- А где же теперь та нянька, что графов угробила?

- Кто? Старуха-то? Да куда она денется, коли смертонька её где-то заблудилась, так и живет у того же управляющего да с внучкой водится. Сейчас и она, пожалуй, на кладбище. Торчит у могилы, слезы льет да девочку караулит.

Спустя некоторое время мы уже проезжали мимо каменной кладбищенской ограды, выбеленной известью. Густые деревья бросали из-за стены короткую тень на проходившую мимо дорогу. Шелестела листва. Слышалось щебетание птиц. Наш возок уже поравнялся с кладбищенскими воротами, когда с ним случилась небольшая авария: слетело переднее правое колесо. Перекошенный кузов ткнулся краем в землю и забороздил.

- Тпру... Нечистая сила. Вот те грех какой приключился, - вскочил ямщик, соскакивая с облучка на землю. И мне тоже пришлось вылезти из кузова. Воспользовавшись случайной остановкой, я расспросил старичка о месте злополучной могилы и, не теряя времени, пошел искать её среди прочих могил небольшого, но чистенького кладбища. Невдалеке от кладбищенской церкви я увидел металлическую могильную ограду, возле которой стояла сгорбленная старушка, опираясь на суковатую палку. Ее голова с редкими седыми прядями волос тряслась от старости или от болезни, а по сморщенному земляного цвета лицу струились слезы. Внутри ограды играла маленькая девочка, раскладывая цветочки на могильной плите. На ограде были развешаны старые сморщенные венки, на выцветшей ленте одного из них можно было прочесть: "Незабвенной дочери от любя..." Окончание осталось на долю воображения случайного прохожего. Грустная картина, господа!

Обратил я внимание и на чугунную плиту, покоившуюся на красивой мраморной выкладке. Она была массивна и проста. Обордюрованная рамкой, она несла на себе следующее барельефное изображение: в вершине был расположен терновый венец, внутри которого виднелся крест, а на кресте лежала роза с одним бутоном; под венцом была странная надпись:

Здесь покоятся двое: муж с женой, брат с сестрой и отец с дочерью.

Больше никаких указаний не было. Как фамилии умерших? Кто они по происхождению? Когда родились и когда скончались? Это была какая-то тайна, и тайна, по-видимому, немалого значения. Что здесь: роковая случайность, любовная ошибка или что-то ещё более трагическое? Вспоминая слова ямщика, я действительно видел перед собой поведанное возницей, мне ясно представилась теперь несчастная графская чета, которая была угроблена старухой-злодейкой и теперь лежит здесь в холодной земле. А вот и дочка-малютка, раскладывающая цветочки на могиле своих родителей. А вот и старуха, которая так или иначе послужила причиной сиротства невинной крошки, старуха-нянька, у которой, как сказал ямщик, смерть где-то заблудилась. Какая странная ирония судьбы! Кому пора давно умереть - живет, а кому нужно жить умирает. Я смотрел на малютку и сердце мое сжималось от жалости и сострадания. Бедное дитя, ты родилось с несчастьем и будешь расти, не зная родительской ласки. Взгляд её печальных глаз пронизывал мою душу, вызывая глубокое возмущение теми, кто помешал детскому счастью. Мне даже казалось, что взгляд этот вызван ошибкой всего человеческого, укоренившего в своей среде ряд ненужных условностей, вредных логике самой жизни, её законам непорочного бытия. С подавленным чувством я отошел от таинственной могилы.

- Поедем, сударь, а то кони еле стоят, так овод донимает, - завидев меня, закричал ямщик. Я ускорил шаги и подойдя к возку, забрался в кузов. Искусанные оводом лошади, не дожидаясь понукания, дружно рванули возок, и мы поехали дальше, вынужденно подставляя свои лица жгучим солнечным лучам.

- Ну, видел судьбу-то, какая она есть? - спросил возница, повернув ко мне свое запыленное лицо.

Я кивнул в знак согласия или утверждения головой и продолжал думать действительно только о том, что видел. Перед моим взором неотступно стояла девочка-малютка таинственного происхождения.

Вскоре стали попадаться пригородные постройки, сады, огороды. Виднелись белые здания (церкви), пожарные каланчи, вышки. Слышался звон вечернего колокола и гудки маневровых паровозов. День явственно клонился к вечеру и жара спадала. Еще немного терпения и я уже сидел в прохладной комнате Ивана Дементьевича за стаканом душистого чая, рассматривая постаревшее лицо своего университетского товарища. После обычных приличествующих расспросов, удовлетворив взаимное любопытство, я обратился к нему:

- Ваня, скажи пожалуйста, что за странная история произошла с каким-то графом в вашей местности? Сейчас, проезжая мимо вашего кладбища, я видел печальную картину: на одной безымянной могиле молились дряхлая старуха и маленькая девочка.

- А ты прочел надпись на могильной плите? - в свою очередь спросил меня друг.

- Ну, прочел конечно. Только скажу по правде, что из этой надписи я ничего не понял. Тут явно какая-то тайна.

- И представь себе, действительно тайна да ещё какая, большого мистического значения. Мне пришлось много повозиться с её подоплекой, даже за границу съездить. Но в этом деле, как выяснилось следствием, живых виновных лиц не оказалось, а мне важно было выяснить причины, породившие смерть графской четы. Работы было непочатый край, и все-таки несмотря на всю сложность и запутанность коллизий нам удалось, изучив отдельные известные моменты, разгадать загадку и представить в канцелярию особо важных дел в Петербурге доклад в подробном изложении.

Не странно ли звучит, на твой взгляд, в ушах юриста выражение "Преступление без виновников", а таково резюме следствия. К тому же этому запутанному делу суждено покоиться в архиве, а мне не дано право огласки. А то можно было бы написать архи-романтическую повесть, от которой у многих бы глаза разгорелись, а кое-кому возможно и не поздоровилось бы. Но на нашем докладе государь-император начертал: "Предать забвению и не разглашать". Конечно, в этой ужасной трагедии не могло совсем не быть виновных, но виноваты были не физические лица, а дурные обстоятельства. Вся загадочная история обязана своим происхождением человеку, небрежно и дурно воспитанному окружающей его средой. Здесь не просто неосторожная случайность, а скорее роковая ошибка, явившаяся закономерным следствием разнузданных страстей того же порочного человека.

- В чем же все-таки дело, я никак не могу понять? Ты все время говоришь загадками, доверься мне и расскажи, как было дело.

- Подожди, дай время и ты узнаешь эту загадку во всех её подробностях, - перебил меня Иван Дементьевич. - Сегодня я хочу разделаться с тяжестью, которая безысходно давит мне душу, хочу поделиться с тобой своим нравственным возмущением. Ты говоришь, мол, видел на кладбище горькую картину: девочка раскладывает цветочки на могиле своих родителей? Скажи, чье сердце не дрогнет, наблюдая несчастное дитя, которое, благодаря безумию своих родителей, вынуждено всю жизнь страдать по милости в первую очередь тех, кто её народил. Радо или поздно дитя это узнает тайну своего происхождения и тогда оно не останется безразличным к тем, кто от укора своей преступной совести, скрылись от людей, от молвы, от самих себя... И грустно, и обидно. Если допустить, что данное событие есть просто результат случайности, опять же будет торжествовать порок, скрытый флером необдуманности животной страсти. Я поделюсь с тобой этой историей и как-нибудь на досуге ты поймешь, какое значение она имеет для всех времен и народов. Пусть она произошла среди аристократии, но будь это интеллигенция, будь это крестьянская или рабочая среда, все равно, кто может поручиться, что под влиянием вскипевших животных страстей, под дикими парами человеческой низости и безумия не может ещё раз повториться что-либо подобное, когда самый невинный и святой плод возникает из безумного животного влечения двух различных полов. Мне кажется, что ученые, люди, изучающие природу в тиши своих кабинетов, гораздо более знают малые творения этой природы, птиц или пресмыкающихся, чем собственную суть, чем сами себя. Вообще, человек ещё недостаточно прислушивается к голосу собственного разума и часто в ущерб себе же самому и тем более в ущерб обществу, его моральным устоям в первую очередь выполняет требования своей похоти, выдавая их для собственного успокоения за требования якобы своего сердца. В том-то и заключается ужас стихийных проявлений страстей, гонящих свои жертвы на алтарь всесожжения. Не странно ли, человек борется за существование, за выживание, гонится за призрачным счастьем, жадно хватает его и вдруг, оборвавшись, падает вниз, в пропасть, из которой нет возврата. Так молния поражает путника, почти достигшего желанной цели. Так апоплексический удар сражает уже выздоравливающего. Так первый же бокал шампанского с ядом умерщвляет счастливо повенчанную чету. Вот так представляется мне эта трагическая история с её бессмысленным ошеломляющим финалом.