Поаккуратнее с "кажется", старик, - одернул себя Нортон. Ты должен знать такие вещи точно. Хотя бы это ты должен знать, раз уж якобы командуешь этим гробом...

На темно-зеленых разлапистых листьях монстеры поблескивали мелкие капельки. Чудовищное растение, которое тот же Брюни на правах биолога и начальника экспедиции не давал подрезать, вымахало до невероятных размеров. Монстера оплела пол-отсека, задавила массой другие, менее жизнеспособные лианы и потихоньку начинала выживать из сада членов экипажа. Дать бы перегрузку хотя бы в два-три g - интересно, чтобы осталось от этого монстра... тьфу ты, что за дурацкий каламбур...

- Я пас, - послышалось из зарослей.

- Двести.

- Принимаю.

Из трех голосов Александр узнал только один - ломкий юношеский басок инженера по коммуникациям Феликса Ли. Вот и мальчишку втянули в эту порочную компанию, круглые сутки по внутреннему времени занимающуюся перекачиванием денег из кармана в карман. Причем, что особенно забавно, пока еще незаработанных денег.

Нортон рванул в сторону шершавую плеть лианы, сминая ближайший огромный лист.

Трое за столом разом повернули головы.

Селестена Брюни среди них не было - можно было и догадаться, начальник экспедиции не из тех, кто играет и заигрывает с подчиненными. Значит, дождевую опцию включил все-таки Феликс - сейчас он во все глаза смотрел на командира, и широкое мальчишеское лицо неравномерно покрывалось пунцовыми пятнами. Неловким движением он подгребал к краю стола стопку карт, чтобы "незаметно" столкнуть их себе на колени. Двое других - это оказались тщедушный черноволосый врач Коста Димич и, что совсем уже неожиданно, добродушный увалень Брэд Кертис, системный механик, - давно расправились со "следами преступления" со своей стороны. На лице Димича было легкое философское презрение ко всему на свете и к нему, Александру Нортону, лично. Кертис же сидел спиной к выходу, повернуться при своей комплекции сумел лишь вполоборота и вообще не глядел на командира.

И что ты им скажешь? Как там у нас дела с речью, приличествующей случаю?..

На складном металлопластиковом столе, стилизованном идиотом-дизайнером под ажурный столик в летней беседке, осталась горсть серебристой мелочи. Монетки, которые близкие и друзья членов экипажа всучили им перед отлетом, предназначенные упасть на дно какого-нибудь инопланетного водоема. Что ж, трудно не согласиться: можно найти более разумное применение деньгам. Даже таким мелким.

Феликс Ли перехватил взгляд командира и судорожно накрыл кучку монет ладонью. Похоже, его выигрыш.

- И какой сегодня курс? - осведомился Нортон. Глупо, черт, как же все это глупо...

Все трое молчали. Щеки молоденького инженера стали равномерно бордовыми. Он шевельнулся, и карты с шелестом посыпались на пол с его колен.

- Один к ста, - наконец непринужденно уронил Коста Димич. - Это удобно - один к ста. Мы обычно так и играем. Кроме тех случаев, когда кто-то из ребят хочет пощекотать нервы. Тогда - один к тысяче.

Командир слегка стиснул зубы. Спокойно. Никто, кроме тебя самого, не виноват...

- Значит, вы порядочно выиграли, инженер Ли. Поздравляю.

Стыдно. Сорвался на мальчишке, который и так готов провалиться на этом самом месте. Единственный из всей компании.

Впрочем, возможно, как раз ему и пойдет на пользу.

- А в чем дело, командир?! - внезапно взвился флегматичный, как устрица, Кертис. - Где в Уставе написано, что члены экипажа не имеют права развлекаться в свободное время? Времени у нас, слава Богу, хватает, даже с головой. А развлекается каждый как может, вы уж извините. Я не такой ученый, чтобы часами музычку слушать, как, скажем, биолог Брюни... Вы уж простите. И на мальца не...

- Не надо, Брэд, - скороговоркой выпустил сквозь зубы Ли.

- Спиртное, табак, вещества психотропного воздействия и азартные игры на борту категорически воспрещены, - ровным голосом автомата отстучал Нортон. Боже, какой идиотизм... - Я цитирую Устав, если вы его подзабыли, механик Кертис. Повторяю: азартные игры.

- И секс, - равнодушно добавил врач.

И выпрямился, наслаждаясь эффектом.

Только что пылавший праведным гневом Брэд Кертис внезапно, словно внутри него переключили некий рубильник, расхохотался во всю свою простодушную глотку. Юный Феликс Ли покраснел еще больше и прикусил губу, тщетно сдерживая смех. Скорее с досадой, нежели с более сильными эмоциями, Нортон почувствовал, что и его губы растягиваются в дурацкой ухмылке. И что тут смешного?

Сам Димич хохотнул коротко, больше ради компании. На командира он смотрел с уже нескрываемым пренебрежением.

Зачем тебе весь этот балаган? Что и кому ты пытаешься доказать?..

- Сегодня в восемь заступаете на вахту вне очереди, медик Димич, устало бросил он. - На одни внутренние сутки. Потом занимайтесь сексом сколько хотите и с кем хотите. Этого Устав не запрещает.

Он развернулся, и мокрый лист монстеры подло черкнул по лицу. За спиной закатывались в неудержимом хохоте Брэд Кертис и молодой Ли.

Смеха Косты Димича, злорадно отметил командир, слышно не было. Хватит, отсмеялся. Двадцать четыре внутренних часа вахты еще никому не казались особенно смешными. А ведь это единственная работа, доступная экипажу "Атланта" - если не считать контроля за состоянием техники, никогда не выходившей из строя, а в случае Димича - за здоровьем людей, никто из которых на таковое не жаловался.

Впрочем, они в пути всего лишь четырнадцать с половиной внутренних месяцев. Все еще может случиться.

И как ты поступишь, когда в один прекрасный день кто-то из них откажется выходить на внеочередную вахту по твоему приказу? Или даже на очередную?..

* * *

Он вышел в соседний отсек. За спиной герметично съехались двери, и следующий вдох был уже лишен запаха дождя - как и любых других запахов. Стерильный воздух, по всем параметрам оптимально соответствующий потребностям человеческого организма. Плюс неизменно оптимальная сила тяжести, и дневное освещение, и... На "Атланте" оптимальным было абсолютно все. Если тебя это раздражает, значит, что-то не в порядке с тобой самим.