Гена: Это вы что, на меня намекаете?
А.А.: А что ж, и на тебя. Но не только. Смотри, двести лет прошло с тех пор, как Фонвизин создал своего Митрофана, жизнь изменилась до неузнаваемости, никаких помещиков и недорослей и в помине не осталось, а ты обиделся. Принял насмешку на свой счет. Вот это и называется: образ огромной обобщающей силы. Это и называется: бессмертие искусства!
Путешествие третье. Сто пятьдесят Дон Жуанов
Комната профессора. Архип Архипович и Гена.
Гена: Ну, Архип Архипыч, выполняйте ваше обещание! Знакомьте меня!..
А.А.: С кем это?
Гена: То есть как-с кем? Вы же говорили, что бывают такие литературные герои, которые с одного и того же человека списаны, а сами разные. Помните? Я еще сомневался, а вы…
А.А.: Помнить-то помню… Только теперь уже я сам сомневаться начал…
Гена (торжествуя, хотя такой легкой победы он даже и не ожидал): Ага! Я говорил, что такого не бывает!
А.А.: Да нет, я тебе приготовил как раз такую встречу. Но вот засомневался: стоит ли ее устраивать?..
Гена: А почему не стоит? Я хочу!
А.А.: Видишь ли, я еще не знаю, каковы у тебя нервы…
Гена: Нервы как нервы! Крепкие. И при чем тут нервы? Что мы, к каким-нибудь тиграм, что ли, собираемся?
А.А.: (презрительно). Тигры! Тигры – тю пустяк… (Все еще с сомнением.) Ну ладно… Рискнем!
И мы вместе с нашими героями оказываемся там, куда меньше всего рассчитывали попасть,- на пиру! Да, это средневековый русский пир, на котором все как полагается: звенят застольные чаши, раздаются пьяные приветственные выкрики, играют и поют гусляры.
Гусляры: Ой ты гой еси, царь Иван Васильевич! Про тебя нашу песню сложили мы! Мы сложили ее на старинный лад, Мы певали ее под гуслярный звон…
Вдруг, обрывая робко замолкших гусляров, раздается властный голос.
Голос: А подать сюда вина сладкого, Вина сладкого, заморского, Нацедить его в золоченый ковш И поднесть его опричникам!
Гена (радостно): Архип Архипыч! Ха-ха! Это же Иван Грозный!
А.А.: Тише, Гена, тише! Чего ты так обрадовался? Словно приятеля встретил!
Гена (так же ликующе): Да мы же его еще в прошлом году проходили!
А.А.: Что, и произведение узнал?
Гена: Конечно, узнал! Лермонтов! "Песня про купца Калашникова"!.. Эх, и подло же он поступил с этим купцом!
А.А.(в нешуточном испуге): Тсс! Тише, говорю тебе! Представляешь, что будет, если он услышит? Боже мой, кажется, услышал!..
Иван Грозный (ударив об пол посохом): А поведай мне, добрый молодец, Ты какого роду-племени, Каким именем прозываешься?
И тут мы с прискорбием должны признаться: наш Гена перепугался. Так перепугался, что неожиданно для самого себя и к большому удивлению Архипа Архиповича вдруг стал отвечать в тон грозному царю-стихами. И хуже того: неважными стихами. Хотя попробуйте-ка в такой обстановке сочинить хорошие стихи…
Гена (запинаясь): Ой ты гой еси, царь Иван Васильевич!.. Я про все согласен поведати… Я мужского буду роду-племени, Нарекли меня предки Геннадием…
Иван Грозный: А который смерд научил тебя Возводить на царя напраслину? Аль ты думу затаил нечестивую? Али славе нашей завидуешь?
Гена: Ой ты гой еси, царь Иван Васильевич! Про тебя я читал в хрестоматии! Наизусть отрывок заучивал И трояк за то заполучивал…
Иван Грозный (насторожившись): Как ты вымолвил? Хиромантия? Эй! Вязать сего чернокнижника! То наука зело бесовская! Богомерзкая, басурманская!
Гена (плаксиво): Да какая там хиромантия? Я и слова такого не слыхивал! Говорил я про хрестоматию Это книжка! Обыкновенная, А совсем никакая не черная…
Иван Грозный (зловеще): Ишь, какому лукавству отрока Обучили проклятые демоны! Ан московский-то царь не глупей тебя. Что такое есть хрестоматия? Поношение Христа с матерью И со всем трояком… то бишь-с троицей!
Гена (в отчаянии): Да при чем тут Христос и троица? Я ж вам все по совести выложил!..
Иван (успокоительно): Хорошо тебе, детинушка, Что ответ держал ты по совести. Я топор велю наточить-навострить, Палача велю одеть-нарядить, Чтобы знали все люди московские, Что и ты не оставлен моей милостью…
Гену тут же хватают и волокут-страшно сказать-к плахе! Мы-то с вами знаем, что Архип Архипович не даст его в обиду, но Гене сильно не по себе.
Гена: Ой! Ой! Отпустите! Вы не имеете права! Архип Архипыч! Куда они меня тащат! Да включайте вы скорей вашу машину!..
И сразу-тишина. Гена и профессор снова одни.
А.А.: Что, испугался? Серьезный господин, не правда ли?
Гена (он еще сильно напуган): Серьезный! Мало сказать! Недаром его Грозным прозвали!
А.А.: Хочешь еще разок с ним встретиться?
Гена: Нет уж! Спасибо!
А.А.: А если он на этот раз будет совсем другой? Тише воды ниже травы?
Гена: Это Иван-то Грозный?
А.А.: Да, он самый… И кроме того: чего же ты боишься? Ты же видишь, я в любой-момент приду к тебе на помощь.
Архип Архипович включает машину, и мы вновь слышим голос царя Ивана. Но что с ним стало? Голос жалобный, растерянный, перепуганный…
Иван: О-ох, сделал я великие прегрешения! Пособи мне, господи… Пособите, чудотворцы московские…
Гена: И это, по-вашему, Иван Грозный? Так я вам и поверил!.. И вообще-почему он не в хоромах там каких-нибудь, а в обыкновенной квартире? Глядите: электричество, телефон… Да это, наверно, артист переодетый!
А.А.: Никакой не артист, а настоящий царь всея Руси Иван Грозный. Только уже не из поэмы Лермонтова, а из комедии Михаила Булгакова "Иван Васильевич". Видишь ли, в этой комедии происходит вот что. Один инженер изобрел машину ну, вроде нашей, – только с ее помощью можно проникать в другие эпохи. И вот произошла ошибка. Иван Грозный – самый что ни на есть настоящий царь! очутился в Москве тридцатых годов нашего века…
Иван (испуганно): Кто это? Чего надо? Кто такие?
А.А.: Не бойтесь, Иван Васильевич. Меня зовут Архип Архипович.
Иван (жалобно и подозрительно): А ты не демон?
А.А.: Ну какой же я демон? Такой же человек, как и вы!
Иван: А это с тобою кто?
А.А.: Это мой юный друг и помощник.
Иван (со страхом): Кудесник?
Гена: Нет, я пионер.
Иван: О боже мой, господи, вседержитель! Так я и знал! С нами крестная сила! Свят, свят, свят, сгинь, пропади! (С горестным изумлением.) Ишь ты, на месте стоят. И крест животворящий не помог!
Раздается пронзительный телефонный звонок. Иван в ужасе от него шарахается.
Гена: Да что вы все пугаетесь? Это же телефон!
Иван: Как ты его кличешь? Те-ле-фон?! Демон?
А.А.: (даже ему начинает надоедать пугливость Ивана). Ну вот, спять демон! Можете сами убедиться: ничего в телефоне страшного нет. Возьмите трубку… Вот эту черненькую. Ну да, эту!
Иван опасливо снимает телефонную трубку.