— На самом деле, американский народ не хочет думать о своем президенте, занимающемся сексом или имеющего любовника, вот что я думаю.

Фиона вздохнула, громко и затяжно, рассматривая свои ногти.

— Он такой милый, — нараспев произнесла она. — Такой сексуальный, высокий и загорелый. Он любит лошадей и путешествовать.

Джессика села за свой стол и надела очки для чтения.

— И живет в Калифорнии, в то время как я живу в округе Колумбия.

— Ты же не навсегда здесь. У тебя осталось меньше, чем два года, когда закончится твой срок, и мы обе знаем, что ты не собираешься баллотироваться на переизбрание.

— Ты не знаешь этого. Я не делала никаких заявлений, — Джессика нахмурилась с раздражением, ее подруга была иногда настолько самонадеяна.

— Я просто знаю, потому что знаю тебя, и я вижу, когда ты несчастна.

— Я не несчастна.

Фиона встала и подошла к столу, облокотившись бедром о край.

— Тебе не нравится быть президентом.

Головная боль у Джессики от напряжения, которая весь день готова была проявиться, проснулась.

— Мне не нравится быть президентом, — призналась она.

— Тогда тебе стоит задуматься о том, на что будет похожа твоя жизнь, когда ты станешь бывшим президентом, и твоя жизнь к тому моменту должна включать симпатичного, состоятельного, образованного мужчину.

Джессика рассмеялась. Фиона как всегда сильно сгущала краски, без сомнения.

— Нет, Денни. Только трое, чтобы это не выглядело как двойное свидание.

Фиона подняла ладони вверх, словно президент наставила на нее пистолет.

— Хорошо, без Денни. Мы трое, и мы можем поесть здесь, даже не появляясь на публики.

Джессика кивнула, Фиона запрыгала вверх-вниз и захлопала в ладоши.

Раздался стук в дверь, и заглянула Ванесса.

— Госпожа президент, секретариат председателя ищет сенатора Аронсон. Должна ли им сказать, что она здесь?

— О, Уолтер, — усмехнулась Фиона, закатив глаза. — Старая змея. Он пытается использовать мое отсутствие как причину, чтобы затянуть голосование по поводу бюджета, тем самым, выставив меня на всю страну в невыгодном свете. — Она наклонилась и поправила ремешок на своих лабутенах. — Ванесса, будь добра, скажи председателю, что я буду в течение пятнадцати минут, но я ожидаю, что голосование состоится до шести, потому что я не могу ждать обеда до восьми часов вечера. Я просто могу упасть в голодный обморок посреди палаты парламента.

И с этими словами сенатор Аронсон вылетела также, как и появилась.

Ванесса стояла в дверях, пока сенатор не исчезла.

— Мэм, что бы вы хотели сказать председателю?

— Просто скажи, что сенатор Аронсон уже идет.

Ванесса усмехнулась.

— Да, госпожа президент.

— И, пожалуйста, свяжись с секретариатом офиса Фионы насчет ужина. Мы будем ужинать здесь, и с ней будет гость.

— Да, мэм.

Когда Ванесса ушла, Джессика открыла свой веб-браузер и набрала в поисковике Кад Дженкинс. Появилось несколько фотографий — высокий, хорошо сложенный мужчина с темными глазами, с выгоревшими волосами от солнца. На одной он был в ковбойской шляпе и одежде для ранчо, на второй — в деловом костюме с галстуком, он, однозначно, был красив. Но пока президент Соединенных Штатов смотрела на его фото, единственное, что вертелось у нее в голове, что, на самом деле, она предпочитает пиратов.

Камаль демонстративно вошел в квартиру в кондо, в деловой части центра Вашингтона, округа Колумбия, направившись прямиком к бару. День был — одна большая проблема, все началось со звонка министра торговли из дома, и закончилось угрозой взрыва в посольстве, в результате — эвакуацией всего персонала в середине недельного приема граждан. И он был вынужден сказать всем египетским эмигрантам и туристам с паспортами и визовыми вопросами прийти завтра. Как правило уходил целый день, причем напряженный рабочий день у его сотрудников каждую неделю, чтобы разобраться со множеством проблем, с которыми путешествующие египтяне или живущие в США шли в посольство.

Налив себе щедрую порцию бурбона, он присоединился к двум другим мужчинам у бильярдного стола, который стоял в столовой в небольшой квартире. Квартира была не жилая, а служила в качестве места встречи эксклюзивного клуба «Силовых игроков», начало которому положил Камаль и его лучший друг, политический консультант Дерек Эмброуз. Именно здесь группа из пяти человек, тщательно отобранных пяти человек элиты Вашингтона, обсуждала и создавала возможности друг для друга, а также решала проблемы сбора информации.

— Тяжелый день, Лучезарный? — большой темнокожий мужчина, одетый в идеально сшитый костюм с галстуком набекрень, спросил у Камаля, подойдя к бильярдному столу.

— Угроза взрыва, — хмыкнул в ответ Камаль своему другу Тигу Робертсу, партнеру в одной из самых престижных вашингтонских юридических фирм.

— Третья за шесть месяцев, не так ли? — спросил Джефферсон Тибадеукс, полковник Пентагона США, прежде чем сделать удар в угол лузы, чем заставил своего соперника Дерека выругаться.

— Да, и четвертая, которая была опровергнута, прежде чем мы начали эвакуироваться.

Дерек взял стакан и проскрипел:

— Мать твою! — Он повернулся к Камалю. — Что ты думаешь?

Камаль сделал большой глоток, прежде чем опуститься в кресло перед бильярдом.

— Не могу сказать. Я думал, что возможно это какая-то оппозиция из-за тысячелетнего соглашения, которое мы планируем подписать, но до сих пор никто не взял на себя ответственности, поэтому не могу сказать с чем это связано.

— А ребята из госбезопасности разве не работают с тобой над этим? — спросил Джефф.

— Да, этим они и ценны. Я бы предпочел, чтобы этим занялись мои собственные люди, фактически посольство — собственность Египта. Но не стоит с ними спорить, поэтому я держу свой рот на замке и позволяю твоим парням заниматься своей работой.

Джефф издал шипящий звук.

— Госбезопасность, безусловно, не мои парни. Мои парни те, которые сообщают, когда они точно знают, кто стоит за этим. Мои парни, на самом деле, решают проблему. Национальная безопасность в основном создает бюрократическую мешанину и рапорты с грифом секретно.

Тиг и Дерек ухмыльнулись, потому что они знали, что Камаль ненавидел больше всего бюрократию, волокиту и доклады. Он не жалел о том, что предпочел взять ситуацию под контроль и сделать так, как он хотел. Как старший сын богатого, с большими связями египетского бизнесмена, он был воспитан в традиции заботиться обо всем и всех. О его младших братьях и сестрах, своей матери, соответствовать ожиданиям своего отца, и в конечном итоге, всей страны.

И был секрет, который Камаль не раскрыл никому, даже самому себе он старался в этом не признаваться, по крайней мере, большую часть времени. Политическую карьеру для него выбирал не он, он бы не выбрал, за него выбрал его отец.

Мистер Масри уже завоевал бизнес страны и общество. В течение трех лет он считался самым богатым человеком Египта, и он руководил многими отраслями бизнеса (как законным и не очень законным), даже Камаль не имел полной картины бизнеса семьи. Но старший Масри единственное чего не имел, определенной формы власти — правительства. И поэтому Камаль стал послом, чтобы закрепить государственную власть для своего отца, для семьи. И посол в США был первый шаг.

По большей части, Камаль не возражал. Встать во главе всего посольства и объединить весь штат, чтобы он четко выполнял его указания, управлять всем персоналом, в этом он как раз был очень хорош. Все что касалось организации и реорганизации чего-то, чтобы заставить работать слаженно и эффективно, насколько это возможно, всегда стоило обращаться к Камалю, и он всегда все делал лучшим образом.

Но бюрократическая волокита и подобное фуфло, связанное с управлением государственных организаций, сводило его с ума.

Камаль направил свой стакан в сторону Джеффа.