Самолеты французских авиалиний курсировали по стране с завидной регулярностью. Города, куда они летали, перечислялись в трех колонках: Руан, Гавр, Кан... Орлеан, Ле-Ман, Тур... Дижон, Лион, Марсель.

Ноэль быстро миновал двух мужчин с видом рассеянного человека, поглощенного своими собственными заботами. Он спешил к кассе внутренних линий. Перед ним стояло четыре человека.

Подошла его очередь. Ноэль справился о рейсах на юг. К Средиземному морю. В Марсель. Он хотел выбрать подходящее время для вылета. Кассир сообщила ему, что есть самолет, который приземляется в пяти городах от. Орли до Средиземного моря. Остановки в Ле-Мане, Нанте, Бордо, Тулузе и Марселе.

Ле-Ман. Полетное время до Ле-Мана сорок минут. Учитывая время на поездку машиной, понадобится три с половиной часа. Сейчас без двадцати минут четыре.

— Дайте мне билет на этот рейс, — сказал Ноэль. — Я прибуду в Марсель как раз вовремя.

— Извините, мсье, но есть прямой рейс до Марселя.

— Меня встретят в аэропорту. Нет смысла прилетать раньше.

— Как пожелаете, мсье. Посмотрю, что у нас есть. Вылет через двадцать минут.

Пять минут спустя Холкрофт стоял у выхода на посадку с раскрытой газетой «Геральд трибюн», наблюдая поверх газеты за происходящим в зале. Один из мрачных англичан разговаривал с молодой женщиной, только что продавшей ему билет.

Пятнадцать минут спустя самолет был в воздухе. Дважды Ноэль прошествовал по проходу к туалету, изучая пассажиров. Ничего подозрительного он не обнаружил; никто из присутствующих, кажется, не проявил к нему особого интереса.

В Ле-Мане он подождал, пока прибывшие пассажиры не вышли из самолета. Насчитал семь человек. Вместо них начали приходить другие.

Он схватил свой чемодан с багажной полки, быстро прошел к выходу и спустился на землю по металлическим ступенькам. Прошел в вокзальное здание и встал около окна.

Никто не вышел из самолета, никто его не преследовал.

Часы показывали без семнадцати минут пять. Можно ли в этот час связаться с Хелден фон Тибольт? Основные данные для поисков у него были: имя и место работы. Он прошел к ближайшему телефону и позвонил, благодаря Вилли за французские монеты, которыми тот его снабдил.

На простейшем французском он попросил оператора:

— Пожалуйста, телефон «Галлимар» в Париже... Она была на месте!

— У мадемуазель Теннисон нет на столе телефона, но если вы подождете, кто-нибудь разрешит ей воспользоваться своим телефоном. — Женщина на коммутаторе в «Галлимаре» говорила по-английски лучше, чем большинство техасцев.

В голосе Хелден фон Тибольт, как и у ее сестры, чувствовалась странная смесь португальского и немецкого, но не столь отчетливо. Он уловил в голосе напевность, которую Ноэль так живо помнил в речи Гретхен, только на этот раз в нем не было ни нотки неуверенности. Хелден фон Тибольт — мадемуазель Теннисон — знала, что хотела сказать, и говорила именно это.

— Почему я должна встретиться с вами? Я не знаю вас, мистер Холкрофт.

— Это срочно. Пожалуйста, поверьте мне.

— Я не страдаю от недостатка срочных дел.

— Но ничего подобного раньше не было.

— Как вы нашли меня?

— Люди... люди в Англии, которых вы не знаете, сказали мне, где вы работаете. Но поскольку вы не живете по адресу, который есть у вашего работодателя, я вынужден звонить вам на работу.

— Я им так нужна, что они справлялись, где я живу?

— Да. Это часть того, что я должен вам рассказать.

— Зачем они меня ищут?

— Я расскажу все при встрече. Я обязанрассказать вам все.

— Расскажите сейчас.

— Только не по телефону.

Наступила пауза. Когда девушка заговорила, ее фразы были краткими, точными... испуганными.

— Почему вы хотите видеть именно меня? Что может быть срочного между нами?

— Это касается вашей и моей семьи. Я видел вашу сестру, пытался найти вашего брата...

— Я с ними не разговаривала больше года, — перебила Хелден Теннисон. — Ничем не могу вам помочь.

— Предмет нашего разговора более чем тридцатилетней давности.

— Нет!

— Это касается денег, больших денег.

— Я живу сносно. Мои потребности...

— Не только для вас, -настаивал Ноэль, прервав ее. — Для многих тысяч. Во всем мире.

Вновь повисла пауза. Когда Хелден заговорила вновь, голос ее звучал мягче.

— Касается ли это событий... людей военных лет?

— Да, — пробился он к ней, наконец.

— Мы встретимся, — сказала Хелден.

— Можем мы договориться так, чтобы нас... нас... — Он не знал, как сформулировать фразу, чтобы не напугать ее.

— Чтобы нас не увидели те, кто за нами следит? Да?

— Как это сделать?

— У меня есть опыт. Исполняйте точно то, что я вам скажу. Где вы находитесь?

— В аэропорту Ле-Мана. Я возьму машину и приеду в Париж. Это займет два-три часа.

— Оставьте машину в гараже и на такси поезжайте на Монмартр. К собору Сакрэ-Кер. Войдите внутрь и пройдите в дальний конец к усыпальнице Людовика IX. Зажгите свечку, поставьте ее сначала на одно место, затем передумайте и поставьте в другое. Вас встретит мужчина, который выведет вас наружу, прямо на площадь, к столику одного из открытых кафе. Вы получите инструкции.

— Зачем такие сложности? Не сможем ли мы просто встретиться в баре? Или ресторане?

— Это не ради вашей безопасности, мистер Холкрофт, а ради моей. Если вы не тот, за кого себя выдаете, если вы не один, я не встречусь с вами. Вечером я покину Париж, и вы никогда меня не найдете.

Гранитная средневековая громада Сакрэ-Кер величаво возвышалась в ночном небе. Она была подобна музыке в камне. В огромном пространстве за массивными бронзовыми дверями царил полумрак, мерцающие свечи исполняли симфонию теней на стенах.

Сюда, к алтарю, где он стоял, доносились звуки молитвы «Те Deum Laudamus»[11]. Тихо и торжественно пел хор монахов.

Ноэль прошел за алтарь, туда, где были усыпальницы королей. Завороженно глядя на плещущие тени, он двинулся вдоль балюстрады. В рассеянном свете свечей с трудом различались надписи: «Людовик IX», «Людовик Благочестивый», «Людовик Справедливый», «Сын Аквитании», «Правитель Франции», «Вершитель судеб христианского мира». Благочестивый... Справедливый... Вершитель судеб. Что пыталась сказать ему Хелден фон Тибольт? Он бросил монету в ящик для пожертвований, взял тонкую длинную свечу и зажег ее. Следуя инструкции, поставил свечу в подсвечник и тут же переставил в другой, подальше.

Кто-то тронул Холкрофта за руку, крепкие пальцы сжали локоть, и голос откуда-то сзади, из темноты, прошептал ему на ухо:

— Мсье, медленно повернитесь, опустите руки. Холкрофт повиновался. Человек был ростом не выше пяти футов шести-семи дюймов, с высоким лбом и редеющими волосами. На вид чуть более тридцати, приятной наружности, с бледным симпатичным лицом. Если и было в нем что-то особенно приметное, так это одежда, изысканность которой бросалась в глаза даже при скудном освещении.

Одет он был безупречно. От него исходил легкий аромат дорогого одеколона. Однако манеры его оставляли желать лучшего. Прежде чем Ноэль успел сообразить, что происходит, он почувствовал грубое прикосновение чужих рук, сильные пальцы быстро прощупывали его одежду, спускаясь к поясу и карманам брюк.

Холкрофт резко отпрянул.

— Я сказал, не двигаться, — шепотом произнес человек. При свете свечей, рядом с усыпальницей Людовика IX, в кафедральном соборе Сакрэ-Кер, на холме Монмартр, Ноэля обыскивали, ища оружие.

— Следуйте за мной, — проговорил человек. — Я пойду по улице в сторону площади; вы держитесь на расстоянии. Я подсяду к паре за столиком открытого кафе. Возможно, это будет кафе «Богемия». Обойдите площадь вокруг, не спешите, понаблюдайте за работой художников. Потом подойдите и сядьте за наш столик. Ведите себя так, как будто мы знакомы, но не очень близко. Ясно?