- Так это со вчерашнего не умывалась. Косметика, салон красоты и все такое.

  - Да? - удивился Боров, - Ну ладно, иди. На завтра нужно все устроить. Поняла? Время сообщу позже по телефону.

Я выскочила из кабинета и, снова взяв низкий старт, погнала к наташкиному  дому. Едва успела заскочить в квартиру, скинуть шмотки и натянуть  домашний костюм, нарисовался Разумовский.

Довольный. Улыбается.

  - Ну? Что там?- Я прыгала вокруг него, исходя слюной от ожидания.

  - Девочка моя, есть две новости. Одна хорошая. Вторая плохая. Вернее, даже три. Третья вообще дерьмо полное. С чего начинать?

 - Да с чего-нибудь уже! Так ведь и помереть от нетерпения можно!

  - Нет, Лизонька, помирать не надо, потому что я, знаешь ли секс с мертвыми женщинами не приветствую, а познать твоего комиссарского тела хотелось бы еще много раз.

 - Да  блин! Скотина! Рассказывай!

  - Ну, ладно. Давай с хорошей. О твоем непосредственном участии в организации драки, пусть и невольной,  Фома не знает. Никто из свидетелей не помнит, с чего все началось, потому что просто не обратили на это внимания. Это - хорошая новость. Плохая, с прощением долга Ильин не торопится, потому что, хочет еще одно задание тебе дать, после чего клятвенно обещал не только отпустить, но и наградить.

В моей душе зашевелилось мерзкое такое подозреньице.

  - И откуда же царская щедрость? Что он хочет от меня?

  - Видишь ли, Фома желает, чтоб ты завтра заманила Борова, который крайне падок на красивых женщин в одно укромное местечко, где, собственно говоря, между ними все и решится. Так сказать, останется только один.

Хорошо, что за моей спиной оказался диван, иначе села бы я прямо на пол.

Это вообще когда-нибудь закончится? Только, желательно, не моей безвременной кончиной, а каким-то мало-мальским хэппи-эндом, где я обязательно остаюсь живой, а если еще и счастливой, так вообще красотища.

 - И как себе это Фома представляет? Мне что, явиться в управу города и его на поводке тянуть?

  - Нет, мы решили, что ты пойдешь к нему на прием и пожалишься на бандита Ильина, который тебя угнетает и на бабки опустить хочет. Пока будешь гориться, всплакнешь немного. Глазами своими красивыми похлопаешь, губами развратными пошлепаешь. Но только на расстоянии не меньше метра. Поняла?! - Рявкнул неожиданно Разумовский.

Вот блин, нашел время ревновать.

  - Узнаю, что позволила ему ручонки распускать, грохну обоих. Его за то, что посмел, а тебя на всякий случай, чтоб нервы мне не трепала. Поманишь Борова красотой девичьей и назначишь встречу, чтоб передать якобы важные сведения о Фоме, за которые он тебя и прессует. А там Ильин сам разберется.

Господи, мелькнула в моей голове шальная мысль, если из  этой истории я выйду целой и невредимой, обещаю кормить всех дворовых кошек, подавать всем встреченным нищим и стать послушной прихожанкой местного храма. Однако Господь знака никакого не подал, видимо, занятый в это время исключительно другими людьми.

Десятая глава

Пётр Макарович Охритько сидел в своём кабинете, испытывая огромное желание взять Стечкина и пойти стрелять хоть в кого-нибудь. Машкина смерть подкосила его сильно. Особенно невыносимо становилось дома, когда он видел свою почерневшую от горя супругу. Настя будто сошла с ума. Сидела, раскачиваясь, в дочкиной комнате и тихонько подвывала, перебирая детские фотографии своего единственного ребёнка, который больше никогда не подойдёт, не обнимет, на прошепчет потихоньку на ушко: "мама, я тебя люблю".

Это было невозможно, смотреть, как сильная  женщина, в свое время пробивавшаяся к стабильному будущему вместе с ним практически под пулями, теперь превратилась  в убитую горем старуху.

Для себя мэр решил однозначно, найдётся та сволочь, что выстрелила в Машку, не будет никакого уголовного дела. Он собственноручно накажет виновного. Сначала вырвет по одному ногтю с каждого пальца, потом сломает все те кости, которые в человеческом теле способны сломаться от удара хорошим молотком, а вот уже потом замочит убийцу, наслаждаясь гаснущей в глазах искрой жизни. Может тогда его сердце успокоиться?

Да. Только так. Неожиданно дверь открылась и на пороге возникла Носова, смущённо хлопая глазами и одергивая достаточно короткую юбку.

Это ещё что за явление?

—Ну, что? Виделась с Фомой?

—Ага. Виделась. Как же не видеться. Сделала все, как Вы сказали. Вечером в одиннадцать часов он ждёт меня на территории завода. Велела, чтоб приходил один, потому как ужасно  боюсь мести с Вашей стороны. А если тайну знают больше, чем двое, то велик шанс утечки информации. Он повёлся.

Боров довольно кивнул, однако девица не уходила, переминаясь с ноги на ногу. Потом, словно приняв какое-то важное решение, прошла таки дальше и уселась на диван, закинув одну нижнюю конечность на другую. С удивлением Охритько вдруг понял, что конечности эти весьма хороши. Стройные и бесконечно длинные, даже удивительно при отнюдь не высоком росте, они вдруг стали манить Петра Макарович, словно пресловутые красные труселя, столь популярные благодаря одной весьма смешной передаче, шедшей по молодёжном федеральному каналу несколько лет.

"Вот оно че, Петрович" - мелькнула фраза из того же юмористического шоу в голове градоначальника.

—Я тут подумала, - девица глубоко вздохнула, волнуя взгляд Борова достаточно объёмной грудью, выглядывающей из выреза блузки. - Может стоит закрепить наше сотрудничество более близким общением?

В этот момент она провела рукой по ноге, от колена до бедра, однозначно давая понять, что имеет ввиду под этими словами.

А ведь девка-то страсть, как хороша, с удивлением констатировал мэр, испытывая прилив неожиданного возбуждения от этого простого жеста. Он поманил её рукой. Носова послушно встала, чтоб подойти  ближе.

—Ну-ка, обопрись о стол и нагнись вперёд.

Блондинка  с выражением абсолютной покорности на лице проделал все озвученные Петром Макаровичем манипуляции.

Какой изгиб спины! Боров представил себя, пристроившегося к ней сзади и почувствовал, что в штанах зашевелилось от нежданной радости его мужское достоинство. Вот это поворот, однако. Прилив возбуждения был настолько сильным, что мэр даже зачмокал толстыми губами от восторга. Так сильно его привлекала только Маргоша. Что же делать? Поиметь девку прямо здесь? Нет. Так не пойдёт. Ему хотелось оторваться по полной. Трахать эту неожиданно ставшую чрезвычайно горячей штучкой девицу всеми возможными способами.

—Я тут взяла на себя смелость. Сняла квартирку на сутки, как раз неподалеку от того самого завода. Чтоб нам не светиться в моей. Хочу пригласить Вас на чаепитие, часиков так в пять. Успеем узнать друг друга поближе, а потом как раз отправитесь на свою важную встречу с Фомой.

Боров быстро прикинул в уме. Ильина он будет ждать в засаде один, потому что убить его хочет своими собственными руками. Значит ничто не мешает ему отыметь эту сучку, а потом отправиться в приподнятом настроении на разборку с бывшим дружком. Да. Так пожалуй на самом деле будет лучше всего, потому что с тоски крыша едет ускоренными темпами, а мочить Ильина хотелось долго, с наслаждением.

Девица стояла, по-прежнему оттопыривая зад и ожидая решения мэра.

—Хорошо. Пиши адрес.

Он подтолкнул к ней лист бумаги и ручку. Носова быстро накидала нужную информацию, а Пётр Макарович продолжал изучать её тело, решив, что если сегодня все пройдёт хорошо, осчастливит девку своим постоянным вниманием. Хрен с ней, пусть живёт.

Носова послала мэру воздушный поцелуй и выскочила из кабинета.

Если бы Охритько догадался проследить за этой блондиночкой, то увидел бы, что в соседнем дворе её ждала чёрная машина с сидящим за рулём брюнетистым парнем.

Едва девчонка села в автомобиль, он сорвался с места, направляясь в сторону дома Ильина.

Оказавшись по нужному ей адресу, Носова, безуспешно пытающаяся в свое время доказать обоим корешам, что вовсе Носовой не является, спокойно вошла внутрь огороженной территории, чтоб предстать перед Фомой Ильичом, обдумывающим в тишине, как лучше организовать похороны сына. Это же его мальчик, его отрада. Все должно быть по самому высшему разряду. Нужно заказать ресторан. Устроить королевские поминки.

—Здравствуйте.

Фома поднял голову от каталога, предоставленного лучшим похоронным агентством города.

—Сядь. Не мельтеши.

Девка скромно устроилась на диванчике, стоящем напротив.

—Ну?

—Всё хорошо. Договорилась с вашим Боровом о встрече. Сказала, что имею чрезвычайно важную информацию, из-за которой Вы меня преследуете. Потом задницей немного посветила. Он завёлся, по-моему. Пригласила его на съёмную квартиру. Там, суть да дело, отоварю его немножко клофелином. Он вырубится. Хата на первом этаже, соседей никого нет. Одни переехали в другой город, а сдавать не захотели, другой-одинокий мужик, работает в ночь. Так что мы вашего дружка без свидетелей загрузим в машину и доставим на место встречи. К одиннадцати часам он будет в полной готовности на территории завода.

Фома довольно кивнул головой. Очень хорошо. Совсем немного подождать и он отомстит и за бабки, и, самое главное, за сына.

—Вы меня потом отпустите? - жалобно поинтересовалась девка, сдерживая слезы.

—Конечно, милая. Конечно.

Ильин уже знал, где конкретно прикопает тело этой Носовой, потому что такой чрезвычайно ненадёжный и опасный свидетель мог принести кучу различных проблем, грозящих не только приличным сроком, но и безвременной кончиной, а помирать Фома Ильич совершенно не планировал ещё очень долго, ровно как и отправляться в места столь отдаленные. Родственников у неё нет. Он проверял. Значит искать никто не станет.

Девица вышла из комнаты и, сев, в ожидающую её машину, покинула гостеприимного хозяина.