СМИ, находящиеся в плену собственных предрассудков, конечно, отчасти цензурировали эту блестящую пропагандистскую акцию НБП. Однако изначальная информация всё же просочилась в Россию. Постоянно давали информацию (тоже в своём духе) о ситуации в Севастополе на ТВ-6 «Скандалы недели». Поддержал, хотя и вяло, информационный поток Любимов в своём «ВИДе». Газеты «Коммерсант», «Независимая газета», «Время МН», «Сегодня», каждая поместила по несколько статей о судьбе национал-большевиков. В конце концов представительство МИДа вмешалось в ситуацию. Глава МИДа Иванов договорился с Украиной о том, что нацболы будут переданы в Россию. Об этом мы узнали из ответов МИДа на запросы депутатов. Затем дело вдруг застопорилось, кажется, по вине Генеральной прокуратуры, которая не по форме составила запрос о выдаче. А может, украинская сторона решила подольше подержать нацболов в тюрьме, дабы больше наказать их.

Планируя акцию в Севастополе, партия, разумеется, понимала, что национал-большевикам придётся отсидеть в украинских тюрьмах какое-то время. Мы рассчитывали на несколько месяцев. Однако, взвешивая пропагандистский эффект акции и цену, которую придётся заплатить, партия всё же приняла решение в пользу акции. К тому же с точки зрения закона как Российской Федерации, так и с точки зрения украинского законодательства ребята не совершали, оккупируя башню клуба моряков, преступления. Было совершено правонарушение, даже не тянущее на хулиганство. Никто не пострадал, никого даже не толкнули. Пришли, заняли пустующее помещение башни, закрылись…

В европейской стране дело закончилось бы штрафом. В самостийной Украине это стоило 15 товарищам шести месяцев отсидки в тюрьмах и на пересылках. Двое заболели туберкулёзом.

Мне пришлось перенести тяжёлые атаки со стороны родителей наших пацанов. Мы с самого начала собрали родителей москвичей, дали им всю возможную информацию, как могли попытались успокоить. Я, Андрей Фёдоров, адвокат Сергей Беляк. Родители вначале в большинстве своём повели себя разумно, стали выступать с нами единым фронтом. Впоследствии, увы, их эмоции унесли их далеко. Представители Генеральной прокуратуры, встретившись с родителями, сумели даже убедить их снять вторую передачу Любимова с эфира — якобы эта передача повредит выдаче их сыновей на Родину. На самом деле родителей обманывали: любая огласка всегда работает на обвиняемых. Чем более известно то или иное дело широкой публике, тем более оно может рассчитывать на справедливый исход.

Севастопольская акция на самой Украине подняла репутацию Национал-большевистской партии на недосягаемую высоту. Мы оказались единственной партией которая за восемь лет независимости Украины совершила конкретную акцию: сделала в полный голос заявку на Севастополь, с потерей которого смирились все политические партии России. К тому же мы заплатили за возможность сказать вслух: «Севастополь — русский город!», «Кучма — подавишься Севастополем!» — своими страданиями, своей шкурой. В России, совершив севастопольскую акцию, НБП отодвинула многие партии и спокойно вышла вперёд. Было ясно, что вот партия, готовая рисковать, рискующая, борющаяся, «отвечающая за свой базар», если перейти с высокого штиля на низкий.

Владимир Давиденко, глава политического движения «Спас», сказал тогда Баркашову: «Вот смотри, как люди самоотверженно работают, шкуры своей не жалея. А ты? Почему твои люди бездействуют?» Баркашов что-то буркнул, вроде того что это несерьёзно, но, впрочем, добавил: «Да, Лимонов — человек принципиальный». Давиденко передал мне похвалу, на самом деле похвалу, поскольку Баркашов никого никогда не хвалил. В те месяцы я контачил с Давиденко, поскольку не мог смириться с тем, что Национал-большевистская партия не будет участвовать в выборах. Дело в том, что, сидя в своём кабинете в Государственной Думе, седой паук Давиденко, профессор полярной медицины, плёл свою паутину. Организовывал блок «Спас». Я был с ним знаком уже в 1996 году, моё внимание в 1999 году он привлёк тем, что в печати появились сообщения о том, будто политическое движение «Спас» организует избирательный блок, в который войдут: Давиденко, Баркашов и другие правые лидеры. Тут я и встрепенулся. Давиденко был членом фракции ЛДПР, он был заместителем председателя Комитета Госдумы по медицине, известен был мало. Но с Баркашовым такой блок мог взять свои 5 %. Если бы за Баркашовым поставить мою фамилию, я был уверен что мы могли бы получить свои 7–8% голосов избирателей. Я позвонил Давиденко. Тот несколько заикался, заикание придавало его речи характер упрямства и особой значительности. «Ну так приходи, побеседуем», — сказал Давиденко. Это было в конце июня, я полагаю в начале июля.

Мы встретились в его госдумовском кабинете, над столом сбоку у него висел диплом Гарвардского университета. Я утонул в чёрном кресле. Давиденко сказал, что да, он формирует блок, но работать с «Сашей» очень трудно. «Ты же сам знаешь, какой он у нас». Я знал и кивнул. «А чё у тебя с Анпиловым не вышло?» — спросил он. «Да кинул Анпилов нас». — «Ясно. К нам хочешь? К нам теперь все хотят… Я тут ежедневно встречаюсь с лидерами националистов». — «Где ж ты их столько набрал, лидеров, чтоб каждый день?» — «Вчера Севастьянов был, сегодня Миронов подойдёт. Знаешь, бывший министр по печати. И Фёдоров подойдёт, который из Долгопрудной, от Баркашова откололся». — «Володя, это ж все лидеры без организаций. За ними никого нет. Только тусовка. Зачем они тебе?»

Мы заспорили. Он сказал, что ему нужны три-четыре зарегистрированных организации. Что у него у самого есть «Спас», что есть «Возрождение» Валерия Ивановича Скурлатова и что Фёдорова из Долгопрудной он тащит в «Спас» потому, что у Фёдорова есть зарегистрированная общероссийская организация.

«Не верю ушам своим! — сказал я. — Откуда у этого фашиста по воскресеньям общероссийская организация?!» — «Есть-есть у него регистрация. Другое дело, что Саша — капризный диктатор, он Фёдорова не хочет, Фёдоров от него откололся. Это же его бывший подчинённый. Ему, он считает, западло с ним в одном блоке… Но я ему говорю: «Ты, Саша, у нас звезда, но регистрации общероссийской у тебя тоже нет». А почему ты назвал Фёдорова фашистом по воскресеньям?» — «Говорят, он всю неделю работает в ЦКБ как приличный труженик, в костюме, а на выходные надевает эрэнешную форму, портупею и строем прогуливается по Долгопрудной».

Мы с Давиденко посмеялись. Он был скорее умеренно правым и знал радикальную правую тусовку плохо. Все эти «лидеры» представляли или сами себя, как буржуа Севастьянов, — автор книги «Национал-Демократия», издатель куртуазных маньеристов (!), или имели под началом десяток хмурых пожилых молодцов, как Фёдоров, или прославились тем, что однажды сказали что-то против евреев, как Миронов. Давиденко — учёный, он вылез из своего умеренного покоя фракции ЛДПР, на мой взгляд, только потому, что вылетел из фракции и, чтобы остаться в Думе, должен был что-то изобрести. Изобретение его было не таким уж и глупым, и оно могло закончиться успешно, если бы не жадность Баркашова.

«Хочу к вам пристроиться, — сказал я. — Поговори с Сашей». — «Ты же знаешь, у него на тебя аллергия. А в последнее время ещё и дух соперничества. Поговорю. А чего ты хочешь?» — «Третье место. Баркашов, ты и я. Или: Давиденко, Баркашов, Лимонов». — «У, чего захотел! Хватит с меня Баркашова… А деньги у тебя есть, 84 тысячи долларов?» — «Почему 84? На троих дели, получится по 28 тысяч». — «Нет, Сашка настаивает, чтоб сбросились по 84 тысячи. 84 залог, а две другие части пойдут на расходы по выборам. Так есть или нету? Вы ж бедные, с голой жопой ходите». — «Есть деньги. Есть пара бизнесменов, желающих дать денег».

На том мы и расстались. Давиденко стал интриговать в мою пользу. Баркашов вначале наотрез отказался, потом, когда обнаружилось, что у других союзников всё же нет денег, помягчел. Он нерасчётливо выгнал из блока Скурлатова, милейшего Валерия Ивановича, держателя зарегистрированной марки — всероссийской партии «Возрождение». «Я не хочу за тебя платить!» — сказал он и выгнал. Надо было заплатить. Потому что если, кроме собственно «Спаса» — ещё две-три политические организации со всероссийской регистрацией, то у министра юстиции и Центризбиркома не хватило бы времени разрушить все организации блока. Удивителен здесь цинизм власти, которая позволяла и позволяет себе регистрировать и перерегистрировать такие несуществующие в природе организации, как «Возрождение» или «Спас», поскольку во главе их стоят такие неодиозные и незасвеченые люди, как Скурлатов или Давиденко, и не регистрировать РНЕ и НБП во главе с одиозными вождями, но зато являющиеся реально существующими политическими партиями.