Небольшая коробка приземлилась в руки Эмили, и её лицо расцвело улыбкой.

– Мой отец! – возбужденно воскликнула она, срывая бумагу и вытаскивая большой подсолнух. – Какой хороший день, – улыбнулась она Гермионе и отъехала в сторону.

Гермиона заметила, что Линч тоже получил несколько посылок и теперь аккуратно их вскрывал.

– Кто-то сегодня популярен, – заметила она, наклоняясь над чашкой чая, чтобы посмотреть, что ему прислали.

– Подарки на день рождения, – он ухмыльнулся. Внутри была колдография женщины, которая улыбалась и посылала воздушные поцелуи. Гермиона узнала его жену, которая пару раз приезжала в лечебницу. Вторым подарком была толстая вязаная шапка.

– Она тебе точно понадобится прикрыть проплешины, – поддела Гермиона.

– Ну хватит! – прорычал он, замахиваясь на нее шапкой.

Она усмехнулась и встала, радуясь, что его настроение, по всей видимости, наконец-то улучшилось.

***

Гермиона встретилась со Снейпом недалеко от лечебницы, на небольшой поляне, называемой «купальня». Название произошло от того, что в центре на каменной плите была установлена птичья купальня, теперь уже заброшенная, а также потому, что летом поляна часто купалась в теплых солнечных лучах. Сегодня же усталые листья слетали с окружающих её деревьев, пятнами ложась вокруг одетого во всё черное Снейпа, который сидел, склонив голову, на одной из деревянных скамеек.

Он поднял взгляд, когда Гермиона прошлепала по островкам из листьев. Она не хотела прерывать его размышления, но с удивлением заметила у него в руках небольшой кусочек дерева, из которого он, очевидно, что-то вырезал короткими движениями пальцев с помощью беспалочковой магии.

– Профессор, – кивнула она, присаживаясь рядом с ним.

Он кивнул в ответ, продолжая взмахивать пальцами так и этак, срезая тонкие завитушки с поверхности дерева.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – она потуже затянула шарф на шее. – Не думала, что здесь так холодно.

– Когда долго живешь в подземельях, привыкаешь к холоду.

Гермиона удивилась, что он упомянул Хогвартс. Это нельзя было назвать каким-то особенно счастливым воспоминанием о школе, но хорошо, что он вообще был готов затронуть эту тему.

Она улыбнулась, зная, что сейчас не время продолжать этот разговор.

– Вообще-то мне нужно обсудить с вами исследование, которое я провела по Круциатусу. Теперь я уверена, что ваша оценка состояния мистера Моллисона верна. Но есть дополнительный элемент, о котором мне хотелось бы узнать ваше мнение.

Снейп поднял взгляд от своей работы.

– Вы всегда консультируетесь с пациентами по вопросам, касающимся других пациентов?

Гермиона моргнула. Вопрос был резонным.

– Обычно нет. Но так как именно вы выдвинули эту гипотезу, мне показалось, что будет целесообразно узнать ваши мысли о том, что я прочитала.

Снейп вздохнул.

– Это не психотерапевтическая конференция. Пожалуйста, хватит так говорить со мной! – рявкнул он. – Задавайте свой вопрос.

Гермиона помедлила, чтобы услышать его слова, но не пропустить их через себя. Она была полна решимости не дать ему снова вывести её из равновесия.

Она сделала глубокий вдох.

– Есть предположение, что хронический Круциатус может быть вызван патологией проводимости мозга – блуждающими замыканиями, которые способствуют закреплению проклятия в мышцах. Что вы думаете?

Руки Снейпа остановились, а взгляд застыл, уставившись в землю в нескольких шагах от него. Он явно размышлял. Она заметила, что его губы и брови слегка дрогнули, когда он сосредоточился, и ждала ответа.

Через несколько минут Снейп выпрямился и повернулся к ней.

– Правомерная гипотеза. Вопрос, как излечить это? Я бы рассмотрел возможность использования чего-то типа «зеркального ящика»*(1).

Гермиона нахмурилась. Ей был знаком «зеркальный ящик», его иногда использовали для реабилитации после инсульта. Пораженная рука пациента помещалась за зеркало. Когда он двигал здоровой рукой, мозг думал, что вместо нее движется больная. Множественные сеансы помогали переключить мозг и улучшить двигательные функции пораженной конечности. Но у нее были сомнения, что эту концепцию можно применить к Моллисону.

– Вы можете объяснить подробнее?

Он коротко кивнул, положив кусочек дерева себе на колени.

– Представьте себе зеркало во весь рост, – он изобразил руками. – На него нужно наложить портрет Моллисона, еще до болезни, может быть, раннюю колдографию. Когда он встанет перед зеркалом, и его поразит Круциатус, он увидит проекцию своего тела, которое останется спокойным. Визуальная разобщенность между ощущениями и отражением может помочь.

Гермиона уставилась на него. Это действительно была блестящая идея. Её не особо удивило то, что Снейп знал принципы фрейдизма, но это уже было углублением в неврологию, реструктурирование мозга и нейропластичность*(2). Очевидно, что прошедшие годы он провел не за разгадыванием магических кроссвордов.

А еще его слова были искренними, граничащими с энтузиазмом. Гермиона никогда не видела его таким, даже когда была студенткой. Ему явно доставляло наслаждение размышлять над решением сложных проблем.

– Это хорошая идея, – сказала она, не желая разрушать очарование момента тем, что он мог бы счесть потоком лести. – У вас есть мысли, с помощью какого заклинания это можно реализовать?

– Мне нужно еще поразмышлять, – ответил Снейп, возобновляя свою резьбу по дереву и отворачиваясь от Гермионы. – Верните мне палочку, и я проведу пару проб. Моллисон должен попросить свою семью прислать ему его колдографии, где он выглядит так же, как сейчас. И они должны быть анфас.

– Да. Я скажу ему сегодня.

Он кивнул и вернулся к работе.

Гермиона глубоко вдохнула и выпалила свой следующий вопрос:

– Вы планируете продолжать сексуальные отношения с Сарой?

Он остановился на мгновение.

– Она все еще разговаривает?

– Да. Насколько я знаю, она говорила с Эмили сегодня.

– Тогда я не вижу в этом необходимости, – бесстрастно ответил он.

Гермиона обдумала его ответ.

– Она очень привлекательна.

– Да.

– Разве вы не получили сексуальное наслаждение от этого опыта?

Снейп остановился на секунду.

– Я получил наслаждение, – сказал он.

– Сексуальное?

– Не совсем. Для истинного сексуального наслаждения требуется нечто большее, чем физическая привлекательность.

Гермиона прекрасно это знала, просто не ожидала услышать такое от Снейпа, особенно после того, как стала свидетелем его интрижки в сосновом лесу.

– Что, если у нее возникнет привязанность к вам?

Он фыркнул:

– Тогда я просто оденусь как деревенщина. Кажется, это весьма эффективный способ устранения привязанности.

Гермиона подавила вздох раздражения. Она и так достаточно наказывала сама себя колкостями про бесполую деревенщину и совершенно не нуждалась в его помощи. Её вопрос о возможной привязанности Сары был серьезным, но Гермиона подозревала, что больше ничего из него не вытянет. Было еще кое-что, о чем ей хотелось спросить, поэтому она не стала рисковать, опасаясь, что Снейп замкнется и не захочет отвечать. Дыхание участилось при мыслях о том, как лучше начать. Решив, что спокойно такую тему всё равно поднять не получится, она просто выпалила:

– Вы сказали, что мне нужно кое-что… другое. Вчера. Что вы имели в виду?

Брови Снейпа взлетели, а руки тут же остановились.

– Итак, мы подходим к настоящей причине встречи.

Гермиона покачала головой.

– Это не так, профессор. Я намеревалась продвинуться с терапией мистера Моллисона.

Снейп не ответил. Гермиона подняла взгляд, наблюдая за плавным падением листьев и гадая, не будет ли лучше для них обоих, если она сейчас просто уйдет.

– Терапевт должен уметь извлекать пользу из терапии, – наконец сказал он.

Гермиона хорошо осознавала необходимость для терапевта в постоянной супервизии*(3) и периодической реабилитации. Невероятно тяжело проводить всю жизнь, выслушивая рассказы о чужих проблемах, не переняв их на себя.

– Так вы говорили о терапии?

– В некотором роде.

– И что это должно значить для меня?

Пальцы Снейпа снова порхали взад-вперед, и свежая стружка падала между его коленями.

– Для вас это значит прекратить всё контролировать.

Сердце Гермионы буквально подпрыгнуло от его слов. Ничто не заставляло её чувствовать себя наиболее некомфортно, чем потеря контроля над ситуацией, даже временная. Перед глазами вдруг всё поплыло, а солнечный свет изменился, став болезненно-желтым.

– Не уверена, что это пойдет мне на пользу, профессор, – тихо сказала она.

Он громко выдохнул через нос.

– Разве звучащего в вашем голосе ужаса недостаточно, чтобы убедить вас в обратном?

Гермиона сглотнула, и её пальцы крепко сжали шарф. Когда мир начал кружиться перед глазами, ей было нужно ощущение чего-то материального. Она знала, как важно заглянуть в глаза своим страхам. А последние события заставили осознать, как на самом деле узок её взгляд на мир по сравнению с тем, каким он должен быть. И с каждым годом относительной изоляции в лечебнице он всё сужался. Её критические оценки как себя, так и пациентов, были не только непродуктивными, но и неподобающими. Чем меньше становился её личный мирок, тем хуже ей давалось принятие чужих особенностей. Снейп предлагал ей шанс разорвать эти оковы предубеждения. Но какой ценой?

– Ваши действия будут носить сексуальный характер?

– Думаю, в данный момент это будет самым эффективным способом.

Гермиона еще крепче схватилась за шарф.

– Что, если мне не понравится происходящее? Вы остановитесь?

– Нет.

Его лаконичный ответ заставил Гермиону вздрогнуть.

– То, чего, как вам кажется, вы хотите, и то, чего хочет ваше тело, – совершенно разные вещи, – сказал он. – Вы имеете тенденцию к самодепривации. В процессе нам потребуется обойти это. У вас будет возможность после каждой встречи сказать мне, хотите ли вы продолжить. Но я не буду останавливаться посреди сессии. Ваши желания и так будут каждый миг изменяться. Конечная цель каждого взаимодействия для вас – пройти его до конца, осознать смысл и извлечь урок.