Когда Потемкин сделался после Орлова любимцем императрицы Екатерины, сельский дьячок, у которого он учился в детстве читать и писать, наслышавшись в своей деревенской глуши, что бывший ученик его попал в знатные люди, решился отправиться в столицу и искать его покровительства и помощи. Приехав в Петербург, старик явился во дворец, где жил Потемкин, назвал себя и был тотчас же введен в кабинет князя. Дьячок хотел было броситься в ноги светлейшему, но Потемкин удержал его, посадил в кресло и ласково спросил: - Зачем ты прибыл сюда, старина? - Да вот, ваша светлость,- отвечал дьячок, пятьдесят лет Господу Богу служил, а теперь выгнали за ненадобностью: говорят, дряхл, глух и глуп стал. Приходится на старости лет побираться мирским подаяньем, а я бы еще послужил матушке-царице - не поможешь ли мне у нее чемнибудь? - Ладно,- сказал Потемкин,- я похлопочу. Только в какую же должность тебя определить? Разве в соборные дьячки? - Э нет, ваша светлость, возразил дьячок,- ты теперь на мой голос не надейся; нынче я петь-то уж того - ау! Да и видеть, надо признаться, стал плохо; печатное едва разбирать могу. А все же не хотел бы даром хлеб есть. - Так куда же тебя приткнуть? - А уж не знаю. Сам придумай. - Трудную, брат, ты мне задал задачу,- сказал улыбаясь Потемкин.- Приходи ко мне завтра, а я между тем подумаю. На другой день утром, проснувшись, светлейший вспомнил о своем старом учителе и, узнав, что он давно дожидается, велел его позвать. - Ну, старина,- сказал ему Потемкин,- нашел я тебе отличную должность. - Вот спасибо, ваша светлость, дай Бог здоровья. - Знаешь Исаакиевскую площадь? - Как не знать; и вчера и сегодня через нее к тебе тащился. - Видел Фальконетов монумент императора Петра Великого? - Еще бы! - Ну так сходи же теперь, посмотри, благополучно ли он стоит на месте, и тотчас мне донеси. Дьячок в точности исполнил приказание. - Ну что? - спросил Потемкин, когда он возвратился. - Стоит, ваша светлость. - Крепко? - Куда как крепко, ваша светлость. - Ну и хорошо. А ты за этим каждое утро наблюдай да аккуратно мне доноси. Жалование же тебе будет производиться из моих доходов. Теперь можешь идти домой. Дьячок до самой смерти исполнял эту обязанность и умер, благословляя Потемкина.
Однажды Потемкин, недовольный запорожцами, сказал одному из них: - Знаете ли вы, хохлачи, что у меня в Николаеве строиться такая колокольня, что как станут на ней звонить, так в Сечи будет слышно? - То не диво,- отвечает запорожец,- у нас в Запорозцине е такме кобзары, що як заиграють, то аже у Петербурги эатанцують.
Князь Потемкин во время очаковского похода влюблен был в графиню. Добившись свидания и находясь с нею в ставке, он вдруг дернул за звонок, и пушки кругом всего лагеря загремели. Муж графини, человек острый и безнравственный, узнав о причине пальбы, сказал, пожимая плечами: "Экое кири куку!"
На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда он был в таком состоянии, накопилось множество бумаг, требовавших немедленного разрешения; но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой чиновник по имени Петушков, подслушав толки, вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Ему поручили их с охотою и с нетерпением ожидали, что из этого будет. Потемкин сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и вышел в переднюю с торжествующим лицом: "Подписал!.." Все к нему кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова поздравляют: "Молодец, нечего сказать". Но кто-то всматривается в подпись - и что же? На всех бумагах вместо: князь Потемкин подписано: Петушков, Петушков, ПетушковЄ
У Потемкина был племянник Давыдов, на которого Екатерина не обращала никакого внимания. Потемкину это казалось обидным, и он решил упрекнуть императрицу, сказав, что она ему не только никогда не дает никаких поручений, но и не говорит с ним. Она отвечала, что Давыдов так глуп, что, конечно, перепутает всякое поручение. Вскоре после этого разговора императрица, проходя с Потемкиным через комнату, где между прочим вертелся Давыдов, обратилась к нему: - Пойдите посмотрите, пожалуйста, что делает барометр. Давыдов с поспешностью направился в комнату, где висел барометр, и, возвратившись оттуда, доложил: - Висит, ваше величество. Императрица, улыбнувшись, сказала Потемкину: - Вот видите, что я не ошибаюсь.
Когда Пугачев сидел на Меновом дворе, праздные москвичи между обедом и вечером заезжали на него поглядеть, подхватить какоенибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу. Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружили его, ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: "Известно по преданиям, что Петр I во время Персидского похода, услыша, что могила Стеньки Разина находилась невдалеке, нарочно к ней поехал и велел разметать курган, дабы увидеть хоть его костиЄ" Всем известно, что Разин был четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательная, особенно в устах Пугачева. В другой раз некто, симбирский дворянин, бежавший от него, приехал на него посмотреть и, видя его крепко привинченного на цепи, стал осыпать его укоризнами. Дворянин был очень дурен лицом, к тому же и без носу. Пугачев, на него посмотрев, сказал: "Правда, много перевешал я вашей братии, но такой гнусной образины, признаюсь, не видывал".
В 1770 году, по случаю победы, одержанной нашим флотом над турецким при Чесме, митрополит Платон произнес в Петропавловском соборе в присутствии императрицы и всего двора речь, замечательную по силе и глубине мыслей. Когда вития, к изумлению слушателей, неожиданно сошел с амвона к гробнице Петра Великого и, коснувшись ее, воскликнул: "Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение свое!", то среди общих слез и восторга Разумовский вызвал улыбку окружающих его, сказав им потихоньку: "Чего вин его кличе? Як встане, всем нам достанется".