Старавшийся держаться как можно невозмутимее, Онгемунд так крепко сжал вечное перо, что оно лопнуло и чернила потекли по рукам на лист бумаги. Правда, тот до этого всё равно был девственно чист, теперь его пятнали уродливые кляксы разных размеров. Фельдмаршал даже не обратил внимания на то, что руки его и обшлага мундира испачканы.

— Прошу просить меня за то, что принёс вам эту чёрную весть, — произнёс напоследок неприметный человек, прежде чем выйти из палатки Онгемунда.

И вот теперь именно на его словах основывалось утверждение фельдмаршала. Да и большая часть грядущего боя тоже. Однако словам герметистов стоило верить — уж в этом-то Онгемунд имел основания убедиться на личном опыте. Хотя бы во время недавней операции против народников в районе Дешта и Угренча. Даже лучшим шпионам было далеко до осведомителей из герметистов, доставлявших крайне важную информацию. Всегда точно тогда, когда это было нужно.

— Ты ещё ни разу не ошибался в своих советах, — произнёс Иштуган-бей, — и потому я следую им. Но пойдут ли твои солдаты в бой вместе с моими?

— Как и было оговорено в плане сегодняшней битвы, — кивнул фельдмаршал, — солдаты группы армий Степь атакуют Бадкубе с восточной стороны.

— Хорошо, — важно кивнул Иштуган-бей и обернулся к своему адъютанту. — Вели моим ленивым собакам готовиться к бою. Скоро они прольют кровь народников.

За такое отношение к своим солдатам Онгемунд тоже не слишком уважал командующего бейликов. В каждом слове его сквозили спесь и пренебрежение к тем, кто умирал по его приказу. Имеющий богатый опыт сражений, начинавший простым субалтерном ещё до Первой войны, фельдмаршал привык уважать своих солдат и ценить их жизни. Конечно, не раз ему приходилось отправлять на верную смерть целые полки, однако никогда он не назвал даже худших солдат в его армии или группе армий ленивыми собаками.

Дежурный офицер крейсера «Серес» лениво наблюдал за небом. Синева его была жгучей, что удивительно для поздней осени. Он прогуливался по открытой верхней палубе. Иногда останавливался у телефонных аппаратов, связывающих его с постами наблюдения. В этот момент он отчаянно завидовал матросам, что сидели там. Они хотя бы видели бой, идущий внизу. Пускай «Серес» и не принимал в нём участия, но ведь поглядеть-то есть на что. Дежурному же офицеру оставалось только гулять по палубе, сунув руки в карманы, чтобы не так мёрзли, да слушать долетающие до его ушей отдалённые звуки сражения.

Он в очередной раз остановился у телефонного аппарата, подумал пару минут — звонить ли на наблюдательный пункт или ну его, как телефон вдруг издал резкую, пронзительную трель. Молодой офицер даже замешкался на секунду, прежде чем сорвать трубку.

— Докладывайте?! — рявкнул он, стараясь перекричать ветер.

— Над морем обнаружены пять вымпелов, — протрещало в ответ. — Точных данных нет.

— Поднимаюсь к вам, — крикнул офицер.

Сказано — сделано. Не прошло и пяти минут, как молодой человек уже оказался около дальномера. Он приник к нему надолго. Однако толком ничего разглядеть не смог — расстояние до появившихся над морем кораблей было предельным для наблюдательного прибора.

— Немедленно доложить на мостик, — распорядился офицер.

— Есть, сэр, — тут же взял под козырёк связной матрос, однако стоило только офицеру отвернуться, скроил такую утрировано-надменную рожу, что все матросы на дальномерном посту принялись зажимать руками лица, чтобы не рассмеяться. Молодого офицера не слишком-то жаловали в команде именно за его непомерную спесь.

Через пять минут флаг-офицер докладывал об обнаружении эскадры коммодору Дадри.

— Поднимайте «Несгибаемого» в воздух, — тут же велел он. — И прикажите «Карадоку» и «Каледону» разворачиваться с нами в ордер для отражения воздушной атаки.

— Осмелюсь заметить, что в таком случае они не смогут прикрывать своими орудиями войска генерала Нитена, — заявил флаг-офицер.

Он будто намерено выводил коммодора из себя.

— Это так и есть, — кивнул Дадри. Однако пояснять свой приказ не стал — много чести для простого флажка. Его задача исполнять приказы, а уж разбирается в них пускай сам — разжёвывать ему всё коммодор вовсе не собирался.

На эволюции котсуолдской эскадры в небе обратили внимание все, кто не был занят сейчас сражением со степняками. Хотя войско князей было практически разгромлено, и сейчас в беспорядке отступало. А если уж честно, то бежало без оглядки, спеша убраться подальше от падающих на голову снарядов и длинных пулемётных очередей. Однако армия бейликов и союзных им блицкриговцев уже перешла в наступление. Медленно двинулись вперёд пехотные цепи. Открыли огонь орудия полевой артиллерии.

— Этим как будто наплевать на эскадру в небе, — заметил Солнцеслав. — Идут уверенно, даже как-то слишком.

— Как будто не видели, что сталось со степняками, — кивнул я. — Странно это. От бейликов, наверное, такого ещё можно ожидать — они людей не считают. Но Блицкриг — другое дело. Там военные грамотные и рациональные, просто так солдат гробить сотнями не в их стиле.

— Значит, стоит ждать какого-то подвоха.

— Эй! — крикнул Мгер, перебивая Солнцеслава. — На небо гляньте! Корабли разворачиваются!

Мы все тут же задрали головы, включая и парня в пропитанной бензином робе, который заправлял сейчас наш автомобиль. Он и не заметил, как шланг выскользнул из горлышка бака — и теперь бензин льётся ему прямо на штаны.

Громады небесных крейсеров медленно разворачивались. А где-то вдалеке над городом показались палубные надстройки флагмана котсуолдской эскадры. Он поднимался в воздух. Однако танкеры не спешили вслед за ним — и это меня очень встревожило.

— Удирают, сволочи, — прошипел сквозь зубы Солнцеслав.

— Вряд ли, — покачал головой я. — Они бы не бросили солдат в окопах. Не в их правилах — Котсуолд старается своих не бросать. К тому же, танкеры не взлетают. А без них котсуолдцы отсюда не улетят ни за что.

— Если только совсем уж жареным не запахнет.

— Это вряд ли, — снова усомнился я. — Сюда должен не меньше чем весь флот Блицкрига лететь, чтобы они тут же удрали. В ином случае, скорее всего, примут бой.

— Только с кем?

Я в ответ мог лишь пожать плечами.

— Туго нам придётся без их пушек, — заметил Мгер.

И только тут он обратил внимание на рабочего, так и продолжавшего стоять с раскрытым ртом. Бензин из его шланга уже успел пропитать землю вокруг нас.

— Ты что творишь?! — заорал бывший анархист. — Всех нас на тот свет отправить хочешь, да?!

От вопля его парень тут же пришёл в себя. Он быстро сунул шланг обратно, однако бак оказался уже полон и бензин хлынул на борт нашего авто.

— Да мы же теперь вспыхнем, как спичка! — пуще прежнего накинулся на рабочего дашнак, сжимая увесистые кулаки. — Ты саботажник! Сукин сын!

Мы едва успели перехватить его, прежде чем Мгер и вправду съездил несчастному парню по уху. Вряд ли это пошло бы тому на пользу.

— Да закрой ты вентиль, дубина! — рявкнул Солнцеслав. — Что ж ты стоишь, будто громом поражённый?!

Молодой рабочий, наконец, совладал с собой. Он быстро закрутил вентиль. Однако вся земля вокруг нас успела уже основательно пропитаться бензином. Вспыхнуло бы всё, и правда, от одной искры.

— Придётся автомобиль наш толкать, — пробурчал Солнцеслав. — Заводиться тут — чистое самоубийство.

Никому из нас не улыбалось теперь по вине зазевавшегося работяги толкать загруженный патронами к пулемётам и заправленный под завязку автомобиль. Но выбора у нас не было.

— Ты давай помогай! — прикрикнул на рабочего Мгер. — Не то живо оформим тебя тут же, как вредителя. Знаешь, что делают с вредителями в военное время.

Он внушительно помахал перед лицом парня зажатым в кулаке маузером. Хотя, наверное, рабочий и без этого помог бы нам — слишком уж виноватым он выглядел.

Вместе мы впряглись в автомобиль, навалились как следует. В этом деле ведь главное его с места сдвинуть, а дальше уже легче пойдёт. В общем на раз-два-взяли мы вытолкали автомобиль подальше пятна бензина, который растянулся красивой радужной плёнкой по лужам.