Все сновидцы используют в качестве основания сновиденческих пирамид самоосознание и отстраненное наблюдение с минимумом вовлеченности в то, что "показывают". Суть их мастерства - в сохранении самотождественности и отказе от отождествления.

Практикующий сталкинг, напротив, мастер тождеств. Не подчиняясь им, он использует их, подчиняет себе процессы через контролируемое отождествление. Такая возможность была заложена еще в классической йоге, где кроме пути поиска себя-абсолюта через отбрасывание всего феноменального (формула "нети-нети" - "не это, не то" ) предлагалась формула "тат твам аси" - "ты есть то"). В медитационных традициях эти два варианта одной истины дали два древа разных психотехник. Ниндзюцу, безусловно, довело принцип "тат твам аси" до сверхъестественного совершенства внутри майи и в целях, хотя и одухотворенных идеей кармы, но, в общем-то, утилитарных.

Как бы мастер сталкинга не отождествлялся, он не окажется во власти не только своего тела (то важнейшее, что отбрасывается йогом в процедуре "нети-нети"), но и тени тела: он действительно контролирует тень, он может выглядеть как тень, как ветер, как пустая комната. Его фокус - это сон без сновидца. Излюбленная арена действия - так называемая обычная реальность, явь. Так как принцип построения "пирамиды контроля" у него противоположен схеме практикующих сновидение, явь для его демонстраций даже более удобна, чем сон. Предрасположенные к сталкингу редко вообще уделяют внимание снам. У такого самоучки, как Остап Бендер, снов и быть-то не могло.

Вообще, "скрытые" сновидцы и сталкеры образуют своим союзом (иногда случайным, как пассажиры в одном застрявшем автобусе) нечто вроде "скрытой" команды магов. Команда проигрывает, оставленная сталкером, - сами сновидцы, сколько бы их ни собралось, не могут стать полноценно действующей наяву или взаимодействующей во сне группой. В августе 1991 года ГКЧП собрало в кучку сновидцев, включая явно призванного на этот путь Стародубцева, которому и после ареста снились полеты высоко над планетой, а если ему что нравилось - он снижался и любовался, а потом снова летел, по его словам, "на высоте спутников". А практикующего сталкинг то ли не нашлось, то ли он в Форосе сидел.

3. То, что любая действующая группа, тусовка, коллектив имеют внутреннюю структуру связей в паре сновидец-сталкер (наблюдатель снов и тот, кто сны показывает, но сам в них не участвует, а иногда и не видит их - "уснувший киномеханик", бессознательный лидер, манипулятор), делает интересной задачу практических навыков "вычисления" в группе сталкера. Если это не мастер, а, так сказать, врожденный талант, задача довольно проста: в самом шумном сборище он самый незаметный (но не подчеркнуто незаметный, а незаметный в меру, то есть по-настоящему незаметный). Он стремится управлять ситуацией со стороны, из тихого уголка, через других, - но он не любитель просто сидеть и смотреть чужие сны, он всегда намерен держать ниточки в своих руках. Если же нам кажется, что вот он вышел в центр, на сцену, и явился открыто - это не он, а то, что он нам хочет показать. Он требует внимания и чем внимательнее мы наблюдаем, тем меньше видим, так как он всегда спрятан за тем, что показывает, и всегда провоцирует наше "первое внимание" на работу, в то время как сам всегда в зоне нашего второго внимания, бокового зрения. Сознательно практикующего сталкинг вообще может обнаружить или другой сталкер или сновидец, освоивший принципы сталкинга. Их встреча, контакт, обмен взглядами происходят как бы в кулуарах реальности, - не где-то за границей обыденного, но и не в его энергетическом фокусе, не на магической сцене.

Сновидцы имеют слабость искать поддержки у сталкеров. Это мудрая слабость, так как для достижения результата, нужного и им, и мастеру сталкинга, необходимо взаимодействие. Ирония таких ситуаций в том, что сама суть искусства сталкинга не созвучна командной игре. Его мастерство уводит его в сторону, в тень, мелькнув в лучах сцены плохо понимаемой сновидцами обычной яви, он исчезнет, не оправдав оставленных надежд.

Как путь сновидений, так и путь сталкинга - пути к свободе от иллюзий, от "майи", пути пробуждения, самоосознания, контроля. Мастер сталкинга подчиняет себе иллюзии одну за другой, но сам по себе он никогда не разрушит центральную иллюзию своего искусства - иллюзию, что он играет сам на себя, а любая совместная игра возможна лишь как временный эпизод собственного одинокого пути. Он знает, что время от времени нуждается в сновидцах, и сила редко разбрасывает их далеко друг от друга. Но он не может допустить, что его нужда в сновидцах более фундаментальна, чем сама основа его сталкинга. Для него признать это - отказ от всего, отказ совершенно немыслимый. Подобное даже не приходит ему в голову - ведь предрасположенность, с которой он пришел в мир, - это не просто условие его искусства - это его единственная связь с бытием.

Ни сновидец, ни сталкер не способны создать команду без третьего фактора. В книгах Кастанеды указаний на роль и присутствие третьего фактора много, - это и личность нагваля, и Нагваль как источник силы, находящийся за границами коллективного сна реальности, и Орел как угроза и как основатель самой традиции командного обхода этой угрозы.

Третий фактор иногда угадывается и в нашем опыте. Его нельзя сделать искусством, он (чем бы он ни был) - не удел человека. Но он всегда возможен как нечто совершенно иное, как событие, нарушающее все правила, как чудо, как Бог.

4. Совершенно очевидно, что хотя феномен "люцидных" сновидений общепризнан и в личном опыте - впечатляет, но встреча сновидцев в осознаваемом сне, создавая как бы дубликат яви вне нее, была бы событием исключительной силы и значимости. Те подобия встреч, которые имеются в нашем обширном опыте, таким событием не являются. Строить громоздкие пирамиды - это путь разочарований. Успех достижим лишь тогда, когда сновидцу удастся затащить в сон практикующего сталкинг. Только он может построить осознание и контроль, положив в основание не свою отдельность от сна, а сам сон. Сталкер, мастер отождествлений, не видит сон, а становится им.