Иисус прохаживался по ночной пустыне, освещенной луной. Глаза его любовались своеобразными пейзажами, а его помыслы были заняты беседой со своим Отцом Небесным.
"Ты, Отче, говоришь мне, что я уже Наставник, Учитель, и дал мне соответствующие знания об этом, чтобы я их мог нести людям. Ты меня вразумил, как нести свет Твоих знаний в народ, чтобы люди могли очищаться от своих грехов. Благодарю Тебя, Боже, ибо я уже знаю, о чем говорить людям. Но пусть моими устами говорит Дух Твой, когда я буду общаться с народом, чтобы слово уст моих было живым Словом уст Твоих. Поэтому сердце и душу я предаю Тебе, в Твои врачующие, благодатные руки, чтобы во мне расцветало Царствие Небесное Твое. И тогда мои уста разнесут племенам, народам и языкам блаженную, радостную весть о Твоем Царстве, Которое приближается".
В блаженном состоянии он не заметил, сколько ушло времени на его прогулку по пустыне под светом блистающей луны, которая также могла считать себя очищенной. Да, она вся светилась своей ослепительной чистотой, а та полутеневая фигура, которая вырисовывалась на ее диске, напоминала молящуюся фигуру человека.
"Молящийся Богу да очистится, убелится и засияет божественным светом", - думал Иисус, рассматривая красоту луны и молящуюся фигуру на ней. Затем он стал медленно продвигаться к своему месту пребывания в пустыне.
Поправив свое песочное ложе и постелив накидку, Иисус улегся в ясли, прикрыв себя накидкой. Он вспоминал встречу с Учителем Праведности и свою беседу с ним... После он вспоминал советы и наставления Иерофанта... и с прощальным поцелуем он погрузился в сон.
Внутри него зазвучал небесный голос: "Чему можно уподобить Царство Небесное? Наблюдай!"
Крутящиеся разноцветные туманные блики пропали, и Иисус увидел большую прекрасную добрую женщину. Она приготовила три меры муки, затем взяла закваску и положила в эти три меры муки, чтобы вскисло все. Получился большой каравай хлеба. Иисус приближался к этому хлебу, который становился все больше и больше, достигая небес. Иисус окунулся вглубь этого хлеба и был удивлен. Перед ним лежал прекрасный город, сияющий восхитительным светом. Мир, благодать, радость и покой ощущались в этом неописуемом Царстве. Иисус стоял завороженный, и его взгляд блуждал по тем красотам, которые открывались перед его очами.
"Вот это есть Царство Небесное!" - восхищенно внутри себя воскликнул Иисус.
Окинув еще раз взглядом удивительное царство света, он сделал шаг назад, чтобы выйти из этого огромного каравая хлеба. Но Иисус не увидел перед собой ни женщины, ни каравая хлеба. Перед ним лежала вспаханная земля, и послышался голос с неба: "Царствие Божие подобно и тому, что ты сейчас видишь".
Иисус видел человека, бросающего семя в землю. Затем он видел, как человек спит и встает и как проходят день и ночь. И как семя всходит и растет, человек не ведает и не знает. Иисус видел, как из земли сперва поднимаются побеги, потом колос, потом полное зерно в колосе. И вот когда созревает плод, человек немедленно посылает серп, потому что настало время жатвы. От поля с колосьями веяло благодатью. Но вдруг перед его глазами поле стало исчезать, превращаясь в прекрасный город. Вся душа Иисуса пребывала в блаженстве от увиденного.
"Как же вместить Царство Небесное в сердце свое?" - подумал Иисус. С небес послышался голос: "Смотри, как притчею это можно отобразить".
Иисус увидел перед собой зерно горчичное, которое есть меньше всех семян на земле.
"Такое горчичное зерно можно отыскать духовными очами в сердце своем, наставлял голос с Небес, - и если сердце благодатное, подобно благодатной земле, то, посаженное в землю, это малое зерно всходит и становится больше всех злаков".
Иисус увидел, как из этого зерна малого выросло дерево и пустило большие ветви, создавая прохладную тень и уют. Птицы небесные стали прилетать и укрываться в этих ветвях. И это огромное дерево превратилось в сверкающий небесный город, где жили Ангелы. Счастье от увиденного переполняло душу Иисуса.
"Боже! - воскликнул он, - как прекрасно!"
"Эти зерна малые могут прорастать в сердце благодаря Слову Божиему и благим деяниям, - наставлял Иисуса голос с Небес. - Но будь внимателен, ибо Лукавый не дремлет и делает свое дело. Вот смотри, ибо в этом видении Царство Божие подобно человеку".
Иисус увидел доброго человека, имеющего богатство. Этот господин посеял свое доброе семя на поле своем. Господин и слуги его уснули. Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел. Дни текли своей чередою: ночь сменялась днем, а день - ночью. Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Пришедши же рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?
Господин, зная деяния лукавого, сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их?
Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы; оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою.[125]
Голос с Небес добавил, разъясняя Иисусу: "Враг, посеявший плевелы, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего..."[126]
"Царство Божие, - произносил Иисус, - подобно человеку, человеку... имеющему в себе семя..."
Вдруг перед ним возник сияющий Иерофант из уст которого текла речь: "Семя, которое внутри тебя есть, подобно хлебу небесному, хлебу жизни. Оно бесценно. Когда оно выходит наружу - умирает, а, сохраняясь в тебе под руководством Учителя, Духа Божьего, - будет хлебом жизни для тебя самого и для всех людей. Ибо твои уста начнут изрекать Слово Божие - зерна небесные, зерна пшеничные - хлеб небесный, хлеб живый, хлеб жизни, если ты Сын Божий".
Видение пропало, но до Иисуса доносился голос: "Сей семя свое в сердце свое с Богом... Богом... Богом..."
Иисус почувствовал, что он лежит в своих песочных яслях. В глазах было темно. Открыв глаза и сбросив с чела накидку, он увидел перед собой ночное небо. Иисус приподнялся, чтобы взглянуть на луну, и был удивлен тем, что луна поднималась с востока и была не полной, а уже ущербной. До ее цельного сияния не хватало одной четвертой части.
"Боже! - проговорил про себя Иисус, - неужто я не заметил, как пролетели четыре дня, а значит, мое пребывание здесь в пустыне длится уже восемнадцать, либо девятнадцать дней. Если луна сейчас на восточном небе, то время, видимо, приближается к полночи, а значит, до утра еще далеко.
Надо мне попробовать сейчас не погружаться в сон, а помедитировать, чтобы быть в бодром состоянии и встретить утро.
Иисус сел у камня, возле которого медитировал, и стал смотреть перед собой. Те камни, которые находились в пустыне перед его очами, стали обретать разные облики. Они вдруг увеличивались, но, когда веки подергивались, камни вновь приобретали своей первоначальный вид. От немигания камни меняли свои очертания и формы, походя на разные фигуры животных или строения. Образы то затуманивались, расплывались, то принимали четкие очертания, и этим создавалась иллюзия их перемещений. После очередного помутнения в глазах образ пустыни стал вырисовываться, и Иисус увидел, как к нему не спеша приближается фигура. Сосредоточив свой взгляд, он обнаружил, что к нему вальяжной поступью двигается лев, царь пустыни. В его голове возникла мысль: "Если ты чист, зверь тебя не тронет. Будь спокоен, как Даниил среди львов. Рождай в себе любовь ко всем и будь с Богом. Бог - это твой щит, надежда и опора!"
Лев остановился в двух шагах от Иисуса, потянул носом отрывисто окружающий воздух, пытаясь определить запах.
Иисус спокойно произнес: "Мир тебе!" Лев потряс легко своей шевелюрой, солнечной гривой, и слабый добрый рык прозвучал из закрытой пасти. Глаза зверя пустыни внимательно глядели в очи Иисуса, а Иисус с любовью смотрел в глаза льва. Лев в нерешительности опустил голову, как бы отвесив поклон и, медленно повернувшись, стал удаляться. До Иисуса донесся слабый внутренний, добрый рык льва, который преобразовался в человеческий голос, звучащий как затухающее эхо: "Ты чист, чист... чист... чист..." Окрестный пейзаж пустыни перед глазами Иисуса мутнел и увеличивался, а затем медленно возвращался в свои четкие очертания. Льва не было видно. Камни, глыбы и скалы стали приобретать очертания городских строений, которые через некоторое время вновь возвращались в соответствующие формы каменистой пустыни. Но городской пейзаж с разными архитектурными построениями все устойчивее и длительнее по времени возникал перед его очами.