- Да. Потом будет слишком поздно. Психея умрет, если зима застигнет ее в горах. У нее нет крыши над головой. К тому же не успеем мы и оглянуться, как у неебудет ребенок.
Эти слова ударили меня в самое сердце.
- Подлец, чтоб ему сгнить от проказы - прорычала я. - Будь он проклят навеки! Неужто Психея родит от голодранца? Мы посадим его на кол, когда поймаем.Он будет умирать долго и медленно. О. я бы растерзала сю на клочки собственнымизубами!
Ты омрачаешь темными страстями нашу беседу и свою душу, - остановил меня Лис. - Нам нужно придумать, где мы се спрячем.
Я уже придумала, сказала я. Мы спрячем ее у Бардии.
У Бардии! Да он никогда не примет у себя в доме ту, что была принесена в жертву богам! Он боится собственной тени и верит в бабьи сказки, этот Бардия! Он обыкновенный дурак.
- Бардия не дурак, отрезала я не без раздражения, потому что мне не нравилось, как пренебрежительно относится грек к смелым и честным людям, если онине обладали его ученостью.
Даже если Бардия и согласится, добавил Лис, ему женушка не позволит. А кто не знает, что Бардия у жены под каблуком?
- Бардия? Я не могу поверить, что такой смельчак…
- Ба, да он влюблен, как Алкивиад! Парень женился на бесприданнице, взял заодну красоту, можно сказать Весь город об этом знает. Она помыкает им как захочет.
Должно быть, она очень дурная женщина, дедушка…
Нам-то что за дело? Нам важно только то. что нашу голубку в лом доме не спрячешь. Более того, скажу тебе, доченька, что во всем Гломе такого места не сыщешь. Если хоть один человек в Гломе узнает, что она жива, ее найдут и снова принесут в жертву. Если бы мы могли отправить ее к родственникам матери… но это невозможно. О великий Зевс, если бы у меня было десять гоплитов и опытный командир в придачу!
Я не знаю, - перебила его я, - как заставить се покинуть Гору. Она упрямится, дедушка. Она больше не слушается меня. Я боюсь, что придется применить силу.
- Откуда у нас сила? Ты слабая женщина, я раб. У нас нет отряда в десятьгоплитов, чтобы отправиться с ним на Гору. А если б он у нас был, мы не смогли бысохранить это в тайне.
Мы долго сидели в молчании: огонь в очаге мерцал. Пуби сидела перед ним на корточках и подбрасывала дрова Она играла в странную игру с бусами, принятую среди ее народа: я так и не смогла обучиться ей, хотя девушка не раз пробовала объяснить мне правила. Лис то и дело порывался заговорить, но так и не сказан ничего. Планы рождались у него быстро, и так же быстро он умел находить в них недостатки.
Наконец я нарушила молчание:
Значит так, дедушка, я возвращаюсь к Психее и пытаюсь переубедить ее. Если она поймет, в какой она опасности, втроем мы что-нибудь придумаем. Возможно, нам придется отправиться странствовать, подобно Эдипу.
Я пойду с вами, сказал Лис. Однажды ты подбивала меня на побег. Теперь моя очередь.
Ясно одно. сказала я. Она не должна оставаться в руках обманщика и мерзавца. Все что угодно, но этого я не допущу. Это мой долг, ибо мать ее умерла и у нес нет другой матери, кроме меня. Ее отец недостоин зваться отцом, как, впрочем, и царем. Нет никого, кроме меня, кто мог бы позаботиться о безопасности Психеи и о чести нашего дома. Это нельзя так оставить. Я… я…
- Что с тобой, доченька? Ты побелела! Тебе плохо?
- Если не будет другого выхода, я убью ее.
Вавай! - воскликнул Лис так громко, что Пуби бросила свою игру и уставилась на него. - Доченька, ты потеряла рассудок и погрешила против природы вещей. В сердце твоем на одну часть любви приходится пять частей гнева и семь частей гордыни. Ведают бот. и я люблю Психею. Ты это знаешь, и моя любовь ничем не меньше твоей. Ужасно, что наша возлюбленная дочь, равноподобная Артемиде и Афродите, должна прозябать с бродягой и делить с ним ложе. Но даже такая жизнь не столь презренна, как представляется тебе. Посмотри трезвым взглядом, прислушайся к голосу рассудка и естества, не дай страстям овладеть тобой. Быть бедной и жить в нужде, быть женой бедняка…
- Женой! Скажи лучше - подстилкой, потаскухой, наложницей!
- Природа не знает этих слов. Брак установлен обычаями людей, а не законамиприроды. Мужчина уговаривает, женщина соглашается - вот и все. что от природы.
- Уговаривает? А если принуждает и берет силой? Если этот мужчина - убийца, чужеземец, беглый раб или еще какая-нибудь дрянь?
- Дрянь? Видно, мы с тобой по-разному понимаем вещи. Я сам чужеземец ираб, а скоро из любви к вам стану беглым рабом, и меня не устрашают ни плети, никол.
Ты мне больше отца! - воскликнула я и поцеловала его руку. - Я не хотела обидеть тебя, дедушка, но есть вещи, в которых ты не разбираешься. Психея тоже так считает.
Милая Психея! сказал старик. - Я ей часто говорил об этом. Она запомнила. Она усвоила урок, Она всегда была хорошей ученицей.
- Ты не веришь в божественность нашего рода. - сказала я,
- Почему не верю? Охотно верю. Все люди ведут свой род от богов, и в каждомчеловеке есть частичка бога. Мы вес люди. И тот, с кем живет Психея, - тоже человек Я назвал его подлецом н мерзавцем и, скорее всего, не ошибся. Но случается всякое - бывает, что и хороший человек становится разбойником и изгоем общества.
Я молчала. Все эти рассуждения были мне неприятны.
- Доченька, сказал внезапно Лис. Сон приходит рано к старикам. У меняглаза слипаются. Отпусти меня - утро вечера мудренее.
Что оставалось мне делать? Я отпустила Лиса с мыслью, что ни одна женщина на ею месте не поступила бы подобным образом. Но уж таковы мужчины: даже самые надежные из них подводят в такой час, потому что сердце их никогда не способно полностью сосредоточиться на чем-то одном. Еда, выпивка, сон, игра, новая баба всегда могут отвлечь их внимание, и с этим, будь ты хоть царица, ничего не поделаешь. Но тогда я еще не понимала этого и обиделась на старого учителя.
Все от меня уходят, сказала я себе. - Никому и дела нет до Психеи… Она для них значит меньше, чем Пуби значит для меня. Они на миг вспоминают о ней. а потом возвращаются к своим любимым занятиям - Лис в постель, а Бардия - к своей женушке. Ты одна в этом мире. Оруаль. Никто ничего не сделает за тебя. Ни на кого нельзя рассчитывать. Боги и смертные отступились от тебя. Тебе самой предстоит разгадать все загадки. Не жди ни от кого подсказки и не смей на них обижаться, не то они навалятся на тебя всем скопом, и обвинят тебя, и насмеются над тобой, и в конце предадут тебя казни.
Я отослала Пуби. а затем сделала недозволенное. Я думаю, почти никто не осмеливался сделать это. Я обратилась к богам сама, своими словами, наедине с ними, не входя в храм и не принося жертвы Я распростерлась на полу и от всего сердца воззвала к ним. Я взяла назад все обидные слова, сказанные мною против небожителей. Я обещала им, что выполню любую их волю, сети они дадут мне знак. Но боги молчали. Когда я приступила к молитве, пламя в очаге ярко пылало и дождь стучал по крыше. Когда я закончила, дождь по-прежнему шел, но пламя уже почти погасло.
Теперь, когда мне стало ясно, что я представлена самой себе, я сказала:
- Завтра… завтра я сделаю все, что нужно… а сейчас… спать.
Я легла в постель в таком состоянии, когда изнуренная плоть сразу уступает сну, но встревоженная душа может разбудить ее в любое мгновение. Проснулась я глубокой ночью и сразу поняла, что не смогу больше заснуть. Огонь погас, и дождь прекратился. Я подошла к окну и долю стояла, вглядываясь в ночь и прислушиваясь к порывам ветра. Подперев виски кулаками, я напряженно думала.
Рассудок мой прояснился, и теперь я удивлялась, что приняла и объяснение Лиса, и мнение Бардии, имя кто-то из них, несомненно, был не прав. Я не могла решить кто, потому что, если верно то. что говорят в Гломе, прав Бардия, но если верна философия греков прав Лис. Но я не тала, за что держаться, - ведь я была дочерью Глома и ученицей Лиса. Тогда я впервые поняла, что все чти годы я состояла из двух половинок, которые плохо подходили друг к другу.