– Меня несколько удивила неотложность встречи, Бен…

– Можете убрать документы, – проронил Тобайас. Его колючие глаза под темными бровями не упускали ничего. – Я пришел сегодня не для того, чтобы говорить о компании «Тобайас индастриз».

Мэтт ждал, давно и безупречно выучив правило хранить молчание в нужный момент, давая собеседнику возможность высказаться.

– Напрямую это, как я полагаю, не связано с бизнесом, так что эта папка ни к чему. – Он коснулся пальцами галстука каштанового цвета шелк с серыми полосками. Старый джентльмен держался несколько скованно, и это откровенно удивило Мэтта, которому до сих пор не доводилось видеть Тобайаса неуверенным. Что в нем Мэтту откровенно не нравилось так это его склонность поважничать. Может, в этом крылось сходство между ним и Тобайасом? – Я хочу составить совершенно новое завещание, – заявил Тобайас.

– О-о! – Мэтт надеялся, что выражение его лица в этот момент не было слишком глупым. Он знал, что на оформление текста нового завещания могут уйти недели.

– Я хочу изменить имя главного наследника, – продолжал Тобайас.

– О-о! – Мэтт почувствовал, что еще одно такое восклицание, и его сочтут кретином, однако удивление было неподдельным. Точнее, он был просто шокирован. Известно, что единственным наследником Тобайаса являлся его сын Дэвид. Глаза Тобайаса прищурились.

– Если это не выйдет, то не нужно никакого завещания.

– Не уверен, что правильно понимаю вас, – сказал Мэтт.

– Все просто. Мой идиот-сынок намертво прилип к какой-то фотомодели. Он и слушать не желает моих увещеваний. Догадываюсь, что девка учуяла запах денег, вы знаете, каковы эти штучки из шоу-бизнеса. Когда она узнает, что я лишил Дэвида наследства, то вышвырнет его, как старую тряпку.

Мэтт оценил ситуацию: сжатые зубы, ледяной взгляд серо-стальных глаз. Бенджамин Тобайас, без сомнения, принял решение и не намерен выслушивать возражения. Мэтт знал, что обязан представить аргументы в пользу другой стороны авось Тобайас передумает. Но с другой стороны, если девушка действительно любит Дэвида и не думает о деньгах, она все равно выйдет за него замуж, а Тобайас всегда может вернуться к изначальному варианту завещания. Но если она действительно хищница, то Тобайас смешает им все карты.

– Дэвид настроен продолжать с ней связь? – спросил Мэтт.

– Да. Это и побудило меня к активным действиям. Когда они начали встречаться, я не беспокоился. Думал, это быстро пройдет. Но он голову потерял. Теперь уже речь зашла о женитьбе!

– Может быть, она не так уж плоха, как вам, кажется? – осторожно предположил Мэтт. – Вы с ней встречались?

– У меня нет желания ее видеть. Я знаю людей этого сорта. Она певичка, и этим все сказано. Поет в каком-то питейном заведении в районе Монтроза.

То, как он скривился, произнося «в районе Монтроза», чуть не вызвало улыбку у Мэтта. Действительно, отдельные части района считались неблагополучными, но там же находятся фешенебельные, современные рестораны. Однако за такое напоминание не следовало ждать от Тобайаса благодарности.

– Так… безголосая кошка, – презрительно добавил Тобайас. – В прошлом она уже один раз развелась. Насколько я могу судить, поиск выгодной партии – ее хобби.

Мэтт заморгал.

– К сожалению, иногда и такие попадаются…

– Да, люди хотят легко пожить, легко разбогатеть! Вот мы с Эмили прожили вместе сорок лет. Всякое случалось за эти годы, но мы сохранили преданность друг другу.

Мэтт знал, что в подобной ситуации говорить что-то бесполезно. Упрямец не передумает.

– Если он хочет именно этого… якшаться со всякими паршивыми музыкантишками, вести никчемную жизнь, разводы, наркотики, алкоголь, что ж, пускай. Выбор он сделал. Но я не собираюсь поощрять его намерения. – Тобайас даже фыркнул.

Мэтт почему-то подумал о Паоле. Она тоже музыкантша, говорила, что пела в клубах, на вечеринках, а теперь пишет музыку. Интересно, что бы сказал на ее счет Тобайас. Он, видимо, отнес бы ее к классу хищниц, одна из которых так виртуозно соблазнила его сына. Мэтт поежился. Тобайас, вероятно, потерял бы всякое доверие к нему, если бы узнал, что сам Мэтт флиртует с певичкой. Старомодное слово позабавило Мэтта, но лучше скрыть от старика свое настроение. Если клиент заметит хоть малейшую несерьезность со стороны адвоката, его негодованию не будет конца. Этот человек придерживался устаревших представлений, но в своих устремлениях сделать добро сыну он искренен это нужно признать. Так же и родители Мэтта желают только добра своим детям. Мэтт подумал, что когда-нибудь он сам так же будет относиться уже к своим детям.

– Тогда нам лучше сразу приступить к делу, – сказал он.

Одним из бесспорных достоинств своей работы Паола считала, чем бы она ни занималась возможность поразмыслить о том о сем. Это крайне необходимо, когда пишешь песни. А о чем можно думать, когда тебя окружают два десятка шаловливых детей? Поэтому после ужина с Мэттом, даже несмотря на то, что она была перегружена работой, она не упустила возможности поразмышлять о предшествующем вечере. Она вздохнула, прочищая засоренный фильтр, и вскользь подумала, почему, если человек может позволить себе построить такой прекрасный бассейн, он пренебрегает регулярными профилактическими работами? Но ее сознание было поглощено воспоминаниями о поцелуе Мэтта. В нем, собственно, не было ничего удивительного. В конце концов, она же не уродина! Но его неистовость просто обескураживала. Она улыбнулась, вспоминая, как он искал губами ее рот и что она при этом чувствовала. Сердце бешено колотилось, голова шла кругом. Поцелуй притянул ее к нему, разжигая огонь по всему телу. Кто бы мог подумать, что сдержанный мистер Норман умеет так целоваться?

Этот поцелуй дал ей возможность мельком заглянуть в тщательно скрываемый внутренний мир Мэтта Нормана. На поверхности – айсберг, а внутри – адское пламя. Интересно, какие еще сюрпризы он ей преподнесет. Оставалось с нетерпением ждать субботы. Но до субботы еще нужно пережить день, полный вызовов. Один из них был от ее постоянного клиента, которого она окрестила «мистер Т». Она заулыбалась при мысли о том, что снова увидит этого старого скрягу так она всегда про себя его называла. Время, потраченное на разговор с этим господином, обычно превращалось в своеобразный отдых после напряженной рабочей недели.

Она заглянула к нему пораньше, хотя была уверена—дел у него предостаточно. В душе он был совершенный добряк, но всячески стремился скрыть это. Когда Паола впервые приехала по вызову мистера Т., тот ей совсем не понравился: встретил ее недоброжелательно, держался напыщенно.

– Хм, что это за занятие для девушки ездить чинить бассейны? – спросил он с неодобрением.

– Обычная работа, – ответила Паола, одаряя его лучшей из улыбок и одновременно делая замер уровня хлора в воде.

Он сверкнул глазами.

Просто ждет, пока я сделаю какую-нибудь ошибку, подумала она, со знанием дела проводя анализ воды на кислотность и щелочность.

– Девушке, как вы, больше бы подошло преподавать в школе или работать в офисе, – отметил он.

– Я и преподавала в школе, – сказала Паола, сжимая фильтр и отходя к другому краю бассейна, чтобы его прочистить. – Мне не нравится целый день находиться в помещении. – Она глубоко вздохнула и взглянула на белесое небо. Обрывки облаков проплывали мимо. – Мне нравится то, чем я занимаюсь. Если Бог сотворил нас для того, чтобы мы целый день сидели взаперти, то зачем так прекрасна природа? – Она повернулась к нему с улыбкой на губах.

В ответ он тоже улыбнулся, что сделало его моложе лет на десять.

Это стало началом их дружбы. С того самого дня он всегда поджидал ее в пятницу пополудни, обычно наблюдая за ее работой. И они много говорили. Поначалу только о ее работе или о погоде, порой о его саде предмете особой гордости. Но в последнее время он стал чувствовать себя, немного раскованней, рассказывал о своей жене, которая умерла пять лет назад, о своем сыне. Паола даже полюбила эти разговоры. Она невольно стала симпатизировать старику. Сейчас Паола ехала к Западному университету, предчувствуя новый интересный разговор.