Света доказала ему, что у нее как раз корыстных мотивов нет, когда пожертвовала ради него жизнью. Она заслонила его от взгляда Горгоны и погибла, превратившись в камень. Наристар, потрясенный ее смелостью и преданностью, просто не мог ее отпустить – но не мог и оживить. Он использовал всю свою власть, чтобы превратить тело Светы в каменного голема.

Так она застряла на границе между двумя мирами: не живая, но и не мертвая. Ей приходилось очень тяжело, Дана чувствовала, что она предпочла бы умереть, а не жить так. Однако ради Наристара Света терпела, она знала, что нужна ему.

Ей пытался помочь весь клан Арма, но получилось у них меньше, чем хотелось бы. Свету спасло заклинание, придуманное Огненным королем: объединение сил трех кланов, Мортем, Эсентия и Арма. Только после этого Света снова стала прежней и вернула себе живую человеческую плоть, хотя Амиар оставил за ней способность превращаться в голема, но уже по своей воле: такая сила будет не лишней во времена войны.

По другую сторону от Амиара устроился, свободно развалившись в кресле, Катиджан Инанис. Вот уж кто не переставал удивлять Дану! Клан Инанис среди всех магических семей считался самыми высокомерными снобами, и не без причины. Катиджан, рожденный наследником третьей ветви своего клана, тоже поначалу вел себя надменно, к другому он не привык. Но под маской самовлюбленного мажора скрывалась добрая душа, хотя Катиджан никогда не признался бы в этом. Ему и не нужно было признаваться: его поступки говорили больше любых слов.

Он помогал Амиару и Дане в Красном гареме, не оставил их, когда за ними начал охотиться один из самых опасных убийц кластерных миров. А когда Амиара предал лучший друг, именно Катиджан спас его от готовившейся ловушки, едва не заплатив за это жизнью.

Он по-прежнему утверждал, что Огненный король – его враг, а Амиар по-прежнему подтверждал это. Но Дане их возня напоминала соперничество двух мальчишек, всего лишь игру, которая мигом закончится, если кому-то из них будет угрожать реальная опасность.

Клан Инанис, которому претила мысль о подчинении, остался верен себе. Формально, они признали власть Огненного короля, но в боевой отряд направили все равно Катиджана, который и так был бы там. У первой ветви сейчас было три могущественных наследника, однако ни один из них не соизволил явиться в Пустошь-813.

На подлокотнике кресла, в котором сидел Катиджан, пристроилась миниатюрная девушка с сине-зелеными волосами. Правителю третьей ветви клана Инанис не полагалось любить дриаду, но Катиждан все равно держал ее за руку без малейшего стеснения, и для Даны это было еще одним доказательством того, как сильно он изменился.

Эйтиль Хелиге была боевой дриадой, выросшей в закрытом кластерном мире среди чудовищ. Это не только научило ее сражаться и выживать в любых условиях, но и увеличило ее врожденную силу за счет воздействия колдовских кристаллов. Эйтиль умела отращивать крылья, распадаться на тысячи разноцветных стрекоз, призывать насекомых, сражаться – и это только из того, что было известно Дане. Она стала бесценным дополнением их отряда, хотя все прекрасно знали, что сражается она не ради Огненного короля, а ради Катиджана.

Дриада никогда не скрывала, что любит его. Она готова была идти за ним куда угодно, для нее, рано осиротевшей, он заменил весь мир. Катиджану было непросто принять такое обожание, и поначалу он даже попытался оттолкнуть Эйтиль, а она покорно все вынесла. И лишь после того, как враги Огненного короля чуть не убили Катиджана, он понял, кто для него по-настоящему важен.

За их спинами по залу прохаживался Родерик, живорожденный вампир. Сообщество Освобождения использовало его, отняло у него гильдию, которую он основал, и оставило умирать. Родерик был обречен на долгую и мучительную смерть, но Амиар успел спасти его. В благодарность за это вампир признал его своим мессиром и поклялся подчиняться ему до окончания войны.

Дана пока слабо представляла, чего от него ожидать, и предпочитала не оставаться с ним наедине. Но она прекрасно помнила, что сила Сообщества во многом строится на армии вампиров. Им не помешала бы помощь того, кто хорошо знает этих существ! Да что там говорить, им сейчас никакая помощь не помешала бы.

Теперь Родерик, окруженный таким количеством магов, нервничал и не мог оставаться на месте. За ним равнодушно наблюдала Керенса Мортем – глава второй ветви своего клана, представляющая в отряде всю семью.

Именно клан Мортем много веков выполнял роль тюремщиков великих чудовищ. Чтобы освободить своих богов, Сообщество уничтожило немало воинов клана, а главное, правителя семьи – Анора Мортема. Теперь власть перешла к его сыну, но Амиар настоял на том, что шестнадцатилетний мальчик, только что потерявший отца, не должен оказаться на передовой этой войны.

Клан Мортем согласился с ним и прислал Керенсу. На первый взгляд их решение казалось опрометчивым: она была невысокой и очень худой, почти призрачной. Эффект лишь усиливала ее бледная кожа и коротко стриженные льняные волосы, которые в сочетании с огромными светло-серыми глазами делали ее похожей на робкого эльфа. Но Дана давно уже усвоила, что в мире магии никого нельзя судить по внешности. Движения Керенсы выдавали в ней опытного воина, а «эльфийские» глаза были холоднее льда.

Ее Амиар и Дана почти не знали, но и обойтись без представителя клана Мортем не могли. К тому же, с ней явно была знакома Хиония – но Хиония знала, кажется, всех представителей Великих Кланов.

В ее возрасте это было не таким уж чудом. Хиония Интегри прожила на этом свете без малого девяносто лет, она была старшей из представителей высших ветвей. Естественно, за такой срок она успела познакомиться со многими поколениями магов.

Настоящее чудо случилось позже, когда Хиония передала власть Роувену. Казалось, что теперь-то она уйдет на покой, отправится в какой-нибудь отдаленный кластер, доживать свои дни в тихом садике. А она вместо этого вызвалась сопровождать Огненного короля! Поначалу бабка казалась ему и Дане обузой, но потом она попросту перестала быть бабкой. Хиония много лет копила энергию для одного-единственного заклинания, которое изобрела сама. Она понятия не имела, получится у нее или нет, и все не могла решиться, опасаясь неудачи. Но нападение вампиров Родерика заставило ее действовать, и она использовала собранную силу, чтобы вернуть себе молодость – не на время, как это делалось обычно, она действительно обратила годы вспять.

У нее все получилось, и теперь на диване рядом с Керенсой Мортем сидела обворожительная девушка лет двадцати пяти с копной роскошных вороных волос и ведьминскими глазами. Хиония уже успела проявить себя как великолепный мастер ближнего боя, закрутила короткий, но бурный роман с нефилимом – одним из самых могущественных существ на планете, и сомнений в том, что она может войти в боевой отряд, ни у кого не оставалось.

А вот Фьора Арбор смотрелась тут откровенно лишней. В свои шестьдесят семь она по- прежнему управляла кланом железной рукой, но этого определенно было недостаточно, чтобы сражаться с чудовищами. Дана не сомневалась, что клан Арбор пришлет кого-то из молодых наследников, однако Фьора явилась сама. Выгнать ее они не могли, выбор представителя оставался за кланом. Поэтому пока им приходилось мириться с присутствием пожилой дамы и ждать, что будет дальше.

Ожидание долго не продлилось: как только Амиар закончил приветственную речь, Фьора поднялась со своего места.

– Дамы и господа, я прошу внимания, – властно произнесла она. – Прежде чем вы возьметесь за обсуждение военной кампании, я должна вам кое-что сказать. Многие из вас согласятся с тем, что мои боевые годы давно прошли.

– А они вообще были? – фыркнул Катиджан. Фьора и бровью не повела:

– Любой глава клана умеет защитить свой народ, и не моя вина в том, что мне выпало жить в мирное время. Но природа мудра, и к приближающемуся шторму она возводит на берегу скалы. Я вижу, что к тому темному дню, когда чудовища вырвались на свободу, успело вырасти достойное поколение воинов. У каждого клана есть свой герой, и у нашего тоже, но это не я.