— Как же приятно наконец-то снять эти глупые тряпки, — скинув туфли, Рэйвен пошевелила пальцами ног. — Я когда-нибудь говорила, что ненавижу одеяния валеранцев?

Джин снова попятился и обеими руками вцепился в спинку стула. Как же он сглупил, принеся сюда Рэйвен. Комната казалась слишком маленькой, чтобы вместить их обоих. Пока Джин молчал, Рэйвен сидела на краю кровати и рассматривала его.

— Зачем ты сказал все это людям в зале? — он посмотрел на нее, и она подперла рукой подбородок. — Зачем нужно было говорить, что мы собираемся делать детей?

Джин покачал головой, и у него пересохло во рту.

— Ведь этим мы и должны заняться, верно? Клинок и валеранка делают детей. Усиливают расу валеранцев.

— Джин, ты в порядке? — прищурившись, Рэйвен внимательно осмотрела его.

Он крепче вцепился в стул, желая расколоть его на миллион щепок. Возможно, ему удалось бы вонзить одну из них себе в сердце и закончить эту пытку. Тяжело вздохнув, Джин почувствовал дрожь в руках.

— Нет, — признание задевало гордость, но он был не в порядке. Черт возьми, дай ему такую возможность, он бы даже не дышал одним с Рэйвен воздухом. Джин упорно пытался оставить ее в прошлом, и вот теперь она здесь. Идеальная, красивая, ужасающая. — Я женился на предательнице. Я должен спать с предательницей. Меня от этого тошнит.

Выгнув бровь, Рэйвен осмотрелась.

— Что-то я не вижу никого, приставляющего к твоей голове пистолет. Ты не хочешь со мной детей, так их и не будет. Я не собираюсь к тебе прикасаться или даже смотреть на тебя.

Отведя взгляд, Джин направился к окну. Он распахнул ставни и, высунувшись наружу, принялся глотать ртом свежий ночной воздух. Солнце уже садилось, и ночь обещала быть тихой и теплой. Обернувшись через плечо, Джин увидел, что Рэйвен по-прежнему сидела на постели.

— Мы с твоим отцом заключили сделку.

Пожав плечами, она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Сгорбившись на кровати, она выглядела маленькой и уязвимой. Две черты, которыми — Джин знал наверняка — она не обладала.

— Мой отец будет финансировать войну, если я скажу ему, что мы пытаемся. На данный момент ему не нужно знать деталей. Когда война закончится, мы сообщим всем, что я не смогла забеременеть. Мне плевать.

Все еще высовываясь из окна, Джин обернулся и хмуро посмотрел на нее.

— Зачем тебе проходить через это, Рэйвен? Ты же знала, как я отреагирую. Зачем понадобилось выходить за меня замуж?

Закусив губу, она вздохнула.

— Я хочу уничтожить бодерианцев сильнее кого бы то ни было. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — Рэйвен подняла руку, пресекая его попытку заговорить. — Знаю, ты считаешь меня предательницей и их помощницей. Клянусь тебе, Джин, я никогда не шпионила для бодерианцев. Веришь ты или нет, но я говорю правду. Сосредоточься на том, что пока мы женаты, мой отец будет финансировать войну.

— Чего ты хочешь от меня, Рэйвен?

Она повернулась к нему с пылающей в глазах ненавистью.

— Я хочу, чтобы ты убил их всех.

Джин вышел на улицу и засунул руки в карманы. Можно было найти Брая или сходить в штаб. Или вообще пойти в бар и напиться до поросячьего визга. Но ему не хотелось делать ничего из списка. Чего Джину хотелось на самом деле — уйти в забвение и никогда не возвращаться.

Рэйвен жива. Она здесь, на Динаре и вышла за него замуж. Он опустил взгляд на свою руку. На ладони красовалось клеймо генетического генератора, уникальное для каждой пары. Машина брала схемы ДНК каждого из супругов и, сплетая их воедино, создавала орнамент. Отметку ставили на ладонь, после чего любой сканер в галактике признавал этих двоих мужем и женой.

Джин мог поклясться, что его знак похож на молнию. Весьма уместно, поскольку его на самом деле поразил вид откуда ни возьмись появившейся Рэйвен. Как Джин и сказал Браю, генетический сплав являлся одним из самых надежных способов связать двух людей. Такой брак был практически нерасторжимым. Сжав кулак, Джин закрыл глаза. Благодаря бионическому глазу он видел в сто раз лучше обычного динарца, но порой чувствовал себя слепцом. В свете заходящего солнца он поднял взгляд к небу и посмотрел на остальные восемь планет. Неужели Рэйвен смогла выжить?

Пять лет назад Джин видел, как она упала с огромной дырой в груди. За секунду до потери сознания он мог поклясться, что стал свидетелем того, как ее глаза закрываются в последний раз. Спрятав лицо в ладонях, Джин покачал головой. Что бы ни случилось дальше, она, очевидно, пережила ранение. Теперь же Рэйвен утверждала, будто хочет убить всех бодерианцев. Он снова поднял взгляд, и его тело отяжелело. Джин оставил ее в своей спальне, а значит, вернуться туда не было вариантом. Поэтому он развернулся и направился к президентским покоям. Возможно, друг сможет понять чертовщину, творящуюся сейчас у Джина в голове.

Брай сидел за своим столом и со скучающим видом занимался рутинной работой. Протиснувшись в кабинет, Джин занял свое любимое кресло и дождался, пока друг не закончит говорить по системе коммуникации. Брай достал бутылку самого лучшего виски и наполнил два стакана.

— Не президентское это дело, напиваться, — Джин со стоном опустошил половину стакана. Расслабившись, он закинул ноги на стол и откинул голову на спинку кресла.

— Президент только что женил своего лучшего друга на женщине, которая этого самого друга чуть не убила. Президент имеет право напиться, — Брай залпом опустошил стакан.

— А на что имеет право его лучший друг? — выгнул бровь Джин.

— Отомстить, — Брай посмотрел на него с предельной серьезностью.

Джин усмехнулся и, покачав головой, взболтал виски в стакане.

— Ты никогда не задавался вопросом, о чем древние думали, прилетев сюда?

От столь внезапной смены темы Брай, кажется, растерялся, но в итоге пожал плечами.

— Они покинули Землю девяносто тысяч лет назад, поскольку планета умерла. Когда древние добрались до нашей системы, думаю, они решили, что сорвали куш. Девять планет достаточно близких к молодой звезде, чтобы на них могла развиться жизнь. Немного обустройства плюс девяносто тысяч лет, и вот мы здесь, — он обвел рукой свой кабинет и указал на окно. В ночном небе сияли восемь планет — Табина, Таргалия, Приони, Валерия, Минария, Ликира, Шивин и Бодерия.

Джин кивнул, в упор глядя на своего лучшего друга.

— Она сказала, что никогда не шпионила для бодерианцев. Утверждает, что хочет уничтожить их так же сильно, как и мы.

— И ты ей веришь? — выгнул Брай светлую бровь.

— Черт, нет, — Джин допил оставшийся в стакане виски.

— Но хочешь верить, — Брай напряженно посмотрел на друга.

— Было бы приятно поверить, да? — пожал плечами Джин. — В то, что она никогда не врала мне, не использовала меня и не сдавала бодерианцам.

— Было бы гадко, если бы ты решил, что она говорит правду, — кивнул Брай, откинувшись на спинку стула.

— В смысле гадко? — нахмурился Джин.

Покачав головой, Брай потер глаза.

— Мы оставили ее в цепях посреди вражеского лагеря. Когда ты увидел ее неделю спустя, преследовал по пустыне и пытался убить. Если бы она не была предательницей, мы бы задолжали ей бездну извинений.

Джина передернуло. Верно. Враги напали прежде, чем он успел поймать Рэйвен, но если бы поймал, точно убил бы. Затем ее подстрелили бодерианцы, и Джин всегда считал, что виной тому шальная пуля. Теперь он начал задаваться вопросом, уж не была ли Рэйвен их целью. Покачав головой, Джин с размаху поставил стакан на стол.

— В таком случае хорошо, что она врет.

— Что ты будешь делать с ней, Джин? — печально спросил Брай.

Поднявшись на ноги, Джин пожал плечами и сверху вниз посмотрел на своего друга.

— Она — моя жена. Буду делать с ней то, что сделал бы с любой другой женой. Проигнорирую.

Президент усмехнулся и посмотрел на фотографию Джарьи в рамке. Улыбчивая первая леди была ослепительно красивой таргальянкой.