Стоя перед зеркалом в спальне, она поменяла цепочку от своей подвески на подаренную Микосом и надела ее.

— Чудесно. — Микос обнял ее сзади и нежно произнес: — Какая мы красивая пара, да?

—  Не, —согласилась она по-гречески и, не удержавшись, добавила: — Ты будешь скучать по мне, когда я уеду, Микос?

— Так сильно, что я не хочу даже думать об этом. Ты так быстро стала частью моей жизни, что это даже пугает.

Так попроси меня остаться! Скажи, что вместе мы переживем любые трудности и будем счастливы!

Но Джина знала, что не может просить этого у Микоса. Чудес не бывает. И принц не останется с пастушкой. Он словно угадал ее мысли.

— Мы неосторожно решили, будто можно играть с огнем и не обжечься. Но я никогда не забуду тебя, моя любимая Джина. И если когда-нибудь я решу жениться, то только на тебе. Судьба расселила нас в разных частях света, но сегодняшняя ночь — наша. Пойдем, милая.

Но они не успели скрыться в доме. На горизонте показался самолет, который вскоре спустился на воду и стал приближаться к берегу.

— Что за черт? — Микос встал, нахмурив брови. — Ты кого-то ждешь, Вула? — спросил он экономку, появившуюся в дверях, как только заслышала шум.

—  Охи.— Женщина отрицательно покачала головой.

— Тогда, что за идиот решил, будто может являться сюда без приглашения?

Скоро Микос получил ответ. Из самолета вышел человек из личной охраны Анджело Тайроса. Следом за ним, с помощью еще одного телохранителя, из самолета на берег ступил сам босс и пошел в сторону виллы.

— Что привело тебя сюда, Анджело? — Микос подвинул к столу еще один стул и помог боссу сесть. — Что-то случилось? У тебя все в порядке?

— Так, как может быть у человека в моем возрасте, — произнес старик и, повернувшись к Вуле, которая стояла в дверях, обратился к ней по-гречески.

Кроме слова «оузо», Джина не разобрала, что сказал Анджело, но, судя по выражению лица экономки и ее резкому тону, девушка поняла: женщине совершенно все равно, что перед ней великий и ужасный Анджело Тайрос. Гордо вздернув подбородок, Вула прошествовала в кухню.

Джина едва не расплакалась. В эту их последнюю ночь на вилле ей не хотелось делить Микоса с кем-либо еще, а меньше всего с Анджело. Но старик будто не замечал ее молчаливого неодобрения, осматриваясь так, будто остров и все на нем принадлежит ему.

— Хорошо у тебя здесь, Миколас. Я жалею, что так долго не заезжал к тебе.

Появилась Вула. Она поставила перед Анджело поднос с бутылкой «оузо», графином ледяной воды и стаканом.

— Поставить еще один прибор к обеду? — поинтересовалась она у Микоса.

— Разумеется, женщина, — отрезал Анджело прежде, чем Микос успел сказать хоть слово. — Думаешь, я прилетел сюда на пустой желудок, чтобы вернуться голодным?

—  Евхаристо,Вула. — Микос улыбнулся, извиняясь. — Только не нужно готовить. Уверен, еды хватит и на троих.

— Ты так и не научился разговаривать с прислугой, — заметил Анджело, как только Вула снова вышла. — Ты не должен просить их помочь тебе, ты должен просто приказывать. Без всякой неуверенности!

— А ты так и не сказал мне, зачем прилетел сюда, — напомнил Микос холодно.

— Кристос! Дай мне отдышаться и заполнить чем-нибудь желудок. Я не побеспокою вас надолго. — Анджело опрокинул рюмку «оузо» и обратил свое внимание на Джину. — Моя дорогая, ты выглядишь загорелой, сытой и отдохнувшей. Я так понимаю, ты наслаждалась временем, проведенным в «Бабочке»?

— Да.

— А теперь оно подошло к концу.

По спине Джины пробежал неприятный холодок. Может быть, ей почудилась издевка в тоне старика или?..

— Не совсем, — вмешался Микос. — У нас еще почти целый день впереди. А ты как, Анджело? Как командировка?

— Интересно. Очень интересно.

— Когда ты вернулся?

— Сегодня утром.

— Ты меня удивляешь. Обычно после командировок и поездок ты отдыхаешь дома. Кстати, как Пенелопа?

— Замечательно. Нам было так хорошо вместе, что я задумался, почему я развелся с ней. Пенелопа, — Анджело снова обратился к Джине, — моя третья жена. Мы жили вместе несколько лет, а потом я устал от нее.

Джине на ум пришло множество комментариев, и все неприятные. Она нацепила на лицо дежурную улыбку, чтобы скрыть свою антипатию.

— Вы поддерживаете отношения со всеми бывшими женами?

— Только с теми, кто еще жив. А скоро я присоединюсь и к остальным.

Вула вернулась с подносом устриц. Джина решила воспользоваться появлением экономки и сбежать. Отодвинув свой стул, она встала и обратилась к Микосу:

— Пожалуйста, скажи Стравуле, что я хочу помочь ей на кухне.

— Это исключено. Она не позволит тебе, как и я. Сядь.

Одного высокомерного грека за столом было вполне достаточно, Джина не собиралась терпеть еще и второго.

— Если ты не заметил, Микос — четко произнесла девушка — я не та, кого твой босс назвал «прислугой». Так что будь добр, не командуй.

— Если я скажу «евхаристо»и объясню, что буду сильно скучать по тебе, ты останешься?

— Она хороша! — хмыкнул Анджело, положив устриц себе на тарелку. — Кстати, я приехал сюда из-за нее.

— Из-за меня? — удивилась Джина, опустившись на стул.

— Именно. В тот вечер у меня ты сказала, что хочешь поговорить со мной. Мне тоже есть что тебе сказать. И я подумал, что лучше нам обсудить дела здесь, на этом маленьком острове, откуда ни один не сможет сбежать или спрятаться от другого.

На этот раз Джина была уверена, что не ошибается. Старый козел злился. Его маленькие черные глазки блестели от ярости. Но если он думает, что может напугать ее, то ошибается.

— Не могу не согласиться. Так почему бы нам не перестать ходить вокруг да около и не перейти сразу к сути?

Микос распознал манеру Анджело. Он позаимствовал ту же линию поведения у своего босса, когда хотел размазать оппонента по стенке.

Но почему Анджело решил сделать своей жертвой Джину? Нет, Микос не мог этого допустить!

— Если ты приехал сюда, чтобы с кем-то поспорить, то спорь со мной. Джина здесь ни при чем.

— Джина, — Анджело обмакнул хлеб в оливковое масло, — или лгунья, или воровка. Или и то, и другое.

—  Кристос!Я никогда не бил человека вдвое старше и слабее меня, Анджело, но… — сжав кулаки, Микос вскочил со стула.

— Давай, сделай это! — хмыкнул старик. — Если любовница, которых ты вышвыривал пачками, дороже тебе, чем я — твой наставник. Неужели ты так ослеплен, что думаешь, будто я стал бы бросаться такими словами, не подкрепив их фактами?

— Все нормально, Микос, — вмешалась Джина. — Дай ему закончить. — Она повернулась к Анджело. — Продолжайте, мистер Тайрос. Объясните, в чем мой обман. Или что я украла. А когда вы перестанете обвинять меня, я расскажу вам кое-что из вашего прошлого.

Микос удивленно смотрел то на Джину, то на Анджело.

— Та подвеска, которую твоя любовница носит на шее, — начал старик, — не переходила от поколения к поколению, как она говорит. Эта вещь была украдена из моего дома больше шестидесяти лет назад.

— Ты, наверное, ошибаешься. Подвеска просто похожа на ту, что принадлежала тебе.

— Боюсь, что нет. — Анджело достал что-то из кармана. — У меня есть такие же серьги. Я подарил их Пенелопе в день нашей свадьбы. Она любезно одолжила их мне, чтобы я мог подтвердить правдивость своих слов. Я знал, что иначе ты не поверишь мне.

Старик бросил серьги на стол. Аметисты и бриллианты в золотой оправе. А Джина всегда думала, что ее подвеска ничего не стоит!

— Переверни их, а потом попроси твою любовницу сделать то же самое с подвеской. И ты увидишь, что везде выгравирован знак моей семьи.

Микос отодвинул серьги.

— Простое совпадение. Я отказываюсь приписывать Джине что-либо.

— Она столько для тебя значит? — не веря своим ушам, спросил Анджело.

Она стала для него всем, внутренне признал Микос. Он полюбил ее и с ней хотел бы строить семью. Он думал, что сможет отпустить ее и жить дальше, но сейчас ей угрожала опасность, и он вдруг понял, что эта миссия невыполнима.