели подвиг благонамеренности еще и не вполне нами совершен, то, во всяком случае, мы находимся на прямом и верном пути к нему, наполняла наши сердца восхищением. Знаменательно, что, раз человек вступил на стезю благонамеренности, он становится деятелен, как бес. Мы были полны жаждой деятельности и, оставив дома Очищенного, решили скакать к самой "штучке" парамоновской, к Фаинушке, дабы убедиться, что и невеста подготовлена к перемене своей судьбы. От созерцательного выжидания мы решительно приступили к действию, и остановить нас не могла уже никакая сила.
Зала в доме Фаинушки. Приятелей принял Полкан Самсоныч
Редедя - сонного вида овальный человек с брюшком, одетый
по-домашнему.
Редедя. Милости просим, господа, Фаина Егоровна сейчас пожалует.
Рассказчик. Извините, что побеспокоили.
Глумов (поклонившись). Онуфрий Петрович?
Редедя. Отнюдь. Рекомендуюсь! Полкан Самсоныч Редедя. Странствующий полководец, жилец и фаворит Фаины Егоровны.
Глумов. И фаворит?
Редедя. Фаворит.
Глумов. Да... Велики и многообразны обязанности ваши.
Редедя. И приятны, добавьте-с. В качестве метрдотеля занимаю нижний этаж. А Онуфрий Петрович - это благодетель наш. Вы к Фаине Егоровне?
Глумов. К ней. А что, Фаина Егоровна скоро явится?
Редедя. Вот-вот. За покупками поехала. Садитесь, господа.
Рассказчик (после паузы). А как же инстинкт полководца? Не тянет в сраженье?
Редедя. Тянет. Но два года перемирия себе положил. Два года отдыхаю. Сейчас много приглашений имею. Зулусия, Эфиопия... Выбираю.
Пауза.
Глумов. А как вы полагаете, Полкан Самсоныч, если сейчас немец или турок... готова ли была бы Россия дать отпор?
Редедя. То есть ежели сейчас... сию минуту... пиши пропало.
Рассказчик. Что уж так... решительно?
Редедя. Да как вам сказать... Что боевая сила у нас в исправности верно, и оружие есть... средственное, но есть... и даже порох найдется, коли поискать... Но чего нет так нет - это полководцев-с! Нет, нет и нет!
Рассказчик. Как же так?
Редедя. Нет, и не только у нас - нигде полководцев нет! И не будет-с!
Глумов. Но если есть потребность в полководцах, то должны же отыскаться и средства для удовлетворения этой потребности?
Редедя. А средства есть. Учредите международную корпорацию странствующих полководцев - и дело в шляпе. Ограничьте число - человек пять-шесть, не больше, - но, чтоб они всегда были готовы. Понадобился кому полководец - выбирай любого. А не выбрал, понадеялся на своего, доморощенного - не прогневайся!
Рассказчик. Но кого же в эту корпорацию назначать будут? И кто будет назначать?
Редедя. Охотники найдутся-с. Уж ежели кто в себе эту силу чувствует, тот зевать не будет. Сам придет и сам себя объявит... (Неожиданно задремал и так же неожиданно проснулся.) Вы к Фаине Егоровне?
Глумов. К ней, к ней.
Рассказчик. Скажите, а она скоро будет?
Редедя. Вот-вот.
Глумов. Гм... А вам приходилось в чужих странах воевать?
Редедя (скромно). Не однажды.
Рассказчик. И выгодно это?
Редедя. Как вам сказать... Намедни, как ездил из Эфиопии в Зулусию, одних прогонов и суточных на сто тысяч верст взад и вперед получил. А эфиопский царь Амонасро...
Глумов. Из "Аиды"?
Редедя. А?
Глумов. Из оперы "Аида"?
Редедя (нисколько не смутившись). Он самый. Перед тем как в плен попасть, орден Аллигатора на меня возложил.
Рассказчик. А как вы там за дело беретесь? С чего начинаете?
Глумов. И в чем главное назначение ваше?
Редедя. Делаю рекогносцировки, беру хитростью и приступом укрепления, выигрываю большие и малые сражения, устраиваю засады, преследую неприятеля по пятам. В особенности могу быть полезен во время междоусобий. Однажды помог экваториальным державцам в их взаимных пререканиях.
Рассказчик. Осмелюсь спросить, Полкан Самсоныч, каким же образом страна Зулусия, столь благоустроенная и цветущая и притом имея такого полководца, как вы, так легко поддалась горсти англичан?
Редедя. Оттого и поддалась, что команды нашей они не понимают. Я им командую: "Вперед, ребята!" - а они назад прут!.. "Стойте, подлецы!" - а их уж нету. Я-то кой-как в ту пору улепетнул, а ихний Сетивайо так и остался на троне середь поля...
Дверь распахивается, и влетает Фаинушка. Увидев Редедю,
вольготно расположившегося на кушетке, Фаинушка
обрушивает на него целый поток бранчливых слов, нимало
не смущаясь присутствием незнакомых господ.
Фаинушка. А-а, ты еще здесь? И гостей тут принимаешь? Чтоб глаза мои вас всех больше не видели! Мало, что весь нижний этаж один занимаешь, еще и ко мне лезешь! Ишь разъелся тут! Если вы сегодня же не съедете, самому Онуфрию Петровичу пожалуюсь! Квартира твоя мне нужна! Моя она квартира, не твоя!
Редедя (пытаясь утихомирить Фаинушку). Матушка! Фаина Егоровна! Вы же сами меня от купца Полякова переманили!
Фаинушка. Дура была! Думала, раз ты полководец, то мужчина стоящий. А ты... Полководец! К Араби-паше езжай! Чтоб завтра же, как солнце встанет, следа твоего не было!