А если нет, где ее искать?

Черт! Нужно привести в порядок чувства прежде, чем он снова увидит ее. Жизнь без нее утратила все краски, кроме серой. Микос пытался узнать о Джине у Анджело, но тот лишь пожимал плечами:

— Хочешь знать, как у нее дела, Миколас, спроси ее сам.

Тысячу раз или больше за первые недели без Джины он поднимал трубку с желанием позвонить ей, но каждый раз уязвленная гордость не позволяла ему набрать ее номер. А потом Микос вдруг понял, что не может жить без Джины и даже готов рискнуть и получить второй отказ.

Он повернул на дорогу, ведущую к ее дому. Окна, открытые настежь, возвещали, что Джина дома, хоть она и не зажгла свет. Микос твердо зашагал вверх по лестнице.

Джина ушла от Ирвинов в девять. Ее желудок был полон индейкой и другими яствами. Впервые за последнее время девушка наелась досыта. Вечер прошел чудесно: легко и весело.

После заката стало прохладно. Джина торопливо взбежала вверх по лестнице к дому.

— Не надо было все-таки оставлять окна нараспашку, — пробормотала она, роясь в сумочке в поисках ключей.

— Точно, — подтвердил глубокий баритон с акцентом. — Оставляя окна открытыми, ты приглашаешь кого-нибудь забраться к тебе. Я сам хотел сделать это, но я и так совершил достаточно ошибок. Не в моих интересах добавлять еще одну.

Крик застыл в горле Джины. Но потом она узнала этот голос.

— Микос?

— Ты ждала еще кого-то? — он наклонился с ленивой грацией и поднял ключ, выпавший из рук девушки.

— Нет, — выдохнула Джина. — Чего ты хочешь?

— Тебя. Я хочу тебя.

— Но почему?

— Потому что без тебя я никто.

Сердце екнуло. Не удержав равновесия, Джина схватилась за дверь.

— Только не говори, что собираешься упасть в обморок. — Микос удержал ее за локоть.

— Нет, не собираюсь. — Джина подавила приступ тошноты. — Просто не ожидала увидеть тебя, вот и все.

— А дрожишь от холода.

— Войдешь? — сменила тему Джина. — Мне нужно сесть.

Микос проводил Джину в гостиную и зажег лампу на столике рядом с ее креслом.

— Закрыть окна?

— Да, пожалуйста. И разожги камин.

— Хорошо. — Микос подождал, пока дрова разгорелись, и снова обратился к Джине: — Я могу принести тебе чего-нибудь? Может быть, бокал бренди?

— Нет, спасибо.

— Можно я плесну себе немного? Я проделал долгий путь, чтобы открыть тебе свою душу. Правда не уверен, что смогу подобрать нужные слова.

— Ты знаешь, где бар.

Оставшись одна, Джина стала судорожно размышлять. Она впервые видела Микоса таким. «Я хочу тебя», — сказал он, и, кажется, искренне. Но что значит это его «хочу»? Возможно ли, что Микос каким-то образом узнал о ребенке? Или Анджело заставил его приехать?

Нет. Это невозможно. Она писала и звонила деду, но ни разу не обмолвилась о ребенке.

Так, может, Микос приехал по велению сердца? — вспыхнула надежда в сердце девушки.

— Я закрыл окна в гостиной! — прокричал Микос сверху. — Могу закрыть и эти, пока я здесь.

— Нет, Микос, оставь!

— Хорошо, Джина. — Он спустился к ней. — Не расстраивайся. Я просто подумал, что в спальне будет холодно.

— Я люблю прохладу в спальне.

— Как скажешь. Я приехал не затем, чтобы учить тебя вести хозяйство.

Джина осмелилась взять его за руку.

— Тогда скажи мне, зачем ты здесь?

Не было смысла дольше откладывать. Взяв бренди, Микос проследовал за Джиной в гостиную. Он всегда находил нужные слова на работе. У него никогда не возникало проблем при расставании с девушками. Но делать предложение? Микос не знал, как поступают в таких случаях.

— Я хочу жениться на тебе, Джина.

— Почему? — Девушка в крайнем удивлении смотрела на него.

— Потому что люблю тебя. Я скучал по тебе так сильно! Ты даже не представляешь. И теперь понятия не имею, как смогу жить без тебя.

Джина хотела было ответить, но Микос знаком попросил ее молчать.

— Позволь мне добавить: я не стану винить тебя, если ты откажешь. Я сделал тебе больно тогда в «Бабочке», но влюбляться не входило в мои планы, и я не знал, что делать.

— Ты сказал, что я использовала тебя.

— Все моя глупая гордость… Но это не извиняет меня. После смерти твоей матери я пытался признаться тебе в любви, но ты не слушала. Я уехал, как обиженный мальчишка. И вот я здесь, чтобы попытаться снова. Я люблю тебя, Джина. Люблю всем сердцем. Не потому, что мне жаль тебя или я испытываю чувство вины. Но оттого, что ничего не могу поделать. И если ты можешь простить меня за все, обещаю: я никогда больше не заставлю тебя плакать.

— Но ты уже… — слезы, как бриллианты, сверкали на ее щеках.

— Не надо! — Он обнял ее. — Джина, дорогая, ангел мой, душа моя, если тебе больно даже видеть меня, я уйду. Но знай, ты — единственная женщина, с которой я хочу состариться. И если у меня есть шанс…

— Есть, Микос. Но прежде я хочу, чтобы ты узнал…

— Я знаю, что буду любить тебя всю жизнь и даже больше. Это все, что имеет значение.

— Я тоже люблю тебя, Микос. Я полюбила тебя с первого взгляда. Но скрывала от тебя свои чувства и ранила нас обоих. Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что.

Микос поднялся за ней по лестнице и вошел в ее спальню. Стены были покрашены в нежно-голубой цвет.

— Ты хорошо поработала.

— Загляни в смежную комнату и скажи, что ты думаешь.

— Очень мило, — заключил Микос, оглядывая желтые стены и белые шторы. А потом он заметил кроватку и детские вещи повсюду.

— Да. — Джина кивнула, встретив его удивленный взгляд. — Это детская. Я жду ребенка.

Она смело смотрела ему в глаза. Проверяла его.

— Нет, калли мои, мыждем ребенка. И даже если это двойня, мое предложение в силе.

— Тогда я выйду за тебя замуж, — просияла Джина.

А затем Микос сделал то, о чем мечтал, как только приехал на остров: заключил Джину в свои объятия и поцеловал.

— Спасибо, — прошептал он, обращаясь и к любимой, и к Богу.

Они еще не занимались любовью в ее доме. Не лежали, обнявшись, под пуховым одеялом, слушая песни ветра за окном.

— Когда ты узнала, что беременна?

— Когда ходила к врачу. Сначала я не поверила ему. Мы всегда предохранялись…

— Кроме одного-единственного раза, я помню. — Микос повернулся к ней. — Но я еще не уехал, когда ты узнала. Почему ты не сказала мне? Боялась, что я отвернусь от тебя, как Анджело отвернулся от твоей бабушки?

— Нет. Боялась, что ты останешься со мной из чувства долга и возненавидишь меня за то, что я заставила тебя жениться на мне.

— И ты бы никогда не рассказала мне о ребенке?

— Я бы открылась, но не сразу. Мне нужно было время, чтобы научиться жить без тебя. Время, чтобы залечить раны.

— И ты готова забыть о прошлом?

— Я все еще скучаю о маме. Но я приняла ее смерть.

— А я всегда буду с тобой. Рядом. — Микос притянул Джину к себе.

— Не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь пользовался презервативом.

— Тогда будь готова родить футбольную команду. Или даже две, потому что я собираюсь заниматься с тобой любовью при каждой возможности…

Много позже Джина заснула в объятиях Микоса. Впервые за долгое время глубоким счастливым сном.

На следующее утро Джина проснулась первой и тихо спустилась в кухню, чтобы приготовить завтрак.

Они проговорили допоздна, строя планы на будущее. Они решили устроить тихую свадьбу на острове, а после поехать в «Бабочку». Позже они купят дом на Эвии, недалеко от Анджело, чтобы их малыш мог общаться с прадедушкой. А что же с домом ее детства?

— Я готова покинуть его, — сказала Джина Микосу. — Теперь мой дом там, где ты.

— Но это место много для тебя значит, любовь моя. Я могу нанять людей, которые будут присматривать за домом.

— У меня навсегда останутся воспоминания.

— Не решай сейчас, — попросил он…

Микос лежал с закрытыми глазами в постели, когда Джина вошла в спальню с подносом в руках.