Не получив поддержки, Венгерская, Баварская и Словацкая советские республики были повержены. В апреле 1919 г. поляки, настроенные реваншистски и крайне националистически, заняли Белоруссию и часть Украины.

Вообще взаимоотношения России и Польши на протяжении всего ХХ века отличались поразительным противостоянием, т.к. Франция и отчасти Англия поддержали создание Великой Польши как противовеса Германии и России, и, в частности, в сталинской картине мира Польша занимала особое место.

Показательно, что польское руководство, требуя от союзников поддержки Большой Польши в границах от моря (Балтийского) до моря (Черного), претендовала на территорию Литвы и Украины. Польский министр иностранных дел Роман Дмовский, например утверждал: "Украинское государство представляет собой лишь организованную анархию... Ни Литву, ни Украину нельзя считать нацией". (Цит. по А.И. Уткин. "Уничтожение России". М., 2004. С.367).

В свою очередь Советская Россия в январе 1919 г. поставила перед армией задачу "Цель - Висла" с направлением удара на Варшаву, далее - Берлин.

В январе, после взятия Киева образована Украинская Советская Социалистическая Республика, в феврале - Литовско-Белорусская Советская Республика. В их организации активно участвовал нарком по делам национальностей Сталин.

В это время все руководители Запада были заняты в Париже на мирной конференции, где Россия, как страна, предавшая союзников в Бресте, не была представлена. Было бы наивно считать, что Запад мог отнестись к Москве как-то иначе. Более того, ближайший помощник и доверенное лицо президента Вильсона полковник Хауз считал, что наилучшим решением был бы распад России на несколько фрагментов - для сохранения мирового баланса сил.

Если бы не возрастающая сила Красной Армии и очаги Мировой революции в Европе (плюс восстания в оккупационных войсках в Одессе (французы), Архангельске (англичане), союзники сумели бы преодолеть противоречия, и к концу 1919 г. карта мира была бы еще более экзотической.

Сталин недолго находился в Москве. Военная обстановка обострилась.

Наш герой 17 мая получил новое кризисное задание.

"Весною 1919 г. белогвардейская армия генерала Юденича, исполняя поставленную Колчаком задачу "овладеть Петроградом" и оттянуть на себя революционные войска от восточного фронта, при помощи белоэстонцев, белофиннов и английского флота перешла в неожиданное наступление и создала реальную угрозу Петрограду. Серьезность положения усугублялась еще и тем, что в самом Петрограде были обнаружены контрреволюционные заговоры, руководителями которых оказались военные специалисты, служившие в штабе западного фронте, в VII армии и кронштадтской морской базе. Параллельно с наступлением Юденича на Петроград Булак-Балахович добился ряда успехов на псковском направлении. На фронте начались измены. Несколько наших полков перешло на сторону противника; весь гарнизон фортов "Красная горка" и "Серая лошадь" открыто выступил против советской власти. Растерянность овладела всей VII армией, фронт дрогнул, враг подходил к Петрограду. Надо было немедленно спасать положение. Центральный комитет для этой цели вновь избирает товарища Сталина. В течение трех недель товарищу Сталину удается создать перелом. Расхлябанность и растерянность частей быстро ликвидируются, штабы подтягиваются, производятся одна за другой мобилизации питерских рабочих и коммунистов, беспощадно уничтожаются враги и изменники. Товарищ Сталин вмешивается в оперативную работу военного командования. Вот что он телеграфирует товарищу Ленину:

"Вслед за "Красной горкой" ликвидирована "Серая лошадь", орудия на них в полном порядке, идет быстрая... (неразборчиво)... всех фортов и крепостей. Морские специалисты уверяют, что взятие "Красной горки" с моря опрокидывает всю морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие "Горки" объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать, таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой. Сталин".

Через шесть дней товарищ Сталин доносит Ленину:

"Перелом в наших частях начался. За неделю не было у нас ни одного случая частичных или групповых перебежек. Дезертиры возвращаются тысячами. Перебежки из лагеря противника в наш лагерь участились. За неделю к нам перебежало человек 400, большинство с оружием. Вчера днем началось наше наступление. Хотя обещанное подкрепление еще не получено, стоять дальше на той же линии, на которой мы остановились, нельзя было - слишком близко до Питера. Пока что наступление идет успешно, белые бегут, нами сегодня занята линия Керново - Воронино - Слепино - Касково. Взяты нами пленные, два или больше орудий, автоматы, патроны. Неприятельские суда не появляются, видимо боятся "Красной горки", которая теперь вполне наша. Срочно вышлите 2 млн. патронов в мое распоряжение для 6-й дивизии...".

Эти две телеграммы дают полное представление о той громадной творческой работе, которую проделал товарищ Сталин, ликвидируя опаснейшее положение, создавшееся под красным Питером". (К.Е. Ворошилов. "Сталин и Красная Армия". М., 1937. С. 41-44).

В этом свидетельстве сталинского соратника все верно. Разве что Ворошилов смягчает жестокие действия своего патрона: в Петрограде, где готовилось восстание, по указанию Сталина прошли повальные обыски, даже в зданиях посольств, было изъято более четырех тысяч винтовок, а в румынском посольстве было обнаружено артиллерийское орудие. Расстреливались заложники. Кроме того, была проведена мобилизация среди трудящихся (13 тысяч человек встали под ружье). Обращает на себя внимание тон и содержание сталинских распоряжений. Так, в подписанном им и Зиновьевым приказе говорилось: "Семьи всех перешедших на сторону белых будут арестованы, а сами перебежчики и всякие паникеры будут расстреливаться на месте". (Цит. по сб. "Реввоенсовет Республики". М., 1991. С. 393).

Впрочем, говорить об особой жестокости Сталина некорректно, т.к. еще раньше, еще 24 ноября 1918 г. Троцкий в приказе №65 принял особые меры к укреплению дисциплины. Расстрелу подлежали те, кто подговаривали к отступлению, дезертирству и невыполнению боевого приказа, кто самовольно оставлял боевой пост, бросал винтовку или продавал часть обмундирования, кто оказывал сопротивление заградительным отрядом и укрывал дезертиров. В прифронтовой полосе размещались заградительные отряды для ловли дезертиров, а на местные Советы и комитеты бедноты возлагалась обязанность дважды в сутки проводить облавы и обыски. Те дома, где находили дезертиров, сжигались.

Это - Троцкий.

О своем приказе он сообщил Ленину и Свердлову.

Те не возразили.

2 декабря в телеграмме члену РВСР С.И. Аралову Троцкий потребовал арестовывать семьи офицеров-перебежчиков.

Еще более решительно требовало действовать Оргбюро ЦК РКП(б) (Свердлов, Н.Н. Крестинский, М.Ф. Владимирский). На своем заседании 24 января 1919 г. они приняли циркулярное письмо ЦК об отношении к казакам. Объявлялся массовый террор.

"Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, - говорилось в письме, - признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления".

"Партийные и советские работники Дона, получив циркулярное письмо ЦК, которое иначе как провокационным назвать нельзя, начали ревностно проводить политику "расказачивания". Ненависть к казачеству затмила разум у исполнителей воли высшего партийного органа партии большевиков, вызвав к жизни самые низменные инстинкты и повергнув в ужас донцов, поверивших в обещания Советской власти. Днем и ночью на территории Донской области, занятой частями Красной Армии, работала карательная машина, отправляя на тот свет по 40-60 человек в сутки. Пощады не было ни женщинам, ни детям, ни старикам. Само слово "казак" стало запретным. Станицы переименовывались в волости, хутора - в деревни. Гонению подвергалось все, что имело отношение к казачеству, например, запрещалось носить фуражки и штаны с лампасами. Казаков выгоняли из домов и на их места селили крестьян, привезенных из Воронежской губернии.