Может это произойдёт сегодня? Незнакомец прошёл мимо Уголька, словно его и не было. Стряхнув с шубы снег, мокрый и тяжёлый, сняв шапку серого цвета, мужчина прошёл в жилую комнату, осмотрелся по сторонам.

— Да-с, неплохо живут у нас Смотрители, очень даже недурственно. — произнёс человек, снимая с себя шубу и подходя к платяному шкафу.

Когда он его открыл, у меня открылся рот от изумления: шкаф состоял из двух отделений. В первом, в том, что поуже, ровные стопки белья, полотенец, на верхней полке — меховая шапка чёрного цвета.

Во втором отделении — всевозможная одежда, аккуратно весящая на плечиках. Куртки, пальто из ткани с меховым начёсом и капюшоном, костюмы. Внизу, на полочке — обувь — от лёгких летних туфель до зимних сапог с внутренним мехом. Куда делась фляга с водой и что это за одежда, для меня стало очередной загадкой. Но я понял, каким-то, не знаю каким по счёту чувством, что это моя одежда. Давно носимая мною и от этого ставшая любимой.

Я повернулся к незнакомцу и еле сдержал возглас удивления. Комната, шесть углов, горящий камин, стол, круглый и массивный, четыре стула, явно дорогие, кровать, широкая и без сомнения, очень мягкая и удобная, отгорожена ширмой с нанесенным на её отдельные секции рисунком каких-то ярких птиц.

Но самое главное — за окном, за которым я не так давно видел звезды и светящиеся мачты погибших кораблей, я увидел морской порт, к причалам были пришвартованы десятки, нет, скорее — сотни кораблей различных конструкций, форм и размеров. За окном было утро, время из-за снега и плохой видимости, определить невозможно. Или не утро?

Повесив шубу на плечики, незнакомец повесил её на специальный крючок на внутренней стороне двери. Шапка оказалась сверху шкафа и стала похожа на невиданного зверька, дремлющего на своём привычном, уютном местечке.

— Ну-с, господин Смотритель, приступим-с? — произнёс мужчина, посматривая на навесной….Создатель!

Вот это красота! Не шкаф для посуды и кухонной утвари, а целое сооружение: два вертикальных узких шкафчика, между ними — стол. На нём немыслимое изобилие бутылок, наполненных жидкостями различного цвета, перевернуты фужеры, бокалы и простые стаканы в подстаканниках. Заварочный чайник и небольшое, что-то там, на чём стоял металлический чайник, испускающий пар тонкой струйкой.

— Я бы не отказался от гномьей настойки, господин Смотритель, честное слово! Погода нынче отвратительная, а у меня уже день рабочий закончился. Так что….. — мужчина потёр руки.

Его слова были, как острые штыри, которые больно вонзались мне в мозг, от этой боли становилось пусто в голове, от непонимания происходившего. День окончен, допускаю, что сейчас уже вечер. Гномья настойка — для меня совершенно новое слово, знать бы, что это такое.

Ну и самое главное, пожалуй — с каких пор я стал, как я понимаю, Смотрителем маяка и что ждёт от меня этот мужчина. С густой чёрной шевелюрой волос, тёмными, чуть на выкате, глазами, крупным носом и узкими губами. Мужчина напоминал мне медведя. Огромного медведя.

Я что-то пробормотал, сделал шаг к столику, на котором стояли ровными рядами бутылки и неожиданно понял, что от меня ожидает мужчина. Белая и прозрачная жидкость — это и есть гномья настойка. Знал я также, что открыв правый шкафчик, найду в нём то, чем можно закусить-перекусить.

Я сейчас шёл по ковру с высоким ворсом и уже ничему не удивлялся. Знал я и то, что вместо тамбурного помещения, где сейчас должен находиться Уголёк, будет совершенно другое помещение, а точнее — коридор, который приведёт меня к винтовой лестнице, ведущей наверх и к двери в туалетную комнату.

Так и есть. Тарелки с сыром, с нарезанной колбасой, бужениной. Чёрная икра своими масляными глазами смотрела на меня, словно говоря — странный ты, человек! Многие не знают, что такое икра, а ты меня, вот так, спрятал, взял и поставил рядом с балыком и всякой другой ерундой. Исправляйся, человек, поставь меня на стол, намажь хлебушек жёлтым маслом, положи меня сверху масла тоненьким слоем и ешь. А можешь и жрать, ложкой, мне от этого будет только приятнее.

Накрыв на стол, поставив бутылку с гномьей настойкой, я примостился на краешек стула, наблюдая за мужчиной. Он, пока я накрывал на стол, достал из саквояжа стопку белоснежных листов бумаги, чернильницу-непроливайку, гусиное перо.

— А что же вы, господин Смотритель, не составите мне компанию? Неужели — приболели? А ещё вчера так лихо отплясывали на балу у графини Лоорд, мы все вами любовались, честное слово! Ну, что же, придётся мне самому…так сказать, в целях лечения, ибо…

— Нет, спасибо. Работы много, сами понимаете, господин…..

— Никс Горон, к вашим услугам. За ваше здоровье и за ваши умелые руки! — мужчина выпил рюмку настойки, сразу же наполнив её до краёв. — Конечно понимаю я вас, господин….

— Верд. — ответил я.

— Да-да, как я мог забыть имя нашего нового Смотрителя! — Горон притворно улыбнулся, опрокидывая вторую рюмку. — О, икра! Лет десять не ел этого чуда. Разрешите вкусить?

Ел он, нет, скорее — жрал, всё так…ммм….вкусно и аппетитно, что мой желудок-предатель издал булькающий звук и утробно заурчал.

Когда сытый и довольный, изрядно принявший на грудь, Горон вытер рукавом своего, явно дорогого, костюма рот и смачно отрыгнул, произнёс:

— Ну-с, господин хороший, сейчас можно и поговорить о гонораре за проделанную вами работу. Это только подумать! Семьдесят лет никто не мог отремонтировать маяк, а тут вы появились и раз…..маяк заработал, Перемещение теперь чётко фиксируется, теперь мы защищены от таков и всякой другой нечисти. Вы, а это главное, не скромничайте. У Императора денег много, он в них купается. Ну-с, сколько вы потребуете?

Пока господин разлюбезный наливал, не знаю какую по счёту, рюмку, я поднялся из-за стола, подошёл к окну, задумался. Первое — что за ремонт маяка? Вставить кристалл в пазы и протереть пыль с зеркал и окон? Ладно, пока это не берём в расчёт. Второе — что за Перемещение и кто такие «таки»? Третье — как мог Мир подстроиться под меня у меня же на глазах? Ну, и четвёртое — бал какой-то, деньги, Империя с его богатым Императором. Показать себя несведущим в этих вопросах? Нет, будет слишком подозрительно. А вообще — всё бред сумасшедшего, не иначе!

Я услышал негромкое посапывание, повернулся к столу. Мать честная! Горон спал, шлёпая губами во сне. Этого мне только не хватало. Я кашлянул, спящий вздрогнул, посмотрел по сторонам, словно не понимая, где он находится. Когда его взгляд остановился на почти пустой бутылке с гномьей настойкой, он, крякнув и потирая руки, выпил рюмку и совершенно трезвым голосом произнёс:

— Мне приснилось, или вы назвали сумму в десять тысяч? — это прозвучало, как намёк. Ну что же, поиграем по его правилам.

— Сто тысяч и никак не меньше, господин Горон! — произнёс я и сам удивился своей наглости.

Горон поперхнулся, изо рта полетели хлебные крошки, глаза стали огромными. Когда он прокашлялся, я услышал:

— Побойтесь Всевышнего, господин Верд! Вы разорите всю нашу казну!

— Девяносто.

— Пятьдесят.

— Восемьдесят пять.

— Шестьдесят. — Горон застыл неподвижно.

Я выдал то, чего от себя никак не ожидал:

— Двести и ни золотого меньше! Иначе погашу маяк и живите, как хотите.

— Согласен. — тихо произнёс Горон. — Меня, приказчика Его Величеста, четвертуют, но воля ваша. Да будет так!

Приказчик стал быстро писать на листе бумаги, хитро посматривая на меня. Надул, как пить дать, надул.

— Вот здесь поставьте свою подпись, господин Верд.

— А если не поставлю? — спросил я.

— Сколько? — тихо спросил Горон.

— Пятьсот!

Горон застонал, но потянулся к новому, чистому, листу бумаги. Лицо его побледнело, мне стало жалко этого человека. Через полчаса сделка состоялась, я стал счастливым обладателем трёхсот тысяч золотых. Горон улыбался. Сколько он поимеет денег от нашей сделки — загадка, но мне это было абсолютно не интересно. Куда девать эту кучу денег, я не представлял, да и зачем мне золото в Империи, если я здесь гость?