— Меня? Почему?

Бартон терпеливо ответил:

— Потому что ты один из Нас. Я вижу, мне многое нужно тебе объяснить. Возможно, с самого начала. Итак…

Он говорил. Это было бы еще сложнее, не будь они оба Болди. Хотя Линк и был телепатически не обучен, он все же мог получать достаточно ментального подтверждения, чтобы прояснить вопросы в его сознании. А Бартон говорил о Взрыве, о жестком излучении — совершенно недоступно для понимания Линка, пока Бартон не использовал телепатический символизм — и, в основном, о том невероятном факте, что Линк не был просто безволосым уродом в своем племени. Есть и другие Болди, и их много.

Это было важно. Поскольку Линк ощутил сопричастность. Он немного чувствовал то теплое, глубокое понимание между телепатами, тесное единство расы, чувство принадлежности, которого он никогда не испытывал. Только сейчас, наедине с Бартоном в лесу, он почувствовал более искреннюю сокровенность, чем он ощущал когда-либо прежде.

Он схватывал все на лету. Он спрашивал. А через некоторое время так же поступил и Бартон.

— Набеги организовывал Джесс Джеймс Хартвелл. Да, я участвовал в них. Ты имеешь в виду, что вы все носите парики?

— Естественно. Это большая цивилизация, и мы принадлежим к ней. Мы часть общей картины.

— И… и никто не смеется над вами, что вы лысые?

— Я разве выгляжу лысым? — спросил Бартон. — Есть и недостатки. Но полно преимуществ.

— Ну и ну! — Линк глубоко дышал. — Люди… того же вида… такие как ты… — Он не мог найти слов.

— Обычные люди не всегда давали нам все шансы. Они немного боялись нас. Мы с детства учимся не пользоваться преимуществами нашего телепатического могущества против людей.

— Да, я понял. В этом есть смысл.

— Тогда ты знаешь, почему я пришел, не так ли?

— Я вроде могу это понять, — медленно сказал Линк. — Эти набеги… люди могут подумать, что в этом замешаны Болди… Я — Болди!

Бартон кивнул.

— Кочевники — это не страшно. Мы справимся с несколькими набегами. Но чтобы один из Нас был втянут в это — это плохо.

— Я сегодня ночью говорил Джессу Джеймсу Хартвеллу, что больше не буду принимать участия в набегах, — сказал Линк. — Он не будет заставлять меня.

— Да… Так лучше. Слушай, Линк. Почему бы тебе не пойти со мной домой?

Годы привычки заставили Линка задуматься.

— Мне? Идти в город? Мы этого не делаем.

— Вы?

— М-мм… кочевники. Я не кочевник, да? Черт возьми, это… — он потер челюсть. — У меня все перемешалось, Бартон.

— Скажу, зачем. Пойдем сейчас со мной, и ты посмотришь, как тебе понравится наша жизнь. Тебе никогда не обучали использовать свои телепатические способности, так что ты как полуслепой. Посмотри на обстановку и тогда решай, что ты хочешь делать.

Едва не упомянув о Кэсси, Линк замолчал. он боялся, что если заговорит о ней, то Бартон снимет свое предложение. И, кроме всего, он же не собирается оставить Кэсси навсегда. Это займет лишь неделю или две, а потом он сможет вернуться к племени.

Если бы он только мог взять Кэсси с собой…

Нет. Ему почему-то было стыдно от того, что он, Болди, женился на женщине из кочевников. Хотя он конечно гордился Кэсси, да. Он бы никогда ее не оставил. Это только…

Он был одинок. Он был ужасающе, ослабляюще одинок, и то, что он уловил в мыслях Бартона и словах Бартона, придало ему непреодолимую силу. Мир, к которому он принадлежал, никогда не назовет его «кожаной головой», где он никогда не почувствует преимущества бородатых мужчин племени. Собственный парик.

Всего на несколько недель. Он не мог упустить шанс. Он не мог! Кэсси будет ждать его возвращения.

— Я пойду с тобой, — сказал он. — Я готов идти прямо сейчас. О'кей?

Но Бартон, читавший мысли Линка, поколебался прежде чем ответить.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Пойдем.

Три недели спустя Бартон сидел в солярии Мак-Ни и устало прикрывал глаза рукой.

— Линк женат, ты знаешь, — сказал он, — на девушке из кочевников. Он не знает, что нам это известно.

— Это имеет какое-нибудь значение? — спросил Мак-Ни. Он выглядел очень усталым и озабоченным.

— Думаю, нет. Но мне казалось, что из-за Алексы об этом лучше не упоминать.

— У нее своя голова на плечах. И сейчас она тоже должна уже знать, что Линк женат. Она неделями занималась с ним телепатическим тренингом.

— Я заметил это, когда вошел.

— Да, — сказал Мак-Ни, потерев лоб. — Вот почему мы говорим вслух. Телепатические беседы отвлекают Линка, когда их несколько; он все еще не освоил избирательность.

— Как тебе этот парень?

— Он мне нравится. Он не… совсем такой, как я ожидал.

— Он вырос среди кочевников.

— Он один из Нас, — оборвал Мак-Ни.

— Нет симптомов паранойи?

— Определенно нет. Алекса подтверждает это.

— Хорошо, — сказал Бартон. — Это придает мне уверенности. Я боялся только этого. А что до девушки-кочевницы, то она не один из Нас, и мы не можем позволить себе ослаблять расу смешанными браками с людьми. Это было аксиомой еще со времен Взрыва. Мне кажется, если Линк женится на Алексе, или на какой-нибудь девушке-Болди, то это к лучшему, и мы можем забыть о прежних затруднениях.

— Это уже ее дело, — сказал Мак-Ни. — Были еще набеги кочевников?

— Нет. Но это наименьшая из моих проблем. Сергей Кэллахан исчез. Я не могу его отыскать, а мне бы этого хотелось.

— Только чтобы убить его?

— Нет. Он должен знать других ключевых параноиков. Я хочу вычерпать из него эту информацию. Он не может постоянно держать свое сознание затуманенным — и если я хоть раз застану его там, где хочу, то у него останется мало секретов.

— Наша битва обречена на проигрыш.

— Разве?

— Я еще не могу сказать, — сказал Мак-Ни с приглушенной силой. — Я даже не могу себе позволить думать о проблеме. Я… этот способ сработает. Есть загвоздка, единственное уравнение, которое должно быть решено. Но не сейчас. Потому что в тот момент, когда я решу его, мои мысли смогут быть прочитаны. Я должен сначала проработать все мелкие детали. Потом…

— Да?

Улыбка Мак-Ни была горькой.

— Я не знаю. Я найду ответ. Я никогда не был ленив.

— Если бы мы смогли пробить их Мощь, — сказал Бартон. — Если бы только мы смогли перехватить код параноиков…

— О, — сказал Мак-Ни, — если бы у нас был собственный шифр…

— … не поддающийся расшифровке…

— Что не может быть достигнуто механическим путем. Ни один шифр не сработал бы, поскольку нам пришлось бы помнить ключ, а наши мысли могли бы быть прочитаны параноиками. Я хочу на время забыть об этом, Дэйв. Детали да. А сама проблема… Я… могу решить ее раньше, чем буду готов.

— Параноики вовсю работают, — заметил Бартон. — Их пропаганда ширится. Разговоры о секретном оружии Галилео не смолкают.

— Жители Галилео еще не выступили с опровержением?

— Все не так просто. Нельзя вставать на дыбы из-за кампании слухов. Это, Даррил, то самое, что может вызвать бурю. Можно сражаться с человеком или явлением, но нельзя сражаться с ветром. Ветром, который нашептывает.

— Но атомные бомбы! Во всяком случае…

— Я знаю. Как всегда, какая-нибудь горячая голова в один прекрасный день испугается настолько, чтобы начать действовать. Он скажет: «У Галилео есть секретное оружие. Наша безопасность под угрозой. Они собираются напасть на нас.» И тем самым ускорит события. Потом будут и другие инциденты.

— И мы будем в центре событий. Мы не можем сохранять нейтралитет. Я думаю, Дэйв, рано или поздно будет погром.

— Мы переживем его.

— Ты так думаешь? При том, что рука каждого обыкновенного человека будет готова нанести удар по телепату — мужчине, женщине, ребенку? Пощады не будет. Нам нужен другой мир, новый мир…

— С эти придется подождать до тех времен, когда у нас будут звездолеты.

— А тем временем мы живем в долг. Может быть, было бы лучше раствориться среди людей.

— Регресс?

— Ты действительно так думаешь? Мы вроде единорога в лошадином табуне. Мы не можем рисковать использовать рог для своей защиты. Нам приходится прикидываться лошадьми.