- Денис?

Мужик немного помялся, пряча глаза, а потом все же честно ответил

- Простите. Не смотря на всю скорость вашего приезда ко мне, моего приказа и организации операции, мы опоздали.

Небо не рухнуло. Земля не перестала вертеться. Потому что я знала. Знала в  момент, когда уходила с Фролом из того дома, а он оставался. Никто не мог «прочесть» Дена лучше меня. Я прекрасно понимала, он пришел умереть, чтоб я могла жить. И это как-то… Как-то переворачивало мои внутренности, наматывало кишки и вытягивало жилы. Я не героиня романа, а он не принц. Какого хрена? Мы – злодеи, темная сторона силы, мы, по-любому , выживаем в самой безвыходной ситуации.

- Я могу его увидеть?

- Мммм… не советую. Вернее, категорически вынужден отказать. Его как бы… в общем… пытали его сильно. Там просто груда мяса. Простите.

Я молча встала и направилась к выходу.

- Лена – окликнул меня Валерий. – Как бы то ни было, нужно определиться, где его похоронить. Родственников нет. Вы, наверное, решайте.

С трудом помню, как Фрол что-то ему отвечал, потом, почти как ребенка, за руку отвел меня в машину и привез домой. Все было в тумане. День, ночь… Следующий день… Похороны, на которых я вроде как была. По-моему. Мы вдвоем с Фролом. Больше никого. Если это, конечно не бред в моей голове, потому что сон, явь, все как-то смешалось. Я не знаю, что со мной творилось. Это же ненормально, так убиваться по человеку, ставшему в моей жизни чем-то средним между Воландом и Мефистофелем. Смерть Дена меня подкосила. Хорошо, что Макс задерживался в Швейцарии еще на долгий срок. Мне был не мил никто, и никого не хотелось видеть. Не знаю, до чего я дострадалась бы, но Фрол, обеспокоенный таким состоянием, потащил меня к врачу. Сдав экспресс-анализы и кардиограмму, мы сидели в ожидании результата.

- Ну, что ж вы, милочка, вам надо скакать, веселиться, позитивные фильмы смотреть, а вы в депрессию впали, - первое что сказал доктор, вернувшись в кабинет из лаборатории.

- В смысле? - спросил Фрол, потому что я просто смотрела на человека в белом халате, не очень понимая, о чем он говорит.

- Беременная ваша Елена Сергеевна, говорю.

- Вы ошибаетесь, - Наконец вырвалось из моего пересохшего от долгого молчания горла, - Я не могу быть беременной. Я с женихом пыталась осуществить это два года. Ничего. Мне поставили диагноз «бесплодие» и благополучно посоветовали взять ребенка из детского дома.

- Послушайте, - психанул врач, - Не знаю, кто вам поставил такой диагноз, но то, что вы – беременны, верно так же, как то, что я старый пятидесятилетний еврей. А я, поверьте мне, старый пятидесятилетний еврей.

Оглушенная и не осознающая до конца все происходящее, я вышла из здания больницы и села на лавочку местного сквера. Фрол опустился рядом.

- Детка, теперь ты мне эту дурь брось. Поняла? Иначе выдеру ремнем, как капризное дите. Ребеночек, он требует заботы, питания, положительных эмоций. Возьми себя в руки.

Я вдруг рассмеялась, напугав старика своим неадекватным поведением.

- Все нормально, друг мой. Просто это смешно, правда. Ден спас мне жизнь, подарил то счастье, на которое я вообще не надеялась - ребенка и умер. Ну не скотина ли?

Глава тринадцатая

Июль выдался на удивление стабильный, не было ни удушающей жары, ни аномальных закидонов природы в виде ураганов с дождем Я сидела на веранде уличного кафе, поглощая мороженое, с таким энтузиазмом, словно вижу его в последний раз. Вообще все эти месяцы ребенок вел себя идеально. Не было токсикоза, перепадов настроения, каких-то безумных желаний и всякой прочей истории, обычно связанной с беременностью. Даже странно, учитывая характеры папочки и мамочки.

Вопрос отцовства для меня был ясен с самого начала. Перед поездкой в родной город я почти месяц провела в Англии, занимаясь исключительно работой, потом – встреча с Деном и та ночь, в которую, естественно, никому из нас, по старой привычке, в голову не пришло предохраняться. Срок, озвученный врачом, только подтвердил мои мысли. Я пересдавала анализы еще три раза, в страхе, что произошла ошибка. Довела доктора до того, что при виде меня у него начинался нервный тик.

- Милочка, вы беременны настолько, насколько вообще может быть беременна женщина, то есть полностью и целиком. Поймите, так не бывает, чтоб внутри рос ребенок, а потом - раз и испарился. Отстаньте Вы от меня, бога ради. Не надо ходить сюда каждый день. Являйтесь, когда назначили.

Этот же врач объяснил мне, что так бывает, женский организм может не принимать партнера в ожидании более сильного самца, как у диких животных.

Первым делом, я сразу поговорила с Максом, как только тот вернулся в Москву. Оказалось, бросать влюбленного человека сложно. Я вздыхала, что-то мямлила насчет несовместимости наших жизненных путей и рокового перста судьбы. Слава богу, мой несостоявшийся жених все понял сам, и мы разошлись, оставаясь партнерами в работе и приятелями по жизни.

Далее пришлось решиться на более серьезный шаг. Я поехала в родной город и забрала мать. Рассказала, что Ден погиб, а она «досталась» мне в наследство вместе с деньгами Воропаева, которые на самом деле, по давно написанному завещанию, переходили Масловой Елене Сергеевне. Снова представилась ей однокурсницей дочери, как и в последнюю нашу встречу на кладбище. С горем пополам, уговорами и увещеваниями мы с Фролом добились ее переезда в Москву. Первые месяцы она напоминала приведение: занималась домашними делами так тихо, что я иногда вздрагивала от неожиданности, заметив ее в комнате. Но помощь ее была для меня неоценимой. Узнав о беременности, я тут же купила дом за городом, недалеко от столицы, и присутствие матери, заявившей, что никакой прислуги нам не надо, сняло с меня все заботы о хозяйстве.

Однажды вечером, когда я в очередной раз сидела на диване, рассматривая старую фотографию Дена, водился за мной такой мазохистский грешок, она подошла и села рядом, положив свою руку мне на колено.

- Он любил тебя. Очень сильно. Может, и сам не знал, насколько.

Даже не сразу поняла, что она обращается ко мне. Не к Лене, старой подружке дочери, а ко мне. Я замерла, боясь посмотреть ей в глаза.

- Глупенькая, - мать провела по моим волосам ладонью, - Ты правда думала, что, живя бок о бок, я тебя не узнаю? Ты изменила лицо, голос, походку, но ты же – мой ребенок, моя дочка. Говорю об этом, чтоб ты перестала смотреть мне вслед с таким чувством вины. Иначе и вовсе не призналась бы. Но очень уж ты переживаешь, а тебе сейчас только положительные эмоции нужны. И не надо ничего объяснять. Все сложно. Знаю. Поэтому всегда помню, что живу с Еленой Сергеевной. Не волнуйся.

Уткнувшись в материнское плечо, я разревелась. Ей не нужны были слова или извинения. Она итак все понимала.

А потом произошло событие, из ряда вон выходящее. Вернее, таким оно было для меня, на самом деле являясь обыденной вещью. Фрол «запал» на маму.

- О, боже!!! Выколите мои глаза, чтоб они этого больше не видели! - голосила я, выбежав из кухни, куда меня черт понес среди ночи попить чайку.

- Детка, все не так как ты думаешь! У нас, по-серьезному – Причитал, Фрол в тщетной попытке угомонить мои бушующие гормоны.

- Ты! – я ткнула пальцем ему в лицо, забыв о конспирации – Извращенец! Целовался с моей матерью и лапал ее за задницу! Фу, блин! Фу!!!

- Детка, это для тебя она – мать, а для меня весьма привлекательная женщина.

- Нет! Молчи! Не хочу этого слышать!

Я дулась несколько дней, а потом успокоилась, умом понимая, что кто-кто, а она точно заслужила немного счастья.

- Только, умоляю, не целуйтесь больше при мне. Это травмирует мою неокрепшую психику. Серьезно.

В общем, жизнь шла своим чередом. Иногда по ночам, когда мать и Фрол спали, я выходила из дома, садилась на садовые качели, стоявшие во дворе, и вспоминала. Его улыбку, его глаза, его отвратительный характер. Мне безумно хотелось, чтоб ребенок, кто бы это ни был, мальчик или девочка, пол я категорически отказалась узнавать, оказался похож на отца. Я ужасно, невыносимо тосковала. Несмотря на радость, поселившуюся в душе из-за беременности, тяжесть его отсутствия все равно извивалась змеей где-то рядом. Когда становилось совсем тяжко, я разговаривала с ним вслух. Поначалу мать с Фролом беспокойно переглядывались, но потом поняли, что это мой способ держать боль под контролем, не позволяя ей хоть немного потеснить так ожидаемое мною счастье.

- Красивая девушка и скучает одна. Неужели все мужчины в этом городе ослепли?

Я вынырнула из своих мыслей, вспомнив, что нахожусь в кафе с огромной чашкой мороженого в руках. Напротив меня, по другую сторону столика, уже присел мужчина. Светловолосый, голубоглазый, с греческим профилем, красиво очерченными губами, которые не были ни пухлыми, ни узкими, являясь, можно сказать идеалом мужского рта. Стрижка – тенниска, слегка растрепана, судя по всему, специально, потому что легкий беспорядок придавал ему этакого шарма, будто только что женщина в порыве страсти провела руками по этим пшеничным волосам. Короче незнакомец был однозначно красив, но ужасно мне не понравился. Ненавижу блондинов. К тому же, все его заигрывания окончатся, когда красавица встанет из-за стола, и он увидит огромный девятимесячный живот. Сто раз проходила уже.

Я в ожидании уставилась на блондина. Он – на меня. Сидим, молчим, смотрим.

- Ну? – не выдержал он первым.

- Что, «ну»?

- Обычно, когда женщине говоришь комплимент, следует какая-то реакция. Вообще то.

- Аааа, Это был комплимент… Ясно. Не могу сказать, что Вы мыслите креативно.

- Озвучить какой-нибудь другой вариант? – Предложил незнакомец.

- Спасибо, боюсь, не выдержу оригинальности Ваших подкатов, влюблюсь и потребую жениться.

- Вот так быстро? Сразу играете по крупному? – улыбнулся блондин, озарив светом красоты помещение кафе и заодно лишив спокойного сна всех представительниц женского пола, находившихся рядом.