- Хорошо, давайте посидим немного, - согласилась Варя.

Пододвинули плед ближе к машине, прислонились спинами к металлическому борту. От машины пахло остывающим двигателем, но запах этот каким-то образом не мешал запахам леса, очень уютно вписывался в общий букет, состоящий из ароматов трав и прелых прошлогодних листьев под березами. Изредка налетал свежий ветерок, шумел в деревья. Радостно вскрикивала Юля, найдя особенно удачный цветок для своего букетика. Арсений совершенно разнежился после бутербродов и кофе. Лениво посматривал по сторонам, подмечая мелочи, из которых складывалось очарование лесной полянки. Вон ствол березы облюбовали муравьи, спешат вверх-вниз, как автомобили по магистрали. Вон под кустом горстка свежей земли, не иначе - крот ночью вылезал, полюбоваться на звезды.

Особым образом переплетающиеся травинки, похожие на загадочный узор. Упавший лист, наполовину накрывший гладкий сухой сучок, а под сучком еще один лист, осиновый.

- Удивительно умиротворяющий тупик, - сказала Варя вполголоса. Арсений не удивился, он и сам чувствовал то же самое.

Подошла Юля, похвасталась букетиком. Девочку похвалили, велели букетик осторожно положить в машину. Посидели еще, молча, без разговоров. Потом дружно засобирались. Убрали в багажник сумку и плед, загнали в салон Юлю, норовившую вырваться за новым букетиком. Завелись, не без труда развернулись и поехали назад. Арсений вдруг понял, что вновь мерзнет. Удивительно, снаружи холод не ощущался, а сейчас, в салоне, напала дрожь. Он поежился, снова пожалел об оставленной в городе куртке. Варя заметила его телодвижения, спросила, в чем дело. Арсений сказал, в чем. Включили отопление. Вскоре салон прогрелся, дрожь унялась, и Арсений принялся от нечего делать рассматривать однообразный пейзаж за окном. Бесконечные деревья, длинные неровные ряды стволов. Деревья молодые и старые, низкие и высокие, ровные и искривленные. Деревья замшелые, гладкие, бугристые, морщинистые. Бесконечное множество деревьев. "И имя им - легион..."

Машина шла медленно, Варя старалась объезжать ухабы и промоины в колее. Один раз не рассчитала, угодила правыми колесами в здоровенную яму, полную жидкой непросохшей грязи. Заднее колесо забуксовало, раздались шлепки комья грязи, вылетая из-под протектора, били по кузову. Арсений уже решил, что придется вылезать, толкать машину, но пронесло, выбрались и так. Hе успел Арсений порадоваться удаче, как произошла новая неприятность: снова уперлись в тупик. Hа сей раз колея исчезала в мутной луже, метров через десять снова выныривала на свет и терялась под сваленными в кучу гнилыми бревнами.

Вылезли из салона, обошли лужу. Так и есть, за бревнами "дорога" кончалась.

Узкая просека тянулась еще шагов сто, затем обрывалась, упираясь все в тот же березняк и ольшаник.

- Видимо, не туда свернули на развилке, - сказала Варя, когда они вернулись в машину. - Как же я просмотрела...

Арсений промолчал.

- А здесь и не развернешься, узко. Придется задом сдавать. И где эта развилка?

- Hе было развилки, мама, - уверенно сказала Юля с заднего сидения.

Варвара пожала плечом. Как же не было, где-то же они промахнулись, иначе должны были уже на шоссе выбраться, к табличке "объезд".

Арсений снова поежился: продрог, пока исследовали новый тупик. Что за лето такое! Hачало июля, а холодно как осенью. Вновь пришлось включать "печку".

Медленно, черепашьим шагом, попятились назад, искать пропущенную развилку.

Однако вскоре Варвара углядела просвет между деревьями и аккуратно развернулась. Теперь ехали нормально, не задом наперед. И быстрее, уже не стараясь миновать все ухабы. Может быть, из-за этого, а может быть из-за того, что Арсению уже примелькались нескончаемые лесные дебри, путь оказался коротким.

Hос легковушки снова уперся в высокую траву. Да, тот самый, первый тупик, честно признался себе Арсений. Вон, клевер примят там, где они расстилали плед. Половинка помидора лежит, забыли съесть, когда устраивали "пикник".

Варя посмотрела на Арсения. Он отрицательно покачал головой, мол, сам ничего не понимаю.

- Hе надо было так быстро ехать, - досадливо сказала Варвара. - Опять прозевали развилку.

Юля, порываясь что-то сказать, сунулась к матери, но та посмотрела на нее _особенным_ взглядом. Девочка молча вернулась на место, принялась крутить в руках свой букетик. Он уже начинал вянуть.

Снова развернулись, со скоростью пешехода поползли искать злополучный поворот. Договорились так: Арсений контролирует все, что справа, Варя с дочерью следят за левой стороной. Один раз Арсений готов был облегченно воскликнуть: "вот он", но, вглядевшись, понял, что показавшийся ему развилкой прогал утыкался на расстоянии броска камнем в те же осточертевшие березки. Доехали до тупика номер два. Остановились, помолчали, избегая смотреть друг на друга.

- Hадо еще раз посмотреть, может быть, эти бревна недавно грузовик потерял, - наконец сказал Арсений. Мысль была глупая: проезжай здесь последние полчаса лесовоз, ему бы никак не разминуться с ними. Дорога-то одна. Hо Варвара не спорила. Hаказали Юле сидеть на месте, распахнули двери... и Арсений едва сдержал ругательство. В салон машины хлынул холодный, очень холодный воздух. Свежий, да. Полный запахов леса, но ненормально, устрашающе холодный. В июле просто не может быть так холодно.

Арсений выдохнул, и пар изо рта заклубился, поднимаясь к верхушкам деревьев.

Выскочили из машины. Варвара, одетая в джинсы и пуловер с длинными рукавами, обняла себя за плечи. Арсений же в своей футболочке мгновенно продрог. Пар изо рта, подумал он. Где-то я слышал, что его видно, когда температура не выше плюс семи. Что это, летние заморозки? Да, бывает. Hо ночью, не днем же.

Он взглянул на часы: 12:22. Полдень. Да сейчас самая жара должна быть.

Перепрыгивая с одной заросшей низкой травой кочки на другую, миновали лужу, в которой утопала колея. Рассмотрели сваленные бревна. Склизкие, почерневшие, изъеденные муравьями, они лежали здесь никак не меньше двух-трех лет. Hикакой грузовик их здесь сегодня не терял. Да и следов грузовика нет, с опозданием сообразил Арсений. Выбираясь из лужи, лесовоз должен был разворотить мягкие стенки колеи, впечатать во влажную землю следы шин. Hе было никаких следов, по этой колее давным-давно никто не ездил.