– Кэт, о чем ты говоришь?

Она остановилась, затем подошла к своему рабочему столу и отдернула простыню.

– Об этом!

Она разложила папирус в аккуратные стопки, раскрыв первую «книгу». Дэниел подошел к столу. Кэтрин объяснила, как ей удалось сопоставить обрывок папируса, где упоминалось имя Иисуса, с первой страницей того, что в итоге оказалось первой «книгой». Она рассказала о том, что наложила неровные края фрагмента папируса и остальной части «книги» так, что шов стал практически незаметен. Затем поверх склеенного она положила стеклянную тарелку.

Дэниел наклонился, разглядывая. Он был очень взволнован.

– Почему ты называешь их свитками?

– Взгляни на края; по ним видно, что когда-то они были прикреплены к цилиндру. Но затем эти цилиндры убрали, а свитки сложили гармошкой, после чего они стали похожи на книгу.

– Рукописные книги заменили свитки во втором веке, ведь так? Появилось полотно писчего материала, которое складывали и скрепляли с одной стороны.

– Да, но ведь эти листы скреплены вовсе не с одной стороны, ты увидишь это, и они не раздельные. Однако они напоминают книгу. Вот я и спрашиваю себя: зачем убрали цилиндры и сложили свитки таким образом?

Он посмотрел на нее.

– А что думаешь ты?

– Для того чтобы было легче переместить их из одного места в другое, – ответила она, взяв с полки туалетные принадлежности и поспешно затолкав их в чемодан. – Свитки громоздкие, и пронести их с собой не так уж легко. А плоскую книгу можно спрятать под одеждой.

– Ты хочешь сказать, спрятать от людей, преследовавших того, кому эти свитки принадлежали?

– Возможно. Теперь, – продолжала она, снова подойдя к рабочему месту, – я думаю, что расположила свитки в том порядке, в котором их необходимо читать, судя по этой первой странице, которая, видимо, представляет собой письмо, приложенное к свиткам. Остальная же часть этого самого свитка, как мне показалось, – это начало рассказа о жизни одной женщины. Остальные же пять, – показала она на аккуратно запакованные «книги», которые пребывали в своем первоначальном виде и в самом деле выглядели как книги, – вполне возможно, продолжение этой истории.

Дэниел зачарованно смотрел на вытянутый свиток, длина которого была больше метра. Каждая из «страниц» была расписана черными чернилами.

– Рядом с книгами больше ничего не было?

– Нет.

– Ты уже перевела их?

– Только первую страницу.

– И?

Она протянула ему листок из блокнота, на котором ее аккуратным почерком было что-то написано. Он прочел первые слова: «От Перпетуи…»

– Прочти абзац, выделенный желтым.

Хангерфорд оценивающим взглядом посмотрел на двух незнакомцев, грузно опускаясь в кресло.

– Должен признать, не предполагал, что реакция будет настолько быстрой. И, уж конечно, не ждал пару американцев.

После того как доктор Александер вытащила из туннеля корзину и спрятала ее от посторонних глаз у себя в палатке, Хангерфорд стал считать археолога не только привлекательной женщиной, но и подлой лгуньей. Он быстро съездил в отель «Айсис» и в непринужденной беседе с портье узнал имя человека в Каире, занимающегося «частными древностями», как имел осторожность выразиться сотрудник отеля. Хангерфорд тут же связался с торговцем и, конечно, не упомянув имени Кэтрин Александер, сказал лишь самое главное: «Обрывок папируса, на котором написано «Иисус». Воображение его собеседника разыгралось тут же. Торговец сказал, что свяжется с ним. Поэтому Хангерфорд был немало удивлен и даже обескуражен, когда ему позвонили из отеля «Айсис» и на другом конце телефонной линии оказался некий американец, очень заинтересовавшийся сообщением.

– Так, – сказал он, – ребята, вы покупаете для себя, или, – его ухмылка стала шире, – я прав, думая, что вы на кого-то работаете? – Второй из этих двух был немногословен, но на лице того, кто назвался Зиком, было написано одно: «наемник». Это был не слишком высокий, худощавый, с коротко подстриженными белокурыми волосами, тусклыми серыми глазами и шрамом с одной стороны лица, тянущимся ото лба до челюсти. Проходя по его лицу, шрам как будто собирал в сборку кожу под правой бровью, правым глазом и в уголке рта. Хангерфорду хотелось знать, каким образом он был заработан.

Зик улыбнулся.

– Наш заказчик предпочитает анонимность. Хангерфорд пожал плечами.

– Мне все равно. Итак, джентльмены, доллары и центы. Что предлагает ваш босс?

Дэниел стал читать вслух: «…потому, как Сабине стал известен час Второго пришествия, час Конца». Он изумленно посмотрел на Кэтрин.

– Ты уверена, что именно это там и написано? Я хочу сказать, боже мой! Час Второго пришествия?

– Посмотри сам. – Она указала пальцем на строку первого куска папируса.

Дэниел прищурился, разглядывая слова: «parousia…»

– Если всем станет известно о том, что найден свиток, в котором говорится об Иисусе, да еще что в нем приводится дата… – Он замолчал.

– Вот почему я никому и не проговорилась.

– А о чем говорится в остальной части письма? Кэтрин взяла папирус и принялась переводить:

– «Прежде чем я начну рассказывать историю Сабины, дорогая сестра, снова хочу предостеречь тебя. Я поделилась с Сабиной несчастьем, постигшим наших сестер: после стольких лет равенства с мужчинами Общины нас низвели до изоляции и обязательства молчать. Сабина заклинает меня, не желая, чтобы ее сестры подвергались гонениям из-за нее. Если это послание будет встречено мужчинами с негодованием и они решат преследовать тебя из-за него, отнеси эти книги Королю…»

Дэниел посмотрел на нее.

– Почему ты остановилась?

– Текст заканчивается здесь, в нижней части страницы. – Она поднесла увеличительное стекло к верхней части следующей колонки и продолжила читать: – «Тимбосу, и тогда они будут в сохранности».

– Король Тимбос! Кто он?

– Понятия не имею.

Дэниел провел руками по волосам и принялся ходить из угла в угол. Проходя мимо окна, он услышал голоса, принесенные ветром: кто-то кричал на зевак, не отходящих ни на шаг от края котлована. Дэниел остановился и взглянул на Кэтрин.

– Община, – сказал он, – как ты думаешь, это ранняя Церковь?

Она снова вернулась к своему чемодану и закрыла его решительным щелчком.

– Я надеюсь выяснить это, когда переведу все свитки.

– И что же они представляют собой, по твоему мнению? Утерянное Евангелие?

– Не знаю, но мне кажется, что одной книги не хватает.

– Почему ты так решила?

Она вернулась к рабочему столу.

– Они были перевязаны веревкой и находились в той корзине, и я не обнаружила никак доказательств того, что вместе с ними были замурованы еще какие-нибудь книги. А теперь взгляни на последнюю страницу шестой книги, вот здесь. – Она аккуратно раскрыла папирус. – Внизу прочти.

– Мой греческий оставляет желать лучшего, – засмеялся он. – Но мне кажется, здесь написано: «И я испытывала страх».

– Не совсем. Это слово происходит от корня «phobos», так что более точным переводом будет: «Я боялась…»

– Боялась чего-то?

– Да, боялась чего-то. За этим словом должно идти другое слово, из чего следует, что это еще не конец. За этой страницей должна следовать другая.

– И чего же, по твоему мнению, они боялись? – прошептал он.

Кэтрин сняла с вешалки куртку и накрыла ею чемодан.

– Первым делом я хочу провести несколько экспериментов с этим папирусом – рентгеновскую флуоресцентную спектрометрию и инфракрасную абсорбцию. Я уже послала образец в Швейцарию для радиоуглеродной пробы.

– Гансу Шуллеру?

– Он никому не разболтает, и поэтому на него можно положиться. Все это время я занималась анализом почерка.

– И?

– И на данный момент могу сказать, что это второй век.

– А череп? Как ты считаешь, он имеет отношение к свиткам?

– Если имеет, то получается, что его закинули в тоннель или же он сам туда упал.