Он собрал волю в кулак. Багровое облако гнева поднялось в его мозгу и заволокло зрение. Они осмелились!

Он издал рычание, когда сила в нем накопилась. Он даже не ощутил, как разорвались путы. То же движение перебросило его через комнату к двери.

Кто-то закричал. Охранник метнулся и загородил ему дорогу. То был настоящий гигант. Кулак Далгетти мелькнул над его головой, раздался хруст, и голова наемника буквально вдавилась в плечи. Далгетти был уже за ним. Вот он у двери. Дерево поддалось, и он выскочил наружу.

Пуля просвистела над его головой. Он увернулся, ринулся по коридору, вверх по ближайшей лестнице. Он бежал с такой скоростью, что стены сливались в единое пятно. Еще одна пуля сплющилась о пластик над его головой. Он завернул за угол, увидел окно, прикрыл глаза рукой и нырнул.

Пластик был жестким, но сто семьдесят фунтов ударили в него со скоростью пятнадцать футов в секунду. Далгетти вырвался наружу!

Солнечный свет ударил ему в глаза, он упал на землю. Перекатившись и заняв устойчивое положение, сел на лужайке. И тут же вскочил и побежал. На бегу он оглядывал ландшафт. Пребывая во власти страха и гнева, он не мог собраться с мыслями, но его память собирала данные, чтобы он мог обдумать их на холодную голову.

Дом был беспорядочным двухэтажным строением — бесконечное количество изгибов и уровней меж пальм. От его фасада остров круто уходил к берегу и доку. Сбоку размещалось поле аэродрома, с другой стороны — бараки охраны. За домом, куда направлялся Далгетти, земля становилась неровной и дикой. Камни, песок, пыльная трава и заросли эвкалипта, простирающиеся на добрые две мили. С каждой стороны он мог видеть бесконечное голубое сияние океана. Где же ему укрыться?

Он не обращал внимания на злобные укусы чоллы и сухие хрипы собственных легких. Но свист пули заставил его бежать еще быстрее, вызвав прилив сил. Беглый взгляд назад выхватил группу преследователей в серой форме, суетившихся у дома. Солнце сверкало на их ружьях.

Он нырнул в заросли, упал на землю и пополз по неровному склону. На дальнем его конце он снова выпрямился и побежал вверх. Еще один выстрел и еще. Он оторвался почти на милю, но их ружья могли достать его и с большего расстояния. Он пригнулся и побежал, петляя. Пули ложились вокруг него, поднимая фонтанчики песка.

Шестифутовый утес громоздился на его пути, черная вулканическая скала, блестевшая, как стекло. Он ударился о камень на полной скорости. Он почти вознесся на вершину, и в то мгновение, когда его движения замедлились, схватился за корень и подтянулся. И снова оказался скрытым от взоров преследователей. Он обогнул еще один камень и остановился, очутившись на краю отвесной скалы; внизу, в ста футах, белела гладкая прибойная полоса.

Далгетти жадно хватал воздух, работая легкими, как мехами. «Долгий прыжок вниз», — пронеслась мысль. Если он не размозжит себе голову, его спрячет море. Больше бежать некуда.

Он проделал быстрое вычисление. Ему пришлось пробежать вверх две мили за время, чуть превышающее девять минут, — явно рекорд для подобной территории. Но он не мог вернуться назад: его увидят и на сей раз хорошенько нафаршируют свинцом.

«О'кей, сынок, — сказал он себе. — Придется нырять».

Светлая водонепроницаемая одежда, испачканная зеленью, не будет помехой, но сандалии он снял и засунул за пояс. Благодарение всем богам за то, что физическая часть его тренинга включала в себя и водный спорт. Он двинулся вдоль края утеса, ища место для прыжка. Ветер выл у его ног.

Там… вон туда. Нет видимых камней, хотя прибой кипит и клубится. Он вновь наполнил себя энергией, подогнул колени, подпрыгнул к небу.

Море, как молотом, ударило по его телу. Он вынырнул на поверхность, задыхаясь, набрал полные легкие воздуха, насыщенного соленой взвесью, и снова ушел под воду. Камень царапнул ему по ребрам. Он вновь выбрался наружу, к слепой белой дрожи света, лег на гребень волны и вознесся вместе с ним, острым, как лезвие бритвы.

Масса воды. Ослепленный соленым туманом, оглушенный грохотом и ревом моря, он побрел к берегу. Узкая полоска гальки бежала вдоль подножья утеса. Он двинулся по ней, ища укрытия, пока не увидел на пещеру, футов десяти в глубину. Дно ее примерно на ярд было покрыто совершенно спокойной водой. Он забрался внутрь и лег, истощение наложило на него свою руку.

Было шумно — резонанс, как внутри барабана, — но он не обращал на это внимания. Он лежал на песке, и разум его по спирали уходил в забытье, и он позволил телу самому восстанавливать силы.

Наконец сознание вернулось к нему, и он огляделся. Пещера была темной — лишь слабый зеленоватый свет позволял разглядеть часть черных стен и медленно вращающуюся воду. Никто не может хорошо видеть под поверхностью, и это ему на руку. Он оглядел себя. Порванная одежда, тело в ссадинах, длинная кровоточащая царапина на одном боку. Плохо… Пятно крови на поверхности воды может его выдать.

Морщась, он прижал друг к другу края раны и напряг волю, заставляя кровотечение остановиться. К тому времени, как образуется достаточной величины сгусток и он сможет ослабить концентрацию, охранники будут карабкаться вниз. Оставалось несколько минут. Сейчас ему следовало проделать нечто обратное энергизации: замедлить метаболизм и биение сердца, понизить температуру тела, притушить работу мозга.

Он принялся двигать руками, покачиваясь и бормоча аутогипнотические формулы. Тайи называл их «заклинаниями». Но они лишь включали механизм расслабления глубинных зон мозга. «Теперь я обращаю себя ко сну…»

Тяжелее, тяжелее… веки его смежились, сырые стены заволокла тьма, рука накрыла голову. Шум прибоя превратился в слабое бормотание, в шорох материнской юбки: его мать, которую он никогда не знал, пришла пожелать ему доброго сна. Прохлада сгустилась вокруг него, как покровы, один за другим опускающиеся внутри его головы. Снаружи свирепствовала зима, а он дремал в постели.

Далгетти услышал шорох шагов, едва слышных сквозь шум океана и окутавший его кокон сна. Он почти забыл, что ему следует предпринять. Да, конечно же… Сделать несколько долгих, глубоких вдохов, наполнить кислородом кровь, набрать воздуха в легкие и скользнуть под воду.

Он лежал там, в темноте, почти не слыша неясные звуки голосов.

— Смотрите — пещера… он мог здесь укрыться.

— Нет, я ничего не вижу.

Шлепанье ног по камням.

— Ох! Проклятый палец! Нет, это замкнутая пещера, его здесь нет.

— Гм? Посмотри на это. Пятна крови на камне, верно? Он был здесь, по крайней мере.

— Под водой? — Приклады замолотили по воде.

— Если бы он скрывался там, ему пришлось бы высовываться, чтобы глотнуть воздуха, — произнес женский голос.

— Мы обыскали весь этот распроклятый берег. Дам-ка я залп по воде.

Казимир рассердилась:

— Не будьте идиотом. Мы даже не узнаем, попали ли вы в него. Никто не может удерживать дыхание дольше трех минут.

— Верно, Джо. Сколько мы уже тут?

— Минуту, я думаю. Дадим ему еще пару. Ну и ну! Видели, как он бежал? Да он не человек!

— Во всяком случае, убить его можно. Я вот думаю, что он просто попал в прибой. А кровь может быть рыбьей. Акула охотилась здесь на другую рыбу и сцапала ее.

— Если его тело отнесло течением, то там, внизу, оно в безопасности, — заметила Казимир. — Не дадите ли сигарету?

— Пожалуйста, мисс. Не хотел спрашивать, но была не была! Как это получилось, что вы с нами пошли?

— Я стреляю не хуже вашего, дружок, хотела убедиться, что дело сделано как следует.

Потянулась пауза, затем Казимир сказала:

— Почти пять минут. Если не появится теперь, значит, не стоит и ждать, учитывая, что его тело истощено бегом.

В замедленно мыслящем мозгу Далгетти возникло холодное любопытство к этой женщине. Он прочитал ее мысли, она была из ФБР, но ей, казалось, очень хотелось оставить его внизу.

— О'кей, пошли отсюда…

— Вы идите, — предложила Казимир. — А я побуду еще здесь, просто на всякий случай. Скоро вернусь в дом. Я просто устала ходить за вами по пятам.