Алессандро был высок и строен, а его тело было сильным и гибким. Тонкие летние брюки не скрывали крепких ног, а короткие рукава рубашки открывали взору мускулистые руки, которые, наверное, могли бы без особых усилий переломить дерево средней величины.

Его лицо несло отпечаток гордых черт итальянских аристократов, которые передавались из поколения в поколение. Они были словно вырезаны резцом неизвестного мастера – четкие, безукоризненные, от этого еще более бесстрастные и несколько жестокие. И только полные чувственные губы давали возможность догадаться о его непреодолимой сексуальности, которая облаком окутывала этого мужчину, заставляя женщин, словно мошек, слетаться на его пламя.

Неудивительно, что ее кузина поддалась обаянию его харизмы. Воспоминание о Ванессе заставило сердце Эвелины болезненно сжаться, и она почувствовала, как остатки сил покидают ее.

Алессандро увидел, как огромные глаза цвета Средиземного моря вдруг подернулись слезами. Куда подевалась ее решимость, которая кипела в ней всего минуту назад? В лице девушки остались только растерянность и детская беззащитность. Тронутый ее печалью и дрожью пухлых губ, Алессандро взял Эвелину за руку.

– Прими мои соболезнования, Лина, – мягко проговорил он.

Она высокомерно подняла подбородок повыше и забрала свою руку из его прохладной руки.

– Спасибо, – прошептала она и опустила глаза на тот случай, если эти темные глаза и впрямь обладают способностью видеть ее насквозь.

Алессандро смотрел на ее склоненную голову и напряженные плечи. Он понимал ее состояние. Он напомнил себе, что она очень любила свою кузину и теперь искренне горюет о ней. Непонятно было только одно. Почему в ее глазах зажегся сердитый огонь, когда она увидела его в аэропорту? Или ему это только показалось?

– Пойдем, Лина. Нам еще далеко ехать. Его слова прозвучали как приказ, а не как приглашение. Он взял ее чемодан, хотя она вполне могла бы нести его и сама. Обычно она не позволяла мужчинам подобные жесты. Но сейчас Эвелина была полна самых благих намерений. Не стоит спорить с Алессандро из-за такой мелочи. У нее совсем другая цель.

Кроме того, не нужно забывать, что мужчины в его роду привыкли повелевать. Век сменяется веком, на смену средневековой галантности приходит феминизм, но такие люди, как Алессандро, не меняются со временем. Италия может сколько угодно входить в состав современной Европы, а у него по-прежнему останутся свои устаревшие понятия о взаимоотношениях между полами. Ничего не поделаешь. Он был и будет диктатором и тираном, и ей остается лишь повиноваться. Она и этому научится. На время.

Пока они шли сквозь толпу, женщины то и дело оглядывались на Алессандро. Здесь были и скромные взгляды украдкой, и откровенные призывы. Эвелина пожалела, что она идет сзади и не видит выражения его лица. Интересно, как он реагирует на такое внимание?

Теперь, когда нет жены, которая предъявляла бы на него какие-то права, он может позволить себе вести себя так, как ему заблагорассудится. Любая женщина, оказавшаяся ему по вкусу, может очутиться в его постели.

В здание аэропорта работал кондиционер, но как только они вышли, их охватил сухой душный воздух, как будто они попали в печку, что удивило Эвелину, ведь полуденный пик жары уже прошел.

Алессандро увидел, как она распахнула глаза, удивившись контрасту между прохладным воздухом аэропорта и зноем, поджидающим их снаружи.

– Тебе жарко, Лина? Ты, должно быть, не привыкла к такому климату.

– Да нет, все нормально, – отрезала она.

– Ну и прекрасно, – усмехнулся он.

К счастью, в его шикарной машине тоже был кондиционер, и здесь Эвелина могла отдохнуть от зноя. Алессандро умело вывел автомобиль со стоянки и влился в поток машин.

– А где Ренцо?

– Дома.

– А… – разочарованно протянула она.

– Неужели ты думала, что я вытащу малыша из дома в такую жару, тем более что и самолет мог опоздать?

– А кто остался с ним?

Она как будто упрекала его в чем-то.

– Няня.

Господи, неужели она думает, что он оставил ребенка одного?

Повисла тягостная пауза, а затем Алессандро спросил:

– Как твоя бабушка восприняла это известие? Эвелина прикусила губу. Что она должна была рассказать ему? Нужно ли говорить Алессандро то, что, хотя эта новость и потрясла бабушку, но она не стала для нее такой уж неожиданностью? Эвелина вспомнила слова бабушки о том, что Ванесса подлетала слишком близко к солнцу… Нет, это все вовсе не было предназначено для ушей Алессандро.

– Это был не первый удар, который бабушке пришлось перенести в жизни… Ты еще мне не рассказал, как все это случилось.

Он не торопился отвечать, осторожно подбирая слова, помня, что он должен уважать и ее родственное положение, и ее чувства.

Какую часть правды можно ей открыть? Да и захочет ли она знать все это? Тем более что о покойных не принято говорить плохо. Ему приходилось выбирать между честностью и деликатностью.

– Никто точно не может сказать, как это произошло, – уклончиво ответил он. – Ванесса возвращалась домой из Рима, где она гостила у друзей…

Каким-то внутренним чувством она поняла, что он лукавит, а также заметила какой-то неприязненный холодок в его голосе, когда он говорил о покойной жене.

– Ты что-то не договариваешь… Алессандро ответил не сразу, продолжая смотреть перед собой на дорогу. Эвелина сказала первое, что ей пришло в голову, и сразу же попала в точку:

– Водитель был пьян?

Ну что ж, наверное, не стоит утаивать это от нее. Все равно завтра газеты растрезвонят все по всему свету.

– Да.

Гнев охватил Эвелину, и впервые за многие годы он был направлен не на этого человека, сидящего подле нее, а на ее любимую кузину. Какое непростительное легкомыслие! Ведь Ванесса была матерью совсем маленького ребенка, как же она могла не понимать своей ответственности за него? Как она могла допустить такую глупость и поехать с пьяным водителем? Не говоря уже о том, что мальчику было чуть больше года, а мать оставила его ради увеселительной поездки… Впрочем, это как раз на нее похоже, но поехать с пьяным водителем!

Может, она чего-то не понимает? Ванесса была какой угодно – взбалмошной, легкомысленной, эгоистичной, но только не глупой. Она была сильной, уверенной в себе и умела добиваться своего любой ценой. Иногда она слишком любила приключения, но глупой она не была никогда.

Что же случилось? Может, этот несносный человек, который, как видно, не собирается вводить ее в курс дела, довел Ванессу до такого состояния, что ей уже было наплевать на осторожность и здравый смысл? Но с другой стороны, если их брак был так несчастен, она всегда могла забрать ребенка и уйти от мужа.

Эвелина исподтишка взглянула на четкий профиль Алессандро. Вряд ли он разрешил бы Ванессе забрать с собой сына. Может, поэтому она не подавала на развод?

Эвелина щекой прижалась к прохладному оконному стеклу и принялась равнодушно разглядывать открывающиеся перед ней красоты Италии.

К тому времени, как они подъехали к поместью, их обступила непроглядная тьма и огромные сияющие звезды засыпали весь небосвод. Они были настолько крупнее и ярче звезд, которые она наблюдала в Бостоне, что Эвелина даже ахнула. Огромная полная луна поглаживала руками лучей уснувший фруктовый сад.

Эвелина вышла из машины. Ласковый ветерок коснулся ее лица и принес с собой благоухание каких-то экзотических цветов, перемешанное с густым ночным ароматом лимонов и апельсинов.

Они свернули на узкую дорожку, ведущую к парадному входу. Казалось, что дом, неясно вырисовывающийся в темноте, так и стоял на этой земле с самого сотворения мира. В нем ощущался дух старины и простой вечной гармонии.

После того как они вошли в имение, Эвелина первым делом спросила у Алессандро:

– Здесь есть телефон?

– Конечно. Ты что думаешь, мы общаемся при помощи дымовых сигналов? В имении есть все, необходимое для современной комфортабельной жизни.

Взглянув на Алессандро, она подумала, что слово «современный» абсолютно не подходило ему. Его можно было с легкостью представить в старинном костюме где-нибудь при дворе Медичи.