Джин вспыхнула от его прикосновения.

– Отпусти меня, я не упаду.

Но Ланс не разжимал рук, наслаждаясь близостью ее горячего тела. Он больше не мог сдерживать себя, испытывая страстное желание поцеловать ее. Да, он должен это сделать. Должен понять, был ли тот вечер сумасшествием.

Ланс наклонился к приоткрытым губам девушки и завладел ими.

Джин задохнулась от нахлынувших эмоций. В смятении она пыталась сопротивляться, но не слишком настойчиво. Ланс не давал ей опомниться. Ему нестерпимо хотелось ощутить вкус ее губ, горячее дыхание, участившееся от возбуждения.

Раздался стук упавших костылей. Но оба не обратили на это внимания. Ланс усадил Джин к себе на колени. Он целовал ее лицо, шею, ласкал мягкие округлости грудей. Каждое прикосновение усиливало в нем желание.

Майка Джин медленно сползала вниз, и Ланс увидел упругую девичью грудь. Соски налились в ожидании. Из горла девушки вырвался легкий стон.

Возбуждение Ланса достигло предела. Но именно эта почти неодолимая сила желания и отрезвила его. Надо остановиться, промелькнуло у него в голове, или я уже не смогу сделать это никогда.

Ланс резко поднялся, забыв о том, что Джин не может стоять. Она соскользнула с его коленей, вскрикнув от боли. Он быстро подхватил ее.

– Испугалась?

Джин кивнула, не поднимая головы.

– Извини, я не хотел заходить так далеко… – начал Ланс.

Ее губы скривились в усмешке. Она ненавидела себя за слабость и боялась этого мужчину. Джин пыталась убедить себя, что он ее вынудил. Но это не успокаивало. Она по-прежнему слышала, как учащенно бьется сердце, помнила вкус поцелуев и прикосновение рук, обещавшее наслаждение. Она получила бы его и ждала с томлением продолжения. Но…

Но злость на саму себя заставила ее выкрикнуть:

– Разве одной женщины за ночь тебе мало?!

Ланс покачал головой.

– Я не занимался любовью с Лу, по крайней мере, сегодня.

Его слова прозвучали искренне, но Джин не унималась:

– Значит, ее ты уважаешь!

– Я уважаю тебя, – сказал он тихо.

– Черта с два! – Джин не хотела лжи. Она поднялась, чтобы уйти, но Ланс удержал се за руку.

– Почему, ты думаешь, я остановился? Я ведь так хотел тебя!

Джин уставилась на него, не в силах разобраться в себе. Как могла она хотеть мужчину, не будучи уверена, что он ей нравится? Гораздо проще было считать его врагом.

– Она что, отказала тебе? – с издевкой спросила Джин, все еще мучимая ревностью к Лу Синклер.

– Забудь о ней! – выпалил Ланс – Нам нужно научиться жить вместе. В противном случае это может плохо отразиться на отце.

– Ты что, думаешь, я могу причинить боль твоему отцу? – В голосе девушки прозвучала обида.

– Не намеренно. Но напряженная обстановка в доме отрицательно влияет на пожилых людей. Как насчет перемирия?

– Перемирия? – Ей оно сулило поражение.

– Я обещаю не прикасаться к тебе, но и ты не должна больше избегать меня, словно заразного, – продолжал он серьезно. – Что ты на это скажешь?

Легко было предлагать. Хотя для него это, наверное, и окажется легко. Он сам начинал и сам прекращал, всегда контролируя себя.

– Серьезно, я больше не трону тебя и пальцем, – повторил Ланс.

– Хорошо, – кивнула она.

– Вот и отлично! – Он коротко пожал ей руку.

Неужели пришел конец ее страху? Но почему же тогда она не испытывает облегчения? Наоборот, ей казалось, что она упускает что-то важное.

– Что-нибудь не так? – спросил Ланс, увидев тень в ее глазах.

– Лодыжка болит. – Джин решила сконцентрироваться на физической боли. Ее легче перенести.

– Я принесу тебе таблетки.

Ланс сходил за обезболивающим и подал ей стакан воды.

Приняв лекарство, она осторожно встала и, опираясь на костыли, медленно побрела к себе в спальню.

Джин даже не обернулась, услышав, как он тихо произнес:

– Спокойной ночи, Джин.

– Спокойной ночи, – чуть слышно ответила она и закрыла дверь спальни, жалея, что вышла оттуда.

Это было похоже на болезнь. Она чувствовала себя сильной и злой, но оказалось достаточно всего лишь поцелуя, чтобы голова закружилась, а воля оказалась сломленной.

Да, это именно болезнь.

Утром Джин все еще кипела от злости, понимая, что ведет себя словно ребенок, который запутался в происходящем и от этого совершает нелепые поступки. Ланс и обращался с ней, как с ребенком, над которым легче шутить, чем наказывать его.

Большим облегчением для нее стало начало занятий в колледже после каникул. Теперь Ланса не было дома с утра до вечера. А Джин продолжала заниматься с профессором Диллоном.

Новые неприятности поджидали ее из-за Лайзы, которая по-прежнему приходила присматривать за Дорри.

Девочка протестовала изо всех сил, уверяя отца, что у нее теперь есть Джин. Но Ланс говорил, что Джин не сможет присматривать за такой шалуньей, пока не поправится. Казалось бы, он поступал деликатно, но Джин так не считала. Она убеждала себя, что он намеренно старается отдалить Дорри от нее. Наверное, предпочитал Лайзу, которая преподносила себя как самую заботливую няню.

Лайза прилагала усилия, чтобы очаровать всех в этом доме, но только не Джин, которую приветствовала словами:

– Говорят, ты теперь останешься калекой на всю жизнь, бедняжка.

– Это неправда! – вознегодовала Дорри.

– Но у тебя есть шанс участвовать в Олимпийских играх для инвалидов, – не унималась Лайза.

– Заткнись! – взорвалась Дорри. – Я все скажу папе.

– Давай, давай… Все равно он тебе не поверит. – Лайза держалась самоуверенно. Ведь Дорри уже не раз плела о ней всякие небылицы.

– Он поверит Джин, – сказала девочка. – Правда, ведь, Джин?

Сомневаясь в этом, Джин проговорила:

– Оставь, Дорри. Это не имеет значения.

– Какая ты добрая! – ухмыльнулась Лайза. – А то мне пришлось бы рассказать ему, почему бедная сиротка сошла с тротуара.

Джин не поняла, о чем она.

– Что ты имеешь в виду? – спросила за старшую подругу Дорри.

Лайза, похоже, чувствовала себя победительницей. Уже догадываясь, о чем она сейчас расскажет, Джин попросила Дорри:

– Ты не могла бы принести мне воды? Я ужасно хочу пить.

Девочка выглядела расстроенной. Она не хотела уходить в самом разгаре разговора, но не могла отказать Джин в ее просьбе.

– Ну, так просвети меня, почему я сошла с тротуара, – потребовала девушка у Лайзы.

– Недосягаемая, да? – усмехнулась Лайза. – Но ты не так запоешь, когда я все скажу профессору. Уж я знаю кое-кого, кто оказался рядом с тобой в тот день и подобрал твою сумочку.

Лайза сделала эффектную паузу, чтобы увидеть реакцию на свои слова. У Джин засосало под ложечкой.

– Там много чего было, – продолжала Лайза, – ручки, записная книжка, расческа… – Она остановилась на мгновение и торжествующе добавила: – И тест на беременность.

Джин побледнела.

– Ну и кто отец? – полюбопытствовала Лайза.

– Я не беременна.

– Сейчас уже, конечно, нет. Броситься под машину – все равно, что сделать аборт.

– Я и не была беременна.

– Думаешь, я в это поверю? – ухмыльнулась Лайза.

– А это уж не мое дело, – огрызнулась Джин, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

– В таком случае, может быть, профессору будет интересно узнать, какую шлюху он пригрел в своем доме, – угрожающе протянула Лайза.

– Он плохо себя чувствует. Незачем его беспокоить.

– Да мне все равно, что думает по этому поводу старик, – объяснила Лайза. – Я говорю о Лансе. Разве он потерпит такую безнравственную особу, как ты, рядом со своей прелестной дочуркой?

– Тогда и мне придется рассказать о тебе, если уж на то пошло, – холодно пригрозила Джин.

– Что?! – воскликнула пораженная Лайза. – Мне нечего скрывать.

– Разве? – улыбнулась Джин.

– Ты прекрасно это знаешь, – прошипела Лайза. – Посмотрим, как ты запоешь, когда я все расскажу профессору!