Но вопреки здравому смыслу он подошел к ее кровати еще ближе, не в силах оторвать глаз от ее бледного нежного тела, чуть влажного от пота. Ему вовсе не хотелось уходить, но стоять здесь и не сметь прикоснуться к ней было еще мучительнее.

Неожиданно глаза Эвелины раскрылись, и она увидела худощавое гордое лицо, склонившееся над ней. Глаза Алессандро были еще темнее, чем обычно.

Сначала она подумала, что это было лишь продолжением ее сна, но постепенно сознание вернулось к ней, и она удивленно вскрикнула:

– Алессандро?

Он покраснел и виновато проговорил:

– Я услышал, что ты кричала, и подумал, что тебе приснился какой-то дурной сон или нужна моя помощь.

Эвелина села в постели, спросонья не задумываясь о том, что совсем не одета, ощущая только тепло нежности, разливающееся по ее телу от его неотрывного пронзительного взгляда.

– Который сейчас час?

– Уже поздно… или, скорее, еще слишком рано. Четыре часа утра, но еще даже птицы не поют. Ложись спать, Эвелина, досматривай свой сон, если он был приятным.

Его голос еще никогда не был так нежен, он ласкал, как шелк. Казалось, что каждое его слово прикасается к ее телу с изысканной лаской.

Она послушно опустилась на подушку, а Алессандро продолжал шептать:

– Спи, засыпай, – как будто укачивал ребенка.

Эвелина натянула покрывало до подбородка, скрывая от него свои волнующие прелести. Скоро ее дыхание выровнялось, и она сладко заснула.

Алессандро медленно вышел, ощущая томление в каждой клеточке своего тела. Он зашел к Ренцо проверить, как тот спит, а затем в своей комнате принял холодный отрезвляющий душ и лег в постель, наблюдая, как рассвет медленно поднимается над поместьем.

Утром Эвелина проснулась с тяжелой головой и не сразу поняла, где же она находится. Даже ванна с ароматическими маслами не улучшила ее самочувствия. Когда она наконец умудрилась придать себе достаточно цивилизованный вид и спустилась на залитую солнцем и благоухающую всеми возможными цветами террасу, она обнаружила, что завтрак накрыт только на нее одну.

Она рассеянно намазала тост джемом и вопросительно посмотрела на Лючию, которая наливала ей кофе.

– А Алессандро уже позавтракал? Лючия почему-то помедлила с ответом.

– Нет, он еще не спускался.

Он, наверное, поздно вчера вернулся? Эвелина уставилась на свою тарелку, в то время как в ее голове проносились обрывки вчерашнего сновидения.

Лючия поставила перед ней блюдо, полное свежих фруктов.

– Может быть, вы хотите омлет или еще что-нибудь?

– Нет, спасибо. Бутербродов и фруктов вполне достаточно.

Лючия оставила ее одну, и Эвелина смогла как следует насладиться открывающимся видом. Она почти ничего не ела и совсем не чувствовала голода. Место, где располагалось поместье, представляло собой классический образец сельской идиллии. Ярко синее небо казалось еще ярче по сравнению с изумрудной зеленью цветущего фруктового сада в отдалении.

Эвелина встала и прошлась по террасе. Сад и цветник, окружающие дом, были великолепно спланированы и тщательно ухожены. Все вокруг дышало покоем и безмятежностью.

Она снова подумала о Ванессе, об отдаленности поместья от большого города и о той относительной изоляции, в которую Ванесса должна была попасть как жена-иностранка. Она, должно быть, чувствовала себя очень одиноко в чужой стране. Эвелину охватила печаль оттого, что Ванесса поторопилась с выбором мужа.

Но если бы ее бедная сестра не вышла замуж за Алессандро… Может, у самой Эвелины был бы шанс познакомиться с ним поближе?

Боже, какой ерундой занята ее голова! Ведь тогда бы она вряд ли когда-нибудь познакомилась с Алессандро. Судьбе Эвелины не было угодно отвести в ее жизни место для Алессандро Кастальветрано.

– Ванесса, Ванесса, – вздохнула она, и горькие слезы покатились по ее щекам.

Удивилась бы ее кузина, была бы она шокирована, если бы узнала, что Эвелина втайне мечтала о ее муже?

Прости меня, глупую, Ванесса.

Погруженная в свои горестные мысли, она не сразу услышала шаги Алессандро.

Он сразу же понял, что она плакала, хотя она еще не успела повернуть к нему лицо с мокрыми дорожками на щеках.

Алессандро с тревогой подумал, не он ли сам был виновником ее слез. В то же время хорошо, что она наконец дала волю своим чувствам. Последние два дня были слишком тяжелыми для нее, но она держалась молодцом. Теперь слезы, копившиеся в душе Эвелины, смогли вылиться наружу. Единственное, что нужно ей сейчас, – немного отдохнуть.

– Эвелина, – тихо позвал он ее.

Она наконец услышала его шаги, а затем голос, но не сразу повернула голову. Сначала быстренько промокнула слезы салфеткой, не желая выглядеть в его глазах потерянной и уязвимой. А еще она боялась, что эти проницательные темные глаза заглянут в ее душу и разглядят там ее секрет.

– Почему ты плакала? – спросил Алессандро, подходя так близко, что он смог бы, если бы решился, погладить ее шелковистые волосы.

Чтобы не поддаться искушению, он положил руки в карманы. Эвелина просто покачала головой и не стала ничего объяснять.

– Ничего страшного. Уже все в порядке.

– Это не ответ. Что случилось?

Его ласковый голос разрушил все барьеры, которые она возвела между ними, и Эвелина опять захлюпала.

– Я думала о Ванессе. – Ее голос дрожал. – Если бы все сложилось по-другому…

– Бедная Эвелина, – прошептал он и мягко протянул к ней руки.

И она, уже не сопротивляясь, пошла ему навстречу, уткнулась в его грудь и разрыдалась.

Он гладил ее по спине, утешая какими-то словами, значение которых она не понимала. Его ладони касались ее волос, утопая в их шелковистости.

– Не плачь, девочка. Все будет хорошо.

Эвелина чувствовала тепло его рук и его неповторимый запах. Внезапно, прежде чем волна желания настигла ее, она ясно, как никогда, вспомнила о своем сне.

– Ты вчера ночью заходил в мою комнату! – обвинила она его и отстранилась.

– Ты кричала во сне, – хрипловатым голосом проговорил Алессандро. – Я зашел, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.

Эвелина внезапно смутилась, так как отчетливо вспомнила, о чем был ее сон. Интересно, что же конкретно она кричала? Но спросить Алессандро она не осмелилась и решила свернуть на менее опасную для нее тему.

– Ты так поздно вернулся домой?

– Да. Дела меня немного задержали.

– Ты вчера вечером говорил с женщиной по имени Камилла. Ты с ней встречался?

– Да.

Что-то смутное в его голосе насторожило ее. Неужели события последних дней настолько обострили ее чувства, что она может читать его тайные мысли по интонации короткого предложения? Каким-то внутренним женским чутьем Эвелина поняла, что эта женщина играет определенную роль в жизни Алессандро.

– Она твоя любовница… – скорее утверждающе, чем вопросительно, сказала она.

Алессандро ничего не ответил, а лишь молча смотрел на нее.

– И давно? – продолжала бесцеремонно допытываться Эвелина, не сводя с него пронзительных голубых глаз.

Алессандро был не в силах отвести взгляд. Повисла тяжелая неприятная пауза, после которой он ответил на ее вопрос, гадая в душе, зачем он это делает.

– Мы начали встречаться через полгода после моей женитьбы.

Он убеждал себя, что ей не должно быть никакого дела до его личной жизни, но реакция Эвелины в который раз удивила его.

Она стремительно набросилась на него, занеся маленькие кулачки над его грудью, но Алессандро без труда перехватил ее руки.

– Ругай меня, кричи, но не давай воли рукам. Этого я не позволю.

– Твоя Камилла будет недовольна, если я испорчу твое прекрасное лицо?

– Эвелина, прекрати!

– Отпусти меня сейчас же.

– Пообещай, что не будешь драться и царапаться.

– Очень ты мне нужен…

Он ее отпустил, и она успела изо всех сил ударить его по широкой груди, прежде чем он опять схватил ее.

– Ты соврала… Ты ведь обещала не бросаться на меня…

– Как ты смел провести прошлую ночь, ночь сразу же после похорон твоей жены, в объятиях другой женщины!