— Полковник вполне доверяет мне вести переговоры от имени всех наземных частей, находящихся сейчас в Дёйнкирхе, — ответил без запинки Чёрный барон. — Равно как Бригадиру доверяют все наёмные эскадрильи.

— Весьма разумно, — кивнул фельдмаршал. — Полковник знает, что будет немедленно арестован нами, как военный преступник, заочно осуждённый и приговорённый к смертной казни.

— Это сужает круг его действий, — заметил Чёрный барон. — Я понимаю ваши слова, фельдмаршал, таким образом, что переход Корпуса смерти на сторону Блицкрига невозможен.

— Оставьте, — отмахнулся Фредефрод. — Я уверен, что полковник даже не рассматривал такой вариант развития событий. Если вы ещё встретитесь с ним, скажите, что прорываться через наши линии обороны к имперскому фронту ему будет весьма затруднительно. Мы подготовились к прорыву.

— Я обязательно передам ваши слова полковнику, как только встречусь с ним, — ответил Чёрный барон. — Но теперь нам пора перейти к делам, касающихся непосредственно нас.

— Погодите минуту, — вмешался Бригадир, до этого момента сохранявший молчание. — Я бы настоятельно рекомендовал вам пропустить Крига на имперский фронт. Ведь этим вы покажите многим частям наёмников, оставшихся в городе, что соблюдаете правила войны. Вы не забыли, фельдмаршал, что в Дёйнкирхе находятся не только Урдские добровольцы и Корпус смерти, но несколько десятков наёмных рот и эскадрилий. Их ещё достаточно много и они колеблются. Мы для них не являемся авторитетом — они следят сейчас за вашими действиями. С какой стороны вы покажете себя.

— Вы считаете, мне есть резон опасаться их? — скривил лицо в презрительной усмешке Фредефрод. — Не слишком ли мала их угроза?

— Возможно и невелика, — согласился Бригадир, — но примкнув к Корпусу смерти в его прорыве, они способны очень серьёзно потрепать ваши части. А так вы сбережёте и своих людей — и в немалом количестве — и приобретете, возможно, ещё некоторое количество наёмников. Быть может, численность их будет не больше полка, но выгода, думаю, очевидна.

— Я подумаю над вашими словами, — кивнул Фредефрод, — а пока давайте всё-таки перейдём к тем делам, что касаются непосредственно нас.

Бригадир в ответ только кивнул, а Чёрный барон, который явно не любил, когда у него перехватывали инициативу, скривился не хуже фельдмаршала. Ему сейчас только монокля в глазу не хватало.

— Условия вашего найма стандартные, — заявил Фредефрод. — Сражаться придётся на восточном фронте — в Урде. Точнее, в Державе, которую с помощью фельдмаршала Брунике организовал некто Гетман. И вас, господа урдские добровольцы, — обратился он отдельно к Чёрному барону и его немногочисленной свите, — ждёт небольшой сюрприз в городе, что стали столице Державы. Уверен, вы будете ему приятно удивлены, но пока я должен хранить это в секрете.

Глаза всех добровольцев мгновенно загорелись нехорошим огнём. Все они давно мечтали снова вернуться на родину, чтобы пустить кровь косорылым, и теперь, благодаря Блицкригу, у них такая возможность появилась. Чему все они были очень рады.

Мы возвращались в столицу Нейстрии — и было наше путешествие каким-то совсем безрадостным, хотя причин для этого вроде, как и не имелось. По крайней мере, не имелось их на первый взгляд. Котсуолдское командование рассчиталось с нами честь по чести, да и Фредефрод, выступивший от лица предложившего контракт генерал-кайзера, тоже не поскупился. А потому деньги были и в казне, которой заведовал Аспирант, и у нас в карманах. Вот только тратить их пока оказалось некуда. Нам снова нашлось место на авианосце, только теперь уже блицкриговском. Он поднялся с земли у самых окраин Дёйнкирхе — в отличие от котсуолдцев их врагам было некуда спешить — и как сообщили нам на его борту, сесть должен был уже в столице Нейстрии. Туда же скорым маршем двинулась и армия Фредефрода.

Небесный флот Блицкрига понёс в сражении над Дёйнкирхе большие потери, и мы, пускай и перешли теперь на сторону бывшего врага, втайне гордились этим. Так уж случилось, что в эскадрилье не было никого родом из Блицкрига, да и имперец только — Готлинд. И всем нам новый контракт не пришёлся по душе. Но даже я успел проникнуться безоговорочной верой в Бригадира, хотя состоял в эскадрилье без году неделя. Его решения тут не было принято даже обсуждать — тайно или открыто.

Даже могучий флагман Блицкрига «Вергельтунг» оказался весьма серьёзно повреждён. Сначала он прошёл под огнём сразу двух суперлинкоров Котсуолда, отчаянно отстреливаясь от обоих, а после угодил в засаду, устроенную Чёрным Буковски. К слову, старый воздушный пират тоже не перешёл на сторону генерал-кайзера. Слухи относительно его судьбы сильно разнились. Одни утверждали, что он предложил свои услуги Империи, которая отчаянно нуждалась в небесных кораблях. Другие же не менее уверенно говорили, что видели частный флот Буковски отступающим вместе с котсуолдцами в сторону острова. Но пока ни одна ни другая версии не получили подтверждения.

— Дёйнкирхе стоил Блицкригу очень дорого, — сказал мне как-то Оргард.

Мы сидели с ним в общем кубрике, где помещались все летуны нашей эскадрильи, за исключением, конечно, Бригадира с Аспирантом. Тем, как офицерам высокого ранга, полагалась отдельная каюта, правда, им пришлось её делить на двоих. Но это всё же куда лучше общего кубрика с подвешенными между переборок гамаками. Техники же и вовсе жили в ангаре, где стояли наши аэропланы. После сражения с ними было столько возни, что успеть бы до прибытия в столицу Нейстрии. Какие-то чинили прямо тут же, по ходу дела разбирая те машины, что уже не подлежали восстановлению. Но куда больше было тех, с которых оставалось только снять все исправные детали, а остальное отдать на металлолом. Опустевшие корпуса таких вот несчастных аэропланов утаскивали цепями куда-то вглубь авианосца. Я лишь раз случайно стал свидетелем этого зрелища — и мне от него стало не по себе.

— Он всем недёшево обошёлся, — ответил я. — Ты ведь сам знаешь потери в нашей эскадрилье. Когда ещё мы от них оправимся?

У Оргарда ответа на мой — в общем-то, риторический — вопрос, конечно же, не нашлось.

Осложнялась ситуация тем, что на борту блицкриговского авианосца царили весьма жёсткие порядки. И достать спиртное не представлялось возможным — ведь ни у кого из нас попросту не было выходов на нужных людей. А потому длительное путешествие превратилось для многих едва ли не в настоящую пытку. Потому что отсутствие спиртного ещё сильнее обостряло мучавшую всех нас чудовищную скуку. Не резаться же в карты сутки напролёт.

Однако нет худа без добра — на второй день полёта мне удалось, наконец, пообщаться с Гневомиром.

Мы встретились с ним в пустом коридоре сразу после отбоя. По гулким стальным палубам ночами ходили патрули, которые должны были ловить возможных диверсантов, укрывшихся на борту авианосца, и потому наша авантюра казалось вроде бы весьма опасным делом. Ведь с наёмниками особенно церемониться не станут — вполне могут, застав вот так ночью за переговорами на незнакомом языке, вышвырнуть за борт без затей — и дело с концом. Ищи-свищи потом двух летунов. В это я верил, конечно, не слишком сильно — всё-таки блицкриговцы не пираты какие-нибудь. Но вот разбирательств, крайне для нас с Гневомиром нежелательных, было не избежать. И итогом их вполне могло стать прекращение контракта с нами обоими, что пока ни в мои планы, ни в планы Гневомира не входило. Однако патрули как будто намерено так сильно бухали по палубе тяжёлыми ботинками, что их всякий раз бывало слышно за версту. Поэтому опасаться нам вроде как особенно нечего.

— Времени у нас немного, поэтому давай сразу к делу, — первым заговорил Гневомир. — Я так понимаю, ты не просто так нанимался в эскадрилью, верно? У тебя дело к нам с Готлиндом?

— Никаких особых дел уже нет, — пожал плечами я. — Скажу честно, по вашу душу меня отправил товарищ Гамаюн — он теперь командует всей стражей Революции. Ему надо было разобраться, зачем ты вместе с анархистами и бандитами Вепра уничтожил наш самый передовой научный комплекс на реке Катанге.