– Еще один вопрос. Как ваша мафия узнала о цитадели?

– Они знают все! Если в игре большие деньги, они знают все. Кончай уже, не томи!

Наджибулла приложил ствол к его лбу.

Минуты тянулись, но выстрела все не было. Когда капитан, наконец, открыл глаза, он увидел, что комната пуста. Можно было подумать, что все это ему примерещилось, однако метрах в трех от него лежал на полу в луже крови его помощник Павел.

Нельзя было терять ни минуты. Следовало разбудить остальных и покинуть гостиницу. Скоро сюда прибудет пакистанская полиция. Наверняка этот проклятый Александр Петраков уже не обратился к властям. Он, Наджибулла, сделал ошибку, оставив его в живых. Но теперь не имеет смысла укорять себя за это. Теперь необходимо как можно скорей уходить.

– Я не понимаю, почему вы так торопитесь, полковник? Не дали поспать… Я даже не успел почистить зубы. У меня во рту так мерзко! – жаловался Америку. – И потом, мы не попрощались с нашими русскими друзьями. Это невежливо!

– Я думаю, у полковника есть на то свои причины, – заявила Бия. – Ты согласна, Анна?

Анна ответила ей одним только взглядом.

– Скажите, как мы будем в темноте искать этот пик Тиричмир? – поинтересовался Андре.

– Я уже выяснил, где он находится, – проворчал Америку. – Сначала можно идти по дороге, а потом, когда начнем подниматься по склону, рассветет.

– Простите мою назойливость, профессор, но что мы будем делать, когда окажемся там?

– Замечательный вопрос, мой друг! Я не знаю!

– Как это – не знаете?

– Я вам уже говорил! В манускрипте сказано только, что надо достичь восточного склона горы.

– Хватит болтать! – прервал их Торрес. – Пора в путь!

– И берегите силы, подъем будет нелегким! – добавила Бия.

Достичь подножия горы им удалось только к вечеру. Уже в темноте они разбили лагерь и разожгли костер.

На следующее утро первым встал Америку. Выйдя из палатки, он увидел четверых мужчин в черных тюрбанах. Один из них, вооруженный старым карабином, что-то спросил у него. Америку не понял и показал это знаками. Мужчина повторил свой вопрос на урду, государственном языке Пакистана. Он хотел знать, что им здесь нужно. Профессор ответил, что они ищут помет орла. Он надеялся, что его собеседник, услышав такое, решит, что им не о чем разговаривать, и уйдет восвояси. Но не тут-то было. Вооруженный мужчина принялся оживленно обсуждать что-то со своими соплеменниками. Америку, наконец, установил, на каком языке они говорят. Это был «калаш», язык кафиров Читраля.

Вооруженный мужчина велел Америку разбудить остальных и сказал, что готов показать им помет орла. Он произнес это совершенно ясно.

Часа два они поднимались вереницей по горной тропе и наконец добрались до деревушки. Там их привели к старику, видимо, старейшине. Седая окладистая борода, оттеняющие ее черные тюрбан и халат придавали его внешности что-то монашеское.

– Добро пожаловать от имени всего нашего народа! – приветствовал он прибывших на языке урду.

– Мы благодарим! – ответил Америку, впервые в жизни пытаясь произнести что-то на языке «калаш», который он знал только теоретически и очень плохо.

– Что?

– Мы благодарим!

– Не понимаю…

– Бла-го-да-рим!

– А-а! Понял! Но, думаю, нам лучше говорить по-английски.

Любезная улыбка исчезла с лица профессора.

– Пусть вас не вводит в заблуждение примитивный вид нашей деревни, – продолжал старик на английском, – мы тут вполне цивилизованны. Мы уже некоторое время следим за вами и знаем, что вы направляетесь в цитадель Абу Муслима. Покажите мне манускрипт, который указывает вам дорогу. Я хочу убедиться в его подлинности.

– Вы отведете нас в цитадель?! – спросила Бия, доставая документ и радуясь, что Наджибулла вовремя отобрал его у русских.

– Это не так просто! Мы, калаши, служим соединительным звеном между обитателями цитадели и внешним миром. Но посетить цитадель можно только с разрешения главы общины. Если хотите, я могу сообщить ему, что вы желаете к ним подняться. Ответ должен придти через два или три дня.

– Чтобы посетить цитадель, всегда надо испрашивать разрешение? – поинтересовалась Анна.

– Не имею ни малейшего представления. На моей памяти у них не было ни одного посетителя… Я думаю, на этом мы можем закончить нашу беседу. И разрешите пригласить вас на наш Праздник весны, который начнется сегодня. Надеюсь, вам будет интересно.

– Ну, что, Вальтер? Настало время действовать: они уже у цели. Это гора Тиричмир, восточный склон. Поторопитесь. Нужно устроить засаду, как мы и планировали, и взять их вместе со всеми ценностями.

– Все ясно. Выступаем немедленно. Они не уйдут!

– История этих калашей воистину поразительна! – делился Америку с Андре. – Они утверждают, что происходят от воинов Александра, и, действительно, имеется целый ряд удивительных совпадений. В их народной музыке есть определенное сходство с греческой музыкой. Их любимые виды спорта – борьба и метание тяжестей – фигурировали еще на древнегреческих олимпийских играх. У многих из них светлые волосы, что также считается одним из доказательств их греческого происхождения.

– А их язык?! Он что, похож на греческий?

– В лингвистическом отношении кафирские языки имеют некоторое сходство и с греческим, и с санскритом, и с древнеперсидским. Сегодня преобладает мнение, что они происходят от арийских воинов, прибывших в эти места еще до того, как сюда пришли племена, давшие начало индийцам. Кстати сказать, язык «калаша» не является языком, на котором говорили предки кафиров. Им пришлось принять его в один из трудных периодов их бурной истории.

– Значит, слухи об их греческом происхождении – заблуждение?

– Я бы так не сказал. Скорее всего, они, как и все жители Персии, испытали достаточно сильное греческое влияние. Однако утверждать, будто все они являются потомками воинов Александра – явное преувеличение. Видимо, разумнее всего считать их народностью такого же арийского происхождения, как индийцы, персы и сами греки. Но, во всяком случае, их претензии на древнегреческое происхождение придают им особый шарм.

На склоне дня началось первое действие Праздника весны «Пушен». Все должны были надеть новую одежду, а женщины еще и украшения из раковин и кораллов, приобретенных за большую цену у торговцев, которые иногда рисковали забираться так высоко в горы. Кульминацией праздника было шествие юных девушек. Они поднимались по склону холма, собирая первые цветы, танцуя и распевая песни. Суровая зима задержала цветение, но, несмотря на сохранившийся местами снег, на некоторых растениях начали раскрываться бутоны.

– Боже, какие куколки! – восхищенно воскликнул Андре.

Им было лет по шестнадцать-семнадцать, и они действительно выглядели красавицами. Особенно выделялась девушка по имени Роксана. Ее танцующая походка подчеркивала прекрасные линии тела, а длинное широкое платье не могло скрыть совершенную форму ее бедер. Когда она пританцовывала, ее высокая, изящно очерченная грудь подрагивала, словно корабль в бурном море, отважно разрезающий волны. По мере того, как танец захватывал страстью ее тело, она освобождалась от некоторых предметов своей одежды – сняла тяжелое ожерелье из раковин, многими рядами спускавшееся ей на грудь, и шерстяной пояс, стягивавший ей талию. Иногда она останавливалась, чтобы поправить длинные черные волосы, падавшие ей на глаза цвета синего льда. Звонко смеясь, она все время старалась схватить какого-нибудь мужчину и увлечь его с собой в танце вверх по склону.

Потом все вернулись в деревню, чтобы выпить вина. Андре, пораженный красотой девушки, попросил Америку помочь с ней объясниться.

– Привет! Как тебя зовут?

– Мое имя Роксана.