– Кто направлял запрос не осталось? – шепотом спросил Джексон.

– Нет, конечно, – Шилов быстро пролистал документы и повторил: – Нет. Все лишнее стерто, только голая информация. Даже даты нет, когда запрос делался.

– Жаль. Я бы эту суку...

– Это было бы слишком просто.

Обыск продолжался. Из-под дивана достали завернутый в несколько слоев ткани автомат с оптическим прицелом.

– На охоту собрался? – спросил Скрябин, рассматривая находку.

– Первый раз вижу, – спокойно отозвался задержанный, и лицо у него при этом было такое, как будто он раньше действительно не видел оружия. – Квартира съемная, хозяева, наверное, забыли.

Соловьев закончил писать протокол и подозвал понятых: молодого парня и женщину лет пятидесяти в каком-то тюрбане и в шелковом халате яркой расцветки.

– Мы вам верим, – за двоих сказала она, отказавшись читать документ, и первой поставила подпись.

– Теперь ты, – Соловьев посмотрел на задержанного.

– Я писать не умею.

– Ну и хрен с тобой, – Соловьев сделал в протоколе соответствующую пометку и объявил понятым: – Спасибо большое, вы свободны.

Парень сразу ушел, а женщина дождалась в коридоре, пока в комнате останется только Шилов, и возвратилась:

– Извините, я теперь поняла, что вы их тогда специально не забрали.

– Когда?

– На прошлой неделе, когда я милицию вызывала.

– Какую милицию?

– Из нашего отделения. У них тогда музыка громко играла, вот я и позвонила. Приехала милиция, а они дверь не открыли. А потом приехал какой-то мужчина в штатском, показал удостоверение милиционерам, и они сразу уехали.

– Вы этого мужчину запомнили?

– Нет, я его только в «глазок» со спины видела. Я жалобу написала: как же так, они безобразничают, спать не дают, а он их покрывает. Но теперь я жалобу отзову. Я теперь поняла, что такое оперативная комбинация.

– Что?

– Ну, я же слышала, как тот мужчина милиционерам сказал: «Управление по организованной преступности. Вы срываете нам оперативную комбинацию».

– У Чибиса есть кто-то из ваших. – Миша Краснов сидел в кабинете у приставного столика напротив Шилова. – Это точно.

Разговор велся один на один. После обыска прошло несколько часов. За окном сгустились вечерние сумерки. В пепельнице дымился непотухший окурок, перед Красновым и Шиловым стояло по кружке кофе, на листе бумаги лежали куски шоколадного торта.

– Почему ты так думаешь?

– Когда мы работали с радиостанциями, он нас всегда жестко инструктировал, на каких частотах нам нельзя сегодня выходить в эфир. А потом он принес копию протокола допроса.

– Какого?

– Ну, меня срубили там... при слежке по таможеннику. А когда его... того... Чибис принес протокол, где меня охрана описывала: я засветился возле их конторы. Дал почитать, и говорит: еще раз – и в землю.

– Суровые меры дисциплинарного воздействия.

– На самом деле, – Миша шумно отхлебнул кофе и посмотрел на Романа из-под повязки на лбу, – я все время этого ждал... Меня скоро в «Кресты»?

– Боишься?

– Есть немного.

– Я о тебе позабочусь. Если не настаиваешь на «Крестах», отправим тебя в «четверку» на Лебедева. Там спокойнее.

– Спасибо. А вы ко мне еще придете?

– Обязательно.

– Спасибо. – Миша взял кусок торта – и замер, подняв глаза на Шилова. – Я еще вот чего вспомнил: я один раз Чибиса вез на «стрелку», там ему позвонили, и он повернул обратно. А на «стрелке» всех мусора приняли... Извините. УБОП, по-моему. Чибис еще говорил по телефону: «Спасибо, Фельдмаршал, с меня звезда на погон».

– Значит, Фельдмаршал? – уточнил Шилов, нехорошо усмехаясь.

В кабинете Василевского, кроме хозяина, были Соловьев, Скрябин, следователь Голицын и два собровца. Они сняли маски, и Шилов отметил, что один из них немного похож на Арнаутова-старшего. Взгляд, во всяком случае, точно такой же, несмотря на разницу в возрасте и служебном положении. Надо полагать, это и есть тот самый «правильный парнишка», как его охарактеризовал командир группы. Что он тут делает? Пришел постигать азы оперативной работы?

Голицын поднялся из-за стола:

– Ну что, ничего нового?

Шилов отрицательно покачал головой.

– Тогда я полетел. Если что – звоните, сразу примчусь. Всем пока! – Голицын вышел из кабинета.

– А у вас чего нового? – Шилов посмотрел на коллег.

– Есть два адреса Чибиса, но они старые, – Соловьев, присев на край стола, листал прошлогодний блокнот с рабочими записями.

– Может, в УБОП позвонить? – предложил Скрябин. – У них на него дело было.

– В УБОП? А у кого дело?

– У Карташова в отделе.

– У Иваныча? – Шилов обрадовался и достал сотовый телефон. – Так это же совсем другое дело!

Как и Арнаутов, Карташов тоже давно служил в органах, заработал репутацию крепкого профессионала и занимал должность начальника одного из отделов Управления по борьбе с оргпреступностью. Но, в отличие от «железного дровосека», сабельным атакам на криминал он предпочитал изящные оперативные игры, а отношения с коллегами и руководством строил на гибкой основе. И еще: если Арнаутов мечтал продолжить карьеру, то Иваныч в последнее время все чаще поговаривал о том, что устал, и что, наверное, скоро свалит на пенсион, благо выслуга позволяет в любой момент это сделать.

Из всех убоповских нач. отделов Карташов был, Шилову наиболее симпатичен. Да и не только Шилову...

– Алло, Иваныч, узнал? Извини, что в субботу... На работе? Так я подскочу тогда прямо сейчас, дело есть!

Небольшой кабинет Карташов делил с двумя сотрудниками: молодым улыбчивым Петрухой и ветераном отдела с уважительным прозвищем Дядя Вася. Если рослый и полноватый Петруха обликом, в принципе, соответствовал громкому названию Управления, то невысокий, жилистый и неприметный Дядя Вася больше напоминал опера из тихого отдела по борьбе с карманными кражами.

Когда Шилов вошел, Петруха за своим столом слева от двери разбирал коробку с какими-то видеокассетами, а Дядя Вася, спустив на кончик носа очки, выписывал из чьих-то записных книжек адреса и телефоны за столом у противоположной стены.

Сидя у окна с дымящейся трубкой и стаканом чая в мельхиоровом подстаканнике, Карташов напоминал шахматиста, обдумывающего партию. Правда, это впечатление портили лежащие перед ним пистолет в обмотанной ремнями плечевой кобуре и фототаблицы расчлененного трупа.

– Всем привет! – Шилов поздоровался с каждым за руку и уселся на стул спиной к окну. – На город опустилась ночь, и в стране дураков закипела работа. Ну ладно, мы – богом обиженные, а вы-то чего?

– Будешь смеяться: порностудию навернули. – Карташов привычным движением положил трубку в специальную пепельницу, а Петруха, демонстрируя вытащенную из коробки кассету, весело предложил:

– Хочешь побаловаться? «Горячие кобылки из 10-го „А“».

– Предпочитаю живьем и постарше.

– С шестнадцати лет уже можно.

– Вы отдел по борьбе с бандитизмом или полиция нравов?

– А как скажешь! – усмехнулся Иваныч. – Если с меня будут и дальше так требовать «палки», я нарушениями правил дорожного движения начну заниматься... Ну, что у тебя стряслось?

– Хотим Чибисова задержать.

– О как! – Иваныч одобрительно кивнул. – Реальная тема?

– Сто пудов. Есть адреса, но старые. Где он сейчас может дохнуть?

– По-моему, на Московском живет. Дядя Вася, Чибис так возле Парка Победы и обретается?

– Дом сто пятьдесят пять, четвертый этаж, окна на обе стороны, дверь железная, – глядя поверх очков и продолжая листать записную книжку, ответил Дядя Вася. – Черного хода нет.

– Дядя Вася давно им занимается, – прокомментировал Карташов. – С тех пор, как всю бригаду повязали, а Чибис сорвался. Если возьмете его – у нас тоже пара материалов есть в загашнике. Сыроватые, правда, но до кучи сгодятся... А ведь он когда-то вместе со мной опером работал в метро. Уже тогда паскудный был парень. Его жестко брать надо, наверняка станет сопротивляться.